Восьмой ангел

Кошка странно выгнула спину, веером распушила хвост и угрожающе зашипела.

— Мурка, ты что? — удивилась Ольга, впервые увидев, как животное, всегда плюшево-нежное, так явно нервничает, даже злится.

Кошка снова издала гортанный клекочущий звук, словно пыталась сказать что-то важное и очень тревожное. И вдруг, широко распластав лапы и выпустив когти, сиганула куда-то вбок, за Ольгину спину.

— Мурчик, — обернулась девушка, — да что с…

Докончить фразу она не сумела.

— Оля, спокойно, — шагнул из коридора Рощин, отдирая от свитера кошачьи лапы. — Мне нужно всего десять минут.

Под соломенным навесом местного «ресторана» было сухо и, несмотря на продолжающийся дождь, душно.

Из-за угла выглядывали смешливые глазастые детишки, которые справедливо полагали, что белые люди, которые могут позволить себе пить кофе в «ресторане» и запросто менять вымокшую одежду на сухую, просто обязаны угостить их какими-нибудь сладостями.

Адам, понаблюдав за забавными ужимками чернокожих малышей, выудил из кармана непочатую упаковку жвачки, разорвал, рассыпал по столу пластинки и сделал приглашающий жест.

Дети серьезно и степенно подошли к столу, взяли по жвачке, а вот на обратный отход терпения не хватило, и детвора, громко хохоча, бросилась из «ресторана» прямо под дождь, на ходу разворачивая лакомство.

— Адам, а ведь ты так и не сказал, зачем сюда приехал, — вдруг вспомнил Максим.

— Разве? — поразился приятель. — Я же говорил — чтобы помочь своей родине.

— Не юли, а? — попросил Барт. — Не хочешь говорить, не надо. Просто все сегодняшние события очень напомнили мне то, мурманское путешествие, которое окончилось очень плохо. А ты сказал, что тоже интересуешься сейдами. Вот я и спросил.

— От тебя у меня секретов нет, — друг странно и долго посмотрел на Барта. — Вчера — были, а сегодня… Сегодня я снова понял, что ты — мой брат.

— А вчера сомневался? — усмехнулся Макс.

— Вчера сомневался, — серьезно подтвердил Адам. — Прости. Я думал, мне нужно прожить еще одну жизнь, чтобы снова начать верить русским. Даже тебе. А оказалось достаточно пары минут. Конечно, я тебе все скажу. Вот ты рассказывал про мурманских немцев, которые хотят открыть секреты управления сейдами. Я хочу того же.

— Зачем?

— Ты же знаешь, что тема тектонического оружия сейчас одна из самых ходовых? Его разрабатывают ученые во всем мире. СССР начал первым и достиг отличных результатов, но — развалился вместе с военными программами. Нет денег — нет исследований. Ты слышал такое имя — Керимов?

— Конечно. Под него создавали программу «Меркурий-18», кажется, больше двадцати исследовательских учреждений на нее работали.

— Около сорока. Но сейчас это не важно. Керимов — это отец тектонического оружия. Наш, мусульманин.

— С каких пор правоверные гордятся тем, что изобрели новый вид смерти? — усмехнулся Барт. — Насколько я помню, Керимов открыл метод управления подземными процессами исключительно в целях прогнозирования землетрясений?

— А я о чем? Его открытие позволило предсказать несколько серьезнейших катаклизмов и спасти тысячи людей, но ваши генералы тут же засекретили все исследования Керимова и развернули военный проект, тот самый «Меркурий-18». То есть вместо того, чтобы использовать этот прорыв в геофизике во благо человечеству, его результаты положили в основу разработок тектонического оружия.

— Ну да, а Керимов ни сном, ни духом об этом не знал! И совершенно случайно экспериментировал, вызывая землетрясения в тех местах, где их отродясь не случалось. Например, в Киргизии.

— Ладно, Макс, — миролюбиво улыбнулся Адам, — прости. Я и в самом деле погорячился, когда сказал, что Керимов — наш. Те, кто разрабатывает смерть, на самом деле без веры и национальности. Но последнее, что сделала группа Керимова, — установила четкую взаимосвязь между бомбардировками в Персидском заливе и землетрясениями в Грузии.

— К чему ты говоришь об этом? Чечня занялась разработкой тектонического оружия?

— Да нет, что ты. У нас нет таких денег. И соответствующих ученых — тоже. Но, как ты знаешь, во время первой чеченской войны ваши уже организовали нам несколько показательных взрывов, значит, мы должны быть готовы.

— Готовы к чему? К защите или нападению?

— Мы — мирные люди, — серьезно сказал Адам, — но наш бронепоезд стоит на запасном пути.

— А, ты уже и песни советские вспомнил? «Наши», как ты их называешь, тоже все время об этом твердят, когда хотят пушок на рыльце прикрыть. Знаешь, мне кажется, к этим «нашим» ты значительно ближе, чем я. По крайней мере, по духу. Но я все равно не понял, зачем ты здесь?

— Макс, ты знаешь, как действует это оружие?

— Примерно.

— Хочешь, расскажу?

— Нет.

— Но ты же хочешь понять, зачем я здесь. Сейчас пока невозможно в точности установить, где и кем произведен тектонический взрыв, который, скажем, вызвал цунами или сход снежных лавин. Или землетрясение. То есть путь распространения волны просчитать уже умеют, но вычислить конкретный источник — увы. Допустим, мы с тобой сейчас вот тут, в скалах, закладываем маленький зарядик и спокойно любуемся местными красотами. Гуляем, наслаждаемся жизнью, а потом возвращаемся в лоно цивилизации и неожиданно узнаем, что в твоей любимой мурманской тундре случилось землетрясение и вместо тысячелетних сейдовых комплексов — руины и развалины. Какая досада, представляешь? Немцы в ауте. Пещеры сгинули. Следы древней Арктиды утеряны навек.

— Ты что, серьезно?

— А что, это повод для шуток? Давай называть вещи своими именами. Много лет ваши спецслужбы бьются над тем, чтобы открыть загадку воздействия на сейды, с тем чтобы управлять с их помощью земными энергиями. Даже терпят, да что там терпят? Пестуют и оберегают это идиотское общество «Туле», заслав туда целого вице-губернатора! Для чего? Чтобы доказать, что Арктида существовала? Да в гробу они видели эту Арктиду! Цель одна: с помощью оккультистов и их эзотерических манипуляций все ж таки раскрыть секреты этой магии. И тогда можно вообще обойтись без оружия! Совершил обряд, и все — нет Чечни. Только что была — и уже нет!

— Адам, что ты несешь? — ужаснулся Макс. — Если хоть на секунду предположить, что такое возможно…

— Там, в Мурманске, живет великий ученый — Рощин, он…

— Жил, — поправил Барт.

— Что?

— Он погиб. На моих глазах.

— Да ты что…

В голосе Адама послышалась такая неподдельная горечь, что Барт поразился.

— Вы были знакомы?

— Нет. Летом я и ехал конкретно к нему, но не предупредил, потому что не знал, как он отнесется к моему предложению, а оказалось, что к нему приехали друзья из Питера, и он ушел на две недели в тундру. Мы их искали, но не нашли, а потом я уехал, решил, что вернусь осенью…

— Зачем тебе понадобился Рощин?

— Он вплотную приблизился к разгадке сейдов, а может, и разгадал…

— Чушь! Он мог воспроизвести только внешнюю сторону обряда, активацию. Это впечатляет, очень, врать не буду, но дальше он не пошел.

— У меня другие данные, — хмуро процедил Адам. — И не думаю, что они ложные. Черт! — Он вскочил, грохнув кулаком по столешнице. — Черт! Как некстати! Даже если я найду тут то, что искал…

— А что ты ищешь тут?

— В той самой пещере, куда вы так стремитесь попасть с Моду, есть кристалл, воспроизводящий точное строение земных недр…

— Никогда об этом не слышал. И что этот кристалл?

— Модель земного шара. Действующая.

— Адам, — качнул головой Барт, — ну что ты опять несешь? Откуда этот кристалл? Сириусяне оставили?

— Именно. Через него они наблюдают за процессами, происходящими в теле Земли, чтобы иметь возможность их корректировать.

— И…

— И этот кристалл точно показывает, как по кристаллическим жилам выйти на любое место Земли, пустив небольшой разряд.

— Зачем тебе это?