Встретиться вновь

— Хочешь преподать мне урок? Но ведь ты всегда встречалась только со славными мальчиками, которые взирали на тебя как на Деву Марию, как на чудо в их собственной жизни! Это вдохновляет, правда? Когда знаешь, что другой не в силах тебя оставить, что бы ты ни выкинула. Но я, по крайней мере, любила!

— Если бы ты не была мне матерью, то сейчас пощёчину заработала бы ты.

Миссис Клайн на ходу открыла сумочку, достала оттуда пакетик конфет и предложила одну дочери. Та отказалась.

— Единственное, что меня трогает во всём, что ты говоришь: наперекор той жизни, которую ты ведёшь, в тебе ещё поблёскивает искорка романтики. А огорчает, что ты с таким простодушием портишь себе жизнь. Чего ты ждёшь? Если бы тот человек действительно был мужчиной твоей жизни, то он отыскал бы тебя, бедная моя дочка! Его никто не прогонял, он сам исчез. Так что перестань злиться на весь свет, особенно на свою мать, словно это я во всём виновата.

— Возможно, у него были свои причины…

— Например, другая женщина или дети? — мрачно бросила миссис Клайн.

Можно было подумать, что Кали надоело напряжение между матерью и дочерью. Она подобрала палку, положила её к ногам Лорен и настойчиво залаяла. Лорен подняла импровизированную игрушку и бросила её как можно дальше.

— Ты сохранила все своё умение не лезть за словом в карман. Мне нельзя задерживаться, надо ещё изучить к завтрашнему дню одну историю болезни, — сказала Лорен.

— Тебе в твоём возрасте приходится делать уроки по воскресеньям? Я задаюсь вопросом, когда ты бросишь свою гонку за успехом. Возможно, тебе смертельно скучно с твоим приятелем, но, по-моему, ты никогда по-настоящему не скучаешь, ведь по воскресеньям ты либо спишь, либо дела ешь домашнее задание. Если это не так, то я полная дура!

Лорен застыла перед матерью, борясь с желанием её придушить.

— Мужчина моей жизни будет гордиться тем, что я люблю своё дело, и не станет считать мои рабочие часы!

От негодования у неё выступили синие прожилки на висках.

— Завтра утром мы попытаемся удалить у девочки мозговую опухоль, — продолжила она. — Это может показаться пустяком, но представь, от этой опухоли она слепнет. Поэтому накануне операции я никак не решу, чем мне заняться: пойти с Робертом в кино, целоваться с ним и грызть попкорн, или постараться как следует подготовиться к завтрашнему дню.

Лорен свистом подозвала собаку, покинула бульвар, тянувшийся вдоль прогулочного порта, и направилась к стоянке.

Собака заняла своё место на сиденье справа, Лорен пристегнулась ремнём безопасности, и «триумф» покинул Приморский бульвар под аккомпанемент беспрерывного собачьего лая. Она свернула на Сервантес-стрит и стала подниматься по Филмор-стрит. На пересечении с Гринвич-стрит она замедлила ход, подумывая, не взять ли в прокате фильм. Она мечтала ещё раз полюбоваться на Гэри Гранта и Дебору Керр в «Она и он». Но, вспомнив, что её ждёт с утра, переключилась на вторую передачу и, набирая скорость, проехала мимо старого «форда» 1961 года, стоявшего рядом с видеоклубом.

Артур тщательно изучал названия фильмов в разделе «Боевые искусства».

— Хочу сделать сегодня вечером сюрприз своей знакомой, — сказал он работнику проката. — Что вы мне посоветуете?

Продавец полез под прилавок и торжественно извлёк оттуда картонную коробочку. Открыл жестом фокусника упаковку и подал кассету Артуру.

— «Гнев дракона», коллекционное издание! Здесь три боевые сцены, вырезанные из традиционной версии. Только вчера привезли. Она у вас с ума сойдёт!

— Вы считаете?

— С Брюсом Ли вы не прогадаете. Вот увидите, ей понравится.

Артур просиял.

— Тогда беру!

— У вашей подружки случайно нет сестры?

Артур покинул видеоклуб в приподнятом настроении. Вечер начинался неплохо. По пути он ненадолго остановился у заведения, предлагавшего на вынос готовые блюда, от одного вида которых рот наполнялся слюной, выбрал и возвратился домой с лёгким сердцем. «Форд» он припарковал перед домиком на перекрёстке Пасифик и Филмор-стрит.

Как только за ним закрылась дверь, он положил пакет с покупками на кухонный стол, включил стереосистему, поставил диск Фрэнка Синатры и с удовольствием потёр руки.

Комнату заливал красноватый свет летнего вечера. Громко напевая мелодию из «Strangers in the Night», Артур со вкусом накрыл низкий столик в гостиной на две персоны. Затем он откупорил бутылку «мёрло» 1999 года, разогрел лазанью, разложил итальянские закуски на двух тарелках белого фарфора. Теперь всё было готово. Он прошагал через гостиную, вышел на лестничную площадку, оставив входную дверь открытой, и громко постучал в дверь напротив. Послышались лёгкие шаги.

— Я глуха, но не до такой же степени! — встретила его пожилая дама широкой улыбкой.

— Вы не забыли про нашу вечеринку?

— Ты шутишь!

— Вы не возьмёте с собой собаку?

— Пабло дрыхнет как убитый, между прочим, он так же стар, как и я.

— Вы совсем не старая, мисс Моррисон.

— Старая, старая, можешь мне поверить! — произнесла она, под руку увлекая его в коридор.

Артур усадил мисс Моррисон поудобнее и налил в её бокал вино.

— У меня для вас сюрприз! — объявил он, показывая кассету.

Прелестное личико мисс Моррисон засветилось радостью.

— Сцена драки в порту по праву вошла в антологии.

— Вы её уже видели?

— Неоднократно.

— И вам не надоело?

— А ты видел Брюса Ли с голым торсом?

Кали вскочила с места, схватила зубами свой поводок и завертелась, как юла, стараясь поймать собственный хвост. Лорен нежилась на диване в пеньюаре и толстых шерстяных носках. Выкрутасы Кали заставили её отвлечься от чтения и с любопытством уставиться на собаку. Пришлось захлопнуть трактат по неврологии.

— Сейчас пойдём, дай только одеться. — Она нежно обняла собаку.

Через несколько минут Кали уже резвилась на Грин-стрит. Молодой тополь чуть подальше, на тротуаре Филмор-стрит, источал, видимо, необыкновенный запах, раз Кали потащила хозяйку туда. Лорен задумалась, вечерний ветер пробирал её.

Ей не давала покоя завтрашняя операция, она предчувствовала, что Фернстайн начнёт ею командовать. Приняв решение уйти в конце года на пенсию, старый профессор все чаще требовал её на операции, словно торопился закончить её обучение. Сейчас она вернётся домой, зажжёт лампу у изголовья и станет снова и снова перечитывать свои записи.

Мисс Моррисон была в восторге от вечеринки. Теперь она вытирала на кухне тарелки, которые мыл Артур.

— Можно задать тебе вопрос?

— Любой, какой захотите.

— Ты не любишь карате. И не рассказывай мне, что такому молодому человеку, как ты, не с кем провести вечер воскресенья, кроме как с восьмидесятилетней старухой.

— В сказанном вами нет вопроса, мисс Моррисон.

Старая дама положила руку на руку Артура и состроила недовольную гримасу.

— Есть, и ещё какой! Он подразумевается, и ты его хорошо понял. И кончай с «мисс Моррисон», лучше называй меня Розой.

— Мне нравится проводить воскресный вечер в вашем обществе, так мне проще ответить на тот вопрос, который вы подразумевали.

— Мой милый мальчик, похоже, ты прячешься от кого-то.

Артур посмотрел на мисс Моррисон.

— Хотите, я выйду с вашей собакой?

— Это угроза или вопрос? — спросила Роза.

— То и другое!

Мисс Моррисон пошла к себе, чтобы разбудить и привести Пабло, уже в ошейнике.

— Почему вы так его назвали? — спросил Артур с порога.

Старушка ответила ему на ухо, что так звали её возлюбленного, который запомнился ей лучше остальных.

— Мне было тридцать восемь лет, он был моложе меня не то на пять, не то на десять лет. В моём возрасте память слабеет, особенно когда это оказывается кстати. Мой великолепный кубинец был большим оригиналом Он танцевал, как дьявол, и был побойчее самого Джека Рассела, можешь поверить мне на слово.