Котовский

После обеда он с увлечением играл в крокет. Вначале ему мешала его огромная сила, но вскоре он в совершенстве овладел игрой, точно соразмеряя каждый удар.

Он часто бродил по окрестностям Чебанки, где завел дружбу с рыбаками. В этом селе уже десятилетиями жили поселенцы из Бессарабии. Их предками были чабаны, гонявшие скот из-за Днестра в Одессу. В Чебанке звучала молдавская речь. Часто по вечерам собирал Котовский вокруг себя селян и распевал с ними любимые молдавские песни.

На отдыхе у Григория Ивановича завязалась крепкая дружба с пионерами, раскинувшими свой лагерь в Лузановке. Несколько раз Котовский ездил к ним в гости. А пионеры приезжали к нему в Чебанку. Они пришли строем, под барабанную дробь. Пионеры постановили избрать Котовского почетным пионером. Они принесли с собой красный галстук, который тут же повязали Григорию Ивановичу. Все смеялись над тем, что галстук оказался явно не по размерам могучей шеи Котовского.

Котовский пошел провожать своих гостей. Он шел с ними по берегу моря, загорелый, широкоплечий, в сандалиях, в штатских брюках и в белой чесучевой косоворотке с расстегнутым воротом. Вечерами Котовский наслаждался морем; он любил смотреть на зажигавшиеся вдали огни Одессы. Отдых кончался. Котовский чувствовал неиссякаемый запас энергии и бодрости; посвежевший и загорелый, он производил впечатление необыкновенного здоровяка. Григорий Иванович был поглощен думами о предстоящих делах, готовился к поездке в Москву, к Народному Комиссару Михаилу Васильевичу Фрунзе, много говорил о том, какой размах нужно придать добровольному обществу Осоавиахим…

5 августа утром Григорий Иванович долго беседовал с директором совхоза, осматривал хозяйство; дольше обычного купался в море. На следующий день командир корпуса должен был выехать с семьей в Умань.

Вечером Котовский с женой был на квартире у директора совхоза. Там собрались агрономы и несколько человек гостей, приехавших из Одессы. Собравшиеся сидели на веранде. Григорий Иванович был весел, много смеялся и благодарил работников совхоза за гостеприимство.

Первой из-за стола поднялась Ольга Петровна. Она должна была скоро родить и рано ложилась спать.

Котовский остался с гостями. В этот тихий, благодатный вечер хотелось петь, и с веранды понеслось негромкое, но дружное пение…

Когда гости разошлись, Григорий Иванович медленными шагами направился к дому.

Вдруг один за другим раздались в тишине два выстрела.

Ольга Петровна, которая ждала Григория Ивановича, первая выбежала на выстрелы. В нескольких шагах от дома она увидела мужа, который лежал, вытянувшись во весь рост, лицом вниз, в луже крови…

Пуля попала в сердце.

Ночью в Москву, Харьков, Умань, Балту и Ободовку понеслись телеграммы:

«В Чебанке убит Котовский».

Михаил Васильевич Фрунзе, узнавший о гибели Котовского, диктуя телеграмму бойцам осиротевшего корпуса, плакал у прямого провода. Тысячи людей в красноармейских казармах, в молдавских селах, пораженные горестным известием, в гневе сжимали кулаки…

Плакали о своем командире кавалеристы.

В Ободовке, в Бессарабской коммуне, котовцы окружили Орлика, доживавшего здесь свою старость… Понимал ли Орлик, почему так нежно смотрят на него люди и гладят его по рыжей, уже выцветшей шерсти?..

Котовский выходил невредимым из-под града пуль и пал от одной пули, выпущенной из маузера рукой подлого врага, стрелявшего из-за угла. Трудно было поверить, трудно было осознать, что его уже нет в живых. Безвременно оборвалась прекрасная жизнь Котовского. Он погиб в самом расцвете своих творческих сил.

Михаил Васильевич Фрунзе писал о гибели Котовского: «Случай беспримерный. Тот, у кого поднялась рука на такого человека, — или безумец, или предатель, какого еще не знала страна». Котовского убил подлейший предатель. В годы гражданской войны он подвизался в тыловых частях, выдавая себя то за адъютанта, то за порученца Котовского, хотя он никогда не был ни тем, ни другим. Он приехал в Чебанку с заранее обдуманной целью убить Котовского. Пойманный с поличным, он в своих показаниях сразу же начал путать и создавать всевозможные версии для того, чтобы замести следы и выгородить тех, чье задание он выполнял.

Котовского, как честнейшего и преданнейшего сына большевистской партии, убили злейшие враги народа — троцкистские выродки — агенты иностранных разведок. Вся страна была охвачена скорбью. На адрес корпуса непрерывным потоком неслись телеграммы с выражением соболезнования.

Весть о гибели борца за освобождение Бессарабии дошла и до бессарабцев. Студенты-бессарабцы в своем письме из Праги писали кавалеристам-котовцам:

«… Потеря тов. Котовского, одного из самоотверженных борцов за освобождение угнетенных трудящихся Молдавии, является тяжелым ударом для рабочих и крестьян Бессарабии, восьмой год стонущих под ярмом черной олигархии боярской Румынии. Но мы твердо верим, что место славного революционера займут сотни и тысячи новых борцов, которые до конца доведут дело освобождения трудящихся масс Бессарабии от ненавистного ига».

Румынские коммунисты в своем письме писали: «…Мы никогда не забудем его героизма, проявленного в борьбе за освобождение рабочего класса. Гибель товарища ни на минуту не остановит борьбы трудящихся за свое освобождение, и по примеру погибшего дорогого товарища Котовского мы будем неустанно идти на борьбу с румынской буржуазией и буржуазией всего мира, которая угнетает бессарабский и румынский народы, для которых товарищ Котовский сделал все, что мог сделать».

…Рано утром 6 августа 1925 года проснувшаяся Одесса уже знала о том, что произошло ночью.

Сотни людей шли пешком в Чебанку.

В молчании смотрели жители села Чебанка на следы крови, видневшиеся на стене домика, обвитого плющом.

Из Лузановки пришел пионерский отряд; у места, где погиб Котовский, юные пионеры дали клятву в том, что они будут достойно чтить память славного командира.

Дорога из Чебанки в Одессу идет через Пересыпь. Зимой 1920 года по этой дороге, во главе с легендарным комбригом, мчались к Одессе ее освободители. А теперь по этой дороге тревожно спешили люди. Останавливая встречных, они спрашивали:

— Правда, что Котовского убили?

Из Чебанки тело Котовского доставили в здание Одесского медицинского института, где оно было набальзамировано.

В девять часов к мединституту, с боевыми знаменами и оркестрами, подошли воинские части одесского гарнизона. К ним присоединились рабочие организации. На домах были вывешены красные флаги с траурными лентами. Во время переноса тела Котовского в дом Губисполкома на улицу вышли все жители Одессы.

Медленно двигалась траурная процессия…

Через колонный зал Губисполкома шли нескончаемым потоком люди, прощавшиеся со своим любимым героем.

Поперек зала было натянуто красное полотнище со словами:

«У праха Котовского даем клятву, что Бессарабия станет советской».

Гроб с телом Котовского покоился на возвышении под сенью тропических пальм и красных знамен. Глухо раздавались шаги смен почетного караула. Траурные звуки оркестра лились из открытых окон. Через зал проходили рабочие, крестьяне, красноармейцы, учителя, моряки и грузчики. В одной из смен почетного караула у гроба стояли пионеры. Они вглядывались в знакомое лицо погибшего героя и не могли сдержать слез.

Находившиеся в Одессе делегаты французских виноградарей посетили колонный зал Губисполкома и возложили на гроб венок с надписью: «Французские крестьяне-коммунисты — борцу за дело рабочих и крестьян».

Из Москвы в Одессу прибыла делегация Реввоенсовета, возглавленная Семеном Михайловичем Буденным.

…Люди читали приказ Революционного военного совета СССР, напечатанный во всех центральных и местных газетах:

«6 августа в городе Одессе убит командир 2 кавалерийского корпуса тов. Котовский, Григорий Иванович.

Тов. Котовский — революционер-подпольщик, с первых дней гражданской войны стал в ряды Красной гвардии, а затем армии, командуя вначале горсточкой храбрых кавалеристов-партизан бессарабцев против оккупационных румынских войск. В дальнейшем этот отряд развернулся под его руководством в дивизион, полк, бригаду и, наконец, дивизию — 3 Бессарабскую.