Страница 6 из 8
Джонатан пообещал ему, что через несколько минут присоединится к нему в ресторане. Питер кивнул его собеседнице и, закатив глаза, покинул бар.
– Мистер Гарднер, – продолжила она, – я совершенно не верю в случайность.
– При чём тут случайность?
– Мы придаём ей недопустимо большое значение. Из всего, что я вам тут наговорила, запомните одно. Случается, что две души, повстречавшись, сливаются воедино. Они навсегда становятся зависимыми друг от друга. Они неразлучны, от жизни к жизни они снова и снова друг друга обретают. Если во время очередного земного существования одна половинка оторвётся от другой, нарушит связывающую их клятву, то обе тотчас угаснут. Одна не может продолжать путешествие без другой.
В облике пожилой женщины произошла резкая перемена, её черты заострились, в глазах опять зажглась глубокая синева. Она встала, схватила Джонатана за запястье и изо всех сил стиснула. Её голос стал ещё более низким.
– Мистер Гарднер, сейчас вы догадываетесь краешком ума, что я вовсе не выжившая из ума старуха. Прислушайтесь хорошенько к тому, что я вам сейчас скажу: не отрекайтесь! Она вернулась, она рядом. Она ждёт вас, ищет вас. Отныне время для вас обоих сочтено. Если вы друг от друга откажетесь, то это будет даже хуже, чем пройти мимо собственной жизни, это будет утратой души. Конец обоих ваших путешествий окажется невероятным крахом, а ведь цель была так близка! Когда вы повстречаетесь, постарайтесь не разминуться.
Питер, вернувшийся в бар, развернул Джонатана на табурете.
– Они отказываются посадить меня за столик, пока нас не будет двое. Я выторговал у метрдотеля трехминутную отсрочку, а потом он поставит нас в хвост очереди. Поторопись, антрекот с кровью вот-вот пересохнет!
Джонатан высвободился, но за те секунды, что друг владел его вниманием, седая женщина успела исчезнуть. Его сердце заколотилось, он поспешил за ней следом, но отыскать её в плотной толпе было гиблым делом.
2
Метрдотель посадил их за отгороженный столик в глубине ресторана. Сидя на банкетке, обтянутой красным дерматином, Джонатан никак не мог избавиться от напряжения и не притрагивался к еде.
– Ты странно себя ведёшь, – не выдержал с аппетитом жующий Питер.
– Разве я как-то себя веду?
– Ты всё время затягиваешь узел галстука.
– Ну и что?
– На тебе нет галстука!
Джонатан заметил, что у него дрожит правая рука, и спрятал её под стол.
– Ты веришь в судьбу? – обратился он к Питеру.
– Во всяком случае, этому антрекоту не избежать своей судьбы, если тебя это интересует.
– Я серьёзно!
– Серьёзно?
Питер наколол на вилку ломтик картошки, отправил его в рот и блаженно зажмурился.
– Есть рейс в двадцать два часа. Если ты поторопишься, то успеешь на него. – Питер прицелился вилкой в здоровенный кусок мяса. – Ты ужасно выглядишь!
Джонатан, все ещё не прикоснувшийся к своей тарелке, отломил кусочек хлеба и стал мять его пальцами. Сердце у него в груди все ещё отчаянно колотилось.
– Я сам займусь гостиничным счётом. Сматывайся!
Голос Питера вдруг показался Джонатану доно сящимся издалека.
– Что-то мне нехорошо… – пробормотал он, пытаясь прийти в себя.
– Женись на ней, и дело с концом! Вы с Анной начинаете меня утомлять.
– Ты не хочешь вернуться сегодня вечером вместе со мной?
Питер не расслышал в словах друга призыва о помощи и налил себе вина.
– Вообще-то я хотел воспользоваться этим ужином, чтобы рассказать тебе о своих трудностях, подумать вместе с тобой о том, как реагировать на эти непрестанно атакующие меня статейки. Хотел, чтобы ты изучил то, что я намерен выставить на продажу в следующий раз, а получается ужин на пару с антрекотом… Что ж, ничего не поделаешь. Его мне тоже не хочется оставлять недоеденным, холостяцкий вечер так холостяцкий вечер!
Немного поколебавшись, Джонатан встал и вынул из кармана пиджака бумажник.
– Ты на меня не сердишься?
Питер не позволил ему достать деньги.
– Даже не вздумай! Не хватало, чтобы ты платил за ужин, на котором не присутствуешь. Лучше позволь задать тебе один личный вопрос. Ответ останется между нами.
– Конечно!
Питер заговорщически указал на нетронутый кусок мяса посреди тарелки Джонатана.
– Не возражаешь?
Не дожидаясь ответа, он поменял тарелки местами и вонзил нож во второй по счёту антрекот.
– Убирайся! Не забудь обнять её за меня. Позвоню тебе завтра, когда приеду. Мне действительно нужна твоя помощь, самому мне не справиться.
Джонатан стиснул плечо друга. Это помогло ему восстановить хотя бы часть утраченного душевного равновесия. Питер поднял голову и внимательно на него посмотрел.
– Ты уверен, что с тобой все в порядке?
– Да, просто немного устал, не беспокойся. Можешь на меня рассчитывать.
И он заспешил к выходу. Там было столько света, что он зажмурился. По его знаку привратник стал подзывать такси. Ослеплённый, неуклюжий, Джонатан смахивал на игрока, которому предательски изменила удача. Под козырёк въехало такси. Как только машина тронулась, он опустил стекло, чтобы глотнуть воздуха.
– Не повезло? – спросил водитель, наблюдавший за клиентом в зеркальце заднего вида.
Джонатан отрицательно помотал головой, закрыл глаза и упёрся затылком в подголовник. Уличные фонари чертили на его спрятанных под веками глазницах пунктирные полосы, заставляя вспоминать клочок картона, который в детстве он цеплял на спицы переднего колеса своего велосипеда. Воздух посвежел, и Джонатан облегчённо разомкнул веки.
За окном раскинулся пригородный пейзаж. Сейчас ему ничего не хотелось.
– Я съехал с автострады, там пробка из-за аварии, – сообщил водитель. Джонатан встретился с ним взглядом в прямоугольном зеркальце заднего вида. – У вас невыспавшийся вид. Много пировали?
– Много работал!
– В чем-нибудь обязательно перетрудишься!
– Скоро приедем? – поинтересовался Джонатан.
– Надеюсь, теперь уже скоро. Тут дорожные работы.
Впереди показались в сумерках оранжевые огни аэропорта. Такси остановилось перед входом для пассажиров «Континентал Эрлайн». Джонатан расплатился и вышел из белого «форда» с красными дверцами. Машина укатила.
У стойки регистрации ему сообщили, что все четыре места первого класса уже заняты, зато салон экономкласса почти пуст. Джонатан выбрал кресло у иллюминатора. В этот вечерний час поток авиапассажиров становился реже, поэтому он быстро прошёл контроль безопасности и зашагал по бесконечному коридору, ведущему в зал посадки.
«Макдоннелл-Дуглас» с раскраской «Континентал Эрлайн» почти что упирался носом в стеклянную стену. Мальчуган, ждавший посадки вместе со своей мамой, помахал рукой лётчикам в кабине, командир корабля ответил ему. Спустя несколько минут дюжину прилетевших пассажиров проглотило жерло эскалатора. Стюардесса, закрывшая за ними дверь, объявила, что на борту лайнера уже идёт уборка, ждать осталось недолго.
И действительно, через считаные мгновения в её рации раздался негромкий треск, она выслушала сообщение и, наклонившись к микрофону, объявила начало посадки.
Самолёт вырвался из плотного облачного покрова, пронзая темноту серебристым лучом света. Джонатан откинул спинку кресла, надеясь обрести подобие комфорта, и попытался уснуть. Попытка не удалась. Он прижался носом к иллюминатору и уставился на проплывающие под крыльями гребни облаков.
Дом встретил его безмолвием. Джонатан заглянул в спальню. Постель стояла не разобранная, Анна была, видимо, наверху. Он направился в ванную. Тугие струи душа били его в лицо, потом растекались по телу. Он долго простоял под водой, прежде чем надеть халат и подняться на второй этаж. В мастерской было темно, единственным источником света была луна над стеклянной крышей. Анна прикорнула на диванчике. Он бесшумно приблизился к ней и надолго застыл, сторожа её сон. Потом опустился на колени, чтобы погладить её щеку. Она вздрогнула во сне. Он натянул ей на плечи серую шаль, которую она набросила себе на ноги, и попятился. Улёгшись в одиночестве посредине большой кровати, он скорчился под одеялом и под стук дождя по окну погрузился в глубокий сон.