Донабер

Аркагрей сделал несколько шагов ко мне на встречу и остановился. Его глаза были залиты пламенем, кожа приобрела ярко бордовый оттенок, длинные черные волосы, потрескивали, брызгаясь искрами. Он аккумулировал энергию готовясь нанести удар. Я закрыл глаза, и попытался раствориться в воде, которая плескалась в моем шаре. Я должен был стать с ней единым целым, впитать ее в себя, и растаять в ней. Я чувствовал, как поднялась температура вокруг меня, как высохли мои губы, как на лбу выступили бисеринки пота, которые тут же с шипением испарились. Я чувствовал, что жар охватывает меня с ног до головы, не пускает меня к воде, к живительной, спасительной влаге. У меня ничего не получалось. Я открыл глаза. Колдун стоял, подняв обе руки вверх, и между его скрюченных пальцев формировалось красное облако. Оно вращалось, постепенно стягиваясь к своему центру, и уплотняясь. Гул шел по залу. От него дрожали колонны, и из невидимого в вышине потолка, сыпалась каменная крошка. Я понял, что до огинара воды мне не добраться, вернее будет сказать, не успеть добраться. Все таки я еще не обладал теми навыками, чтобы свободно, использовать энергию запрятанную в беспредельном пространстве. У меня было слишком мало времени, чтобы обучиться этому. И тогда я воспользовался, тем что было у меня под рукой. Красный огинар обжигал, казалось, что вместо крови, мне в вены заливают расплавленный свинец. Но я старался игнорировать боль, загнать ее на задворки сознания. И мне это практически удалось. Из обжигающей она превратилась в неприятно зудящую. И я со всем старанием стал воровать энергию, прямо из создаваемого Аркагреем облака.

Все это длилось несколько десятков секунд. Колдун был через, чур поглощен своим действием, и не сразу заметил, что я делаю. Он сперва не понял, почему то что он задумал не получается, а когда заметил пришел в ярость. Не закончив своего дела, он швырнул полу облако, полу шар в меня, и не дожидаясь, чем закончится его бросок стал одного за другим создавать огненных големов. Я же ожидая его броска, не стал ни уклоняться, не отбивать, несущийся на меня сгусток энергии. Наоборот я подставил ему ладонь руки, свободной от посоха, и поймал его. Сделать это мне помогло то, что я уже был соединен с ним потоком, с помощью которого откачивал энергию. Кожу обожгло. Боль прокатилась по всей руке, тупо разлившись в груди. А созданные Аркагреем големы, обрушили на меня шквал огня со всех сторон. Сам же колдун принялся за какое-то другое заклинание, но мне было не до него. В эти мгновенья я напоминал каучуковый попрыгунчик, который со всей силы зашвырнули в маленькую комнатку с голыми стенами. Я приседал, подпрыгивал, уклонялся, взлетал, кувыркался, отбивал, и атаковал сам. Големы как таковые, не были для меня слишком серьезными противниками. Просто их было много, не меньше двух десятков. И насколько правильно я понял, мой противник натравил их на меня, чтобы отвлечь, чтобы я не смог помешать ему закончить следующее его заклятие. И нужно сказать у огненных тварей это неплохо получалось. Однако, не смотря на все мои энергичные телодвижения при борьбе с ними, в душе я был совершенно спокоен, и все пытался воссоединиться с синим огинаром в шаре.

Мне потребовалось чуть больше минуты. Последний голем, выпустив в меня струю огня, получил мощный поток воздуха в свою пылающую грудь, и был рассеян по залу, снопом безобидных искр.

- Совсем не плохо, малыш, донабер, - произнес Аркагрей, с улыбкой на губах, - но все-таки не достаточно хорошо.

И он сделал руками несколько сложных движений. Пространство между нами исказилось, сжалось. По колонам стоявшим рядом побежали трещины. Они быстро увеличивались и вот уже каменные столбы с грохотом, стали рушиться, а их обломки втягивались в искаженное пространство, где тут же перемалывались в песок неведомой силой. Я почувствовал, как меня стало затягивать в эту аномалию. Аркагрей улыбался во весь рот. Его руки ни на миг не останавливались, и созданное им нечто, расло набирая силу. Окружающее пространство поглощалось им. Как будто работал гигантский пылесос.

- Проклятье! – прорычал я сквозь зубы. Меня все сильнее и сильнее тянуло в эту хрень. Одежда трещала на мне, кожа казалось слазила с меня живьем. Я размахнулся и со всей силы ударил посохом по полу. Звука удара, в окружающем меня свисте слышно не было, однако эффект от моего действия был. Посох пробил камень и воткнулся в него. Я заглянул в шар. Внутри плескалась вода. Я потянулся к ней. Потянулся всей душой. Мне так захотелось ощутить ее вкус у себя на губах, вдохнуть ее прохладу, почувствовать ее свежесть у себя на коже. Какое-то время ничего не происходило. Вокруг меня все так же бушевало пространство, я уже был захвачен им, и ощущал, как оно начинает рвать мою плоть. Однако боль я не чувствовал, я был сосредоточен на том, чтобы добраться до содержимого шара, до спасительной влаги. Однако у меня ничего не выходило и тогда я понял, что мне не нужно пытаться слиться с водой в шаре, надо наоборот выпустить ее наружу, и здесь использовать ее мощь. Из последних сил, я собрал в кулаке, тот сгусток энергии, который запустил в меня Аркагрей и который я поймал, и ударил им по шару.

Что было дальше? Не знаю. Меня пронзила боль. Миллиарды игл вонзились в мое тело, в мой мозг, и разорвали меня на молекулы, на атомы.

Эпилог.

Я лежал на гальке. У ног моих плескалась вода. Голова кружилась, мысли разбегались как стайка испуганных рыбок. Я приподнялся. Меня замутило, и повалившись на бок я вырвал. Стало немного легче. Оперся на локоть. Камни больно врезались в кожу. Помогая себе второй рукой я с трудом встал на ноги. Раннее утро. Передо мной несет свои воды река. Белая. Я узнал ее. За спиной оказался утес, на вершине которого стоял дом. Мой дом. Попытался вспомнить, что же со мной произошло. Как я оказался здесь. В голове царил туман. Я что напился? Но по какому поводу? Вроде никаких праздников не намечалось. Подошел к воде, наклонился, чуть не упал, но все-таки удержался на ногах. Зачерпнул воды, умылся, провел влажной рукой по волосам. Вроде бы немного полегчало. Головокружение замедлилось, туман пришел в движение, обнажив произошедшее накануне вечером. За каким-то чертом меня понесло купаться в марте месяце, и я сиганул прямо с утеса в реку. Как не убился, не понятно. Но в воде головой о камень видимо приложился. Хотя никаких повреждений на своей мозг содержащей части тела, я не обнаружил. Но факт остается фактом, сознание я потерял, меня вынесло на берег, и я провалялся тут до самого утра. Что ж пойдем домой. Все-таки не май месяц, не жарко. Хотя одежда на мне, абсолютно сухая. Полная хрень какая-то. Слегка пошатываясь, двинулся по берегу, туда, где была тропинка по которой можно было более-менее комфортно взобраться на утес. Я преодолел уже половину подъема, когда в мозгу вспышкой промелькнуло лицо некоего зеленокожего существа. Я остановился. Меня пробил пот. Что это? Вернее кто? В голове крутился ответ, но я, ни как не мог за него ухватиться. Я чувствовал, что это очень важно, что за этим кроется нечто, что может разъяснить всю эту нелепую ситуацию. Откуда взялось это нереальное, нечеловеческое лицо. И если не человек, то кто? Гоблин. Откуда-то из подсознания выплыл ответ. Гоблин. Громобой. Орхейм. Донабер. Воспоминания посыпались на меня как из рога изобилия. Я донабер. Должен был убить Аркагрея, чтобы вернуться домой. И вот я дома. Значит мне удалось. Я улыбнулся. Сперва слегка, а затем все шире и шире.

- Я смог! – закричал я, - У меня получилось!

От такого проявления чувств, я чуть не полетел вниз по склону, однако в последний момент успел схватится рукой за торчавший рядом с тропой куст, и удержался на ногах.

- Я не подвел, - уже тише произнес я и, чуть постояв смакуя эту мысль, продолжил свое восхождение.

Когда я оказался на вершине утеса, я подошел к самому его краю. Закрыл глаза. А когда открыл их, я уже был в огинаре. Однако меня ждало разочарование. Если в Орхейме потоки энергии были неимоверно мощные, насыщенные, их было великое множество, всевозможных цветов, оттенков, полутонов, то здесь они были едва различимы. Да, недаром, у нас почти нет никаких проявлений магии.