Страница 19 из 32
Петра закрыла глаза и продолжила:
— И если залы действительно плавают независимо, то что происходит с тем, который связан с коридором? Почему он не начинает вращаться вместе с комнатой?
Эндер кивнул.
— Здесь существуют тайны, — тихо прошептала Петра. — Не пытайся проникнуть в них. С последним солдатом, который пытался, случилось ужасное. Его нашли подвешенным за ноги к потолку и с головой, засунутой в унитаз.
— Выходит, я не первый, кто задает вопросы.
— Лучше запомни, малыш, — по-дружески сказала Петра, — преподаватели никогда не скажут тебе больше правды, чем им требуется. Но любой ребенок с мозгами знает, что со времен старика Майзера Рэкхэма и Победоносного Флота в науке кое-что изменилось. Очевидно, что теперь мы умеем управлять гравитацией. Включать и выключать, изменять направление и, может быть, отражать ее. Я уже думала о множестве потрясающих штучек, которые можно было бы сделать при помощи гравитационного оружия или гравитационных двигателей для звездолетов. Только представь, как могли бы двигаться звездолеты возле планет. Может быть, они стали бы отражать и фокусировать на планеты их собственное поле тяготения, и из-за этого с поверхности планет вырывались бы гигантские глыбы. Но они ничего не говорят.
Эндер понял больше, чем она сказала. Контроль над гравитацией — это раз. Обман со стороны офицеров — это два. Но самое главное выражалось так: наш враг — не другие армии, наш враг — взрослые. Они скрывают от нас правду.
— Пошли, малыш, — позвала она. — Зал нас ждет, Петра метко бьет, смерть врагу несет. — И, хихикнув, добавила: — Меня называют поэт Петра.
— Кроме того, говорят, что ты — буйнопомешанная.
— К этому надо относиться серьезно, куриный мозг.
У нее в сумке было десять шаров-мишеней. Пока она с силой запускала их в различных направлениях, Эндер одной рукой держался за стену, а другой придерживал ее за костюм. В невесомости шары носились по залу, одинаково отскакивая от всех стен.
— Отпускай, — сказала Петра.
Оттолкнувшись и несколькими движениями руки стабилизировав свое положение, она начала аккуратно целиться по шарам. Когда выстрел попадал в шар, его цвет менялся с белого на красный. Эндер знал, что шары восстанавливают первоначальный цвет меньше, чем за две минуты. Только один шар снова стал белым к тому времени, когда Петра поразила последний.
Она сделала отскок от противоположной стены и быстро полетела обратно к Эндеру. Он поймал ее и помог погасить скорость — этот прием они отрабатывали одним из первых в группе запуска.
— Ты — молодец, — сказал он.
— Лучше нет. И ты узнаешь, как это делать.
Петра учила его держать руку прямо и вести ее всю целиком вслед за мишенью.
— Большинство солдат даже не понимает, что чем дальше мишень, тем дольше надо удерживать луч в пределах примерно двухсантиметрового кружка. Между десятой секунды и половиной секунды есть разница. Но в бою это не просто разница, а большой отрезок времени. Многие солдаты думают, что промазали, хотя на самом деле они точно попали в цель. Просто они слишком быстро увели луч. Так что ты не можешь использовать свой пистолет как меч, которым хрясть-хрясть и развалил всех на половинки. Тебе необходимо целиться.
С помощью манка она созвала шары обратно и стала медленно, по одному, запускать их. Эндер стрелял и не попал ни в один.
— Хорошо, — сказала Петра. — У тебя нет никаких дурных привычек.
— Но у меня нет и хороших.
— Хорошие ты получишь от меня.
В это утро они отработали совсем немногое. В основном обсуждали, что учитывать и делать во время прицеливания. Надо одновременно следить за собственным перемещением и перемещением противника. Надо выставлять прямую руку и целиться с помощью тела — тогда, если рука окажется замороженной, все равно можно будет стрелять. Надо узнать, при каком положении спускового крючка происходит выстрел, и удерживать его недалеко от этого положения, чтобы можно было быстро открыть огонь. Надо быть расслабленным. Нельзя напрягаться — это вызывает дрожь.
В тот день это оказалось единственной тренировкой. Во время послеобеденных занятий армии Эндеру было приказано взять с собой компьютерную доску и делать уроки, сидя в углу зала. Бонзо был обязан выводить в боевой зал всех своих солдат, но он не был обязан использовать их во время тренировки.
Эндер, однако, не занимался уроками. Не имея возможности тренироваться как боец, он стал наблюдать за тактическими построениями Бонзо. Армия Саламандры была разделена на четыре стандартных отделения, по десять человек в каждом. Если в некоторых армиях люди распределялись по отделениям таким образом, что в отделении А находились лучшие бойцы, а в Д — худшие, то в армии Бонзо и те, и другие были распределены равномерно по всем отделениям.
Во втором отделении было девять человек. Десятого перевели в другую армию, чтобы освободить место для Эндера. Эндер быстро понял, что в этом отделении новый командир. Неудивительно, что Бонзо так негодовал: он лишился командира отделения, получив взамен Эндера.
И Бонзо был совершенно прав, когда говорил, что Эндер не готов. Вся тренировка состояла из отрабатывания различных приемов маневрирования. Отделения, лишенные возможности видеть друг друга, учились выполнять действия синхронно, четко выдерживая ритм. Отделения учились использовать друг друга для резкой смены направления движения без нарушения боевого порядка.
Любой из бойцов владел набором приемов, о которых Эндер даже не знал. Умение мягко причалить к стене и погасить удар; изменение курса при помощи плавающих в воздухе замороженных солдат; вращения, развороты, уворачивания; скольжение вдоль стен — очень трудный, но важный прием, который не давал врагу возможности оказаться за спиной.
Узнавая, сколь многого он не знает, Эндер в то же время замечал и ошибки. Неверными были слишком хорошо и надолго вперед рассчитанные изменения в боевых построениях. Они позволяли солдатам быстро выполнять приказы, но вместе с тем они теряли элемент неожиданности для противника. Кроме того, они почти не оставляли инициативы отдельным бойцам. Начав выполнять маневр, каждый человек был обязан довести его до конца. В результате практически не оставалось возможности для внесения поправок на действия противника. Эндер изучал построения Бонзо, придумывая способы, которыми он смог бы их разрушить. Он наблюдал за тренировкой так, как за ней наблюдал бы командир вражеской армии.
Вечером, в свободное время, Эндер попросил Петру позаниматься с ним еще раз.
— Нет, — ответила она. — Я хочу когда-нибудь стать командиром. Поэтому мне надо сходить в игровую комнату.
Среди учеников было широко распространено мнение, что преподаватели следят за играми и с их помощью определяют потенциальных командиров. Эндер сомневался в этом. Он считал, что командир отделения имеет куда большие возможности проявить себя, чем любой игрок за компьютером.
Он не стал спорить с Петрой. Утренняя тренировка была достаточно щедрой. Но ему все-таки было необходимо тренироваться, и он не мог делать это один. Большинство сложных приемов требовали групповых тренировок. Если бы Алаи и Шэн все еще были с ним.
Ну ладно, а собственно говоря, почему он не может тренироваться вместе с ними? Он никогда не слышал о том, чтобы солдаты тренировались с запускниками, но и правила, запрещающего такую практику, тоже не существовало. Этого просто не делалось. Старшие относятся к запускникам слишком пренебрежительно. Хорошо, с Эндером все равно до сих пор обращаются как с запускником. Ему кто-нибудь нужен для тренировок, а он в свою очередь поможет им выучить то, что видел в исполнении старших ребят.
— Эгей! Возвращается великий солдат, — провозгласил Бернард. Эндер стоял в дверях своей прежней комнаты. Его не было всего день, но место казалось чужим, а прежние одногруппники — посторонними. Он почти повернулся, чтобы уйти. Но здесь был Алаи, который освятил их дружбу. Алаи не был посторонним.