Страница 9 из 52
— Разрешите доложить, товарищ генерал!
Хаджумару не терпелось узнать, что так взволновало полковника, но старая горская привычка — ни в коем разе не показывать любопытства — сдержала его, и генерал нарочито безразличным тоном сказал:
— Пошли в дом, там сподручнее. — Ну, так что вы хотели сообщить мне, Сергей Васильевич?
— Товарищ генерал, в могилу не оказалось ничего. Ничего! Гроб пустой!
Генерал ничем не выдал своего изумления. Но эта весть должна была его потрясти!
— Я про станицу Лесную… — сказал полковник. — Выкопали могилу, раскрыли гроб, а там пусто!
— Вы удивлены?
— Вы… знали?
Хаджумар усмехнулся:
— Старая истина: если есть много свидетелей события, проверь, на самом ли деле оно произошло.
— Как нам вести себя?
— Во-первых, ничем не выдавать своего открытия, полковник! Ничем! И… не придавать ему особого значения.
— Я вас не понял, товарищ генерал, — растерялся Чернышев. И было отчего: отыскать такой факт и не строить на нем доказательства?
— Видите ли, Сергей Васильевич, я знал немало людей, что среди родственников имели белых офицеров, но не писали об этом в анкетах. И отнюдь далеко не все они оказывались врагами. Но скрывали свои родственные узы, зная, что означала для человека белогвардейская родня. Да, все слышали фразу «сын за отца не отвечает». Но жизнь диктовала свои законы. Срабатывал рефлекс перестраховки. Да и вам разве не известны факты, когда способного, но с пятнышком в анкете человека затирали неучи и карьеристы? И в защиту несправедливо обиженных не всегда осмеливались сказать слово. Так что не было резона людям вписывать в анкету самому себе приговор. Такое же могло случиться и с Внуским-младшим. Да и помнит ли он чин отца? Ему был год, когда его отец ходил в полковниках. Мать и родные могли скрыть от него: так было спокойнее и им, и ему. Не стоит придавать особого значения раскрытому факту. — И неожиданно закончил: — Но и забывать нельзя! Итак, предстоит заняться изучением Внуского — его симпатий, узнать, как он проводит досуг, и его окружения: родных, друзей, сослуживцев, соседей, земляков… — Хаджумар помолчал, взвешивая пришедшую в голову мысль, и спросил: — Нельзя ли уточнить, кто из закордонных работников органов разведки имеет непосредственное отношение к фирме «Ксари»?
— Помните сообщение нашего зарубежного друга, в котором он упомянул, что явился очевидцем короткого эпизода в приемной шефа разведки? — спросил Чернышев. — Группа оперативников горячо поздравила некоего Хона с высокой оценкой его усилий. Есть подозрение, что этот господин Хон из числа бывших высоких чинов немецкого вермахта. Прежнюю фамилию установить не удалось. Мы еще раз повторили просьбу уточнить ее.
— Зря повторили, — рассердился генерал. — Тот, кто там находится, понимает, что любое полученное им задание — это приказ, что сведения крайне необходимы, и предпринимает все возможное, а порой и невозможное. Повторенное же задание — по себе знаю — толкает человека на излишний риск. Не стоило вам делать этого. Впредь — запрещаю! — И резко поднялся. — Дайте шифровку, чтоб установили наблюдение за Внуским.
Начальник отдела кинофотоматериалов, будучи глубоко убежденным, что изображение — самое наглядное доказательство, надо не надо давал команду фиксировать на пленку каждый шаг объекта. И когда генерал попросил ознакомить его с режимом дня Внуского — на стол лег ворох снимков, запечатлевших подозреваемого в разное время суток и во множестве мест. Он ежедневно но два-три часа пропадал у начальства, и не бесцельно: Внуский полон всякого рода предложений и наметок. Он был в курсе технических новинок, появляющихся за границей, и при случае благодарил начальство за то, что оно направило его на промышленную выставку в Англию или Францию, где он присмотрел среди экспонатов уникальный аппарат, который можно внедрить — к этому выводу он пришел — в нашу промышленность.
Обедал Внуский не дома. Видимо, с женой у него не ладилось, хотя внешне все выглядело благопристойно. Десяток снимков запечатлели его в ресторане, и не в каком-нибудь второстепенном, а в «Пекине». У него там было Чшого знакомых официантов, обслуживавших его быстро. Обедал он, как правило, в одиночестве. Не переносил, когда случайно к нему присоединялся кто-нибудь из сослуживцев или знакомых. Обедать предпочитал в одиночку, а вот вечерами охотно отправлялся покутить с кем-нибудь из постоянных дружков, которых у него было четверо. Но вместе они почти не встречались. Ему звонил то один, то другой… Деньгами Внуский не сорил, хотя оклад у него приличный, премии солидные, имелись накопления. Расплачивались дружки, как правило, поочередно, так что вылазки были не очень накладны.
Хаджумар стал рассматривать на фотографиях его дружков. Владимир Яковлевич Штейн, инженер, ровесник Внуского, а Игорь Павлович Рковский, директор мастерской прикладного искусства, намного младше Внуского, что, впрочем, не мешает им часто общаться. Официанты утверждали, что Внуский — настоящий гурман. Неудачное блюдо вызывает у него гнев, он тотчас же требует к столу шеф-повара и сам его подробно инструктирует, как приготовить мясо, чтобы оно не было пережарено и, как он выразился, пахло кровью. Внуский весьма придирчив, любая заминка сказывается на размерах чаевых. Стремясь ублажить его, официанты подают заказ на огромном подносе, в обрамлении горящих свечей, что, естественно, вызывает у посетителей интерес к Внускому. Для подозреваемого в шпионаже странное желание обращать на себя внимание. Впрочем, он старается для дам, что сопровождают его.
Внуский в компании любит брать разговор на себя. Не выдавая служебной тайны, где и кем работает, он постоянно рассказывает о том, что видел за границей и с кем встречался. Особо разглагольствует о женщинах Запада — англичанках, француженках, негритянках. Не на интересе ли к женщинам зиждется его дружба с Рковским, который ни по должности, ни по внешним данным никак не украшает его общество? Дама по имени Галина представлена Внускому не кем иным, как Рковским. Она является ближайшей подругой любовницы последнего. Впрочем, Внуский не остался в долгу и в свою очередь познакомил Рковского с Тамарой. Они неоднократно встречались вчетвером и в ресторанах, и на квартире Рковского.
Хаджумар вспомнил, как Чернышев, читая шифровку о Внуском, громко хмыкнул и виновато пояснил: «Представляете себе, на виду у всего зала наполнил шампанским туфель своей любовницы Галины и вылакал его до дна!.. И ему даже аплодировали! Наверняка такие же пьянчужки…» Бедный Сергей Васильевич, он считал, что на чудачества способны только там, на Западе, отживающие свой век буржуа…
Генерал всматривался в лица на фотографиях, уяснял для себя суть Внуского, его характер. Он заботлив и внимателен к жене — она щеголяет в заграничных модных вещах. И в то же время проявляет усиленный интерес к внесемейным радостям жизни. Дарит жене норку, купленную за большую сумму, и, заявив ей, что отправляется в очередную служебную командировку, убывает на побережье Черного моря. Не один, а с Галиной…
За две недели наблюдения ничего странного в поведении Внуского не обнаружено. Кроме одного… Генерал полистал фотографии, нашел ту, на которой застыл Внуский в телефонной будке, несколько минут всматривался в снимок, потом попросил пригласить к нему лейтенанта Диксова.
…Перед генералом сидел молодой офицер с пытливыми глазами.
— Я почитал ваш отчет, — сказал генерал. — Это ваше первое поручение после училища?
— Да. — При упоминании об училище Диксов обиженно нахмурился. — Я точно описал то, что видел.
— У вас есть упоминание о том, что Внуский по дороге к любовнице останавливался и звонил ей. Вы точно установили, что он звонил именно ей?
Лейтенант насторожился. И в самом деле, почему он написал, что Внуский звонил любовнице?
— Он делал это по пути к ней, — пробормотал Диксов.
— Расскажите подробнее, — потребовал генерал и развернул схему города. — Я давно не бывал в этих местах. Покажите маршрут, по которому ехал Внуский.