Страница 47 из 60
— Мясо, — говорю я быстро. — Ты знаешь, что я люблю. И я бы лучше приняла душ.
— Поверь мне. Ты почувствуешь себя лучше после ванны.
Я хмурюсь, глядя ему в спину, когда он поднимается и исчезает в ванной комнате. Спустя
минуту, я слышу звук льющейся воды.
Зачем мне нужна ванна? Мое тело не так уж сильно и болит. Зейн просто чрезмерно
осторожничает. Это мило.
Затем я пытаюсь подняться, ладно, это больно. Оборачивая простыню вокруг себя, я хватаю
одежду из своей сумки и осторожно ковыляю в ванну. Зейн что-то говорит мне, но я слишком
отвлечена его невероятным телом, чтобы обращать на его слова внимание. Он лишь смеется и качает
головой.
После того, как он помогает мне забраться в ванну, сам направляется в душ в другой спальне.
Я опираюсь головой о небольшой выступ и закрываю глаза, вздыхая от удовольствия.
Не знаю, откуда берутся слезы, но как только я начинаю плакать, то уже не могу
остановиться. Я тихонько рыдаю себе в ладони, даже не зная, почему это делаю. У меня только что
был самый потрясающий опыт в моей жизни, так почему я чувствую себя вот так?
Как я себя чувствую? Точно не счастливой. Восторженно несчастной? Радость, смешанная с
болью? Я не могу объяснить этого. Я чувствую себя так, как будто парю в облаках, но это ощущение
дорогого стоит.
Я влюблена в Зейна, я прекрасно это понимаю. Как и то, что не смогу удержать его.
Расстояние и моя неуверенность… это всего лишь вопрос времени, когда мы расстанемся. Когда он
устанет от меня? Он никогда не признавался мне в любви, не разговаривал о нашем будущем. Он
ничем мне не обязан. Он не должен любить меня в ответ. Неважно, как мне от этого больно…
Пофиг. Я постараюсь удержать Зейна, как можно дольше. Я хочу жить мгновением. Без
сожалений.
В этом ведь секрет жизни?
Зейн входит, неся для меня обезболивающее и стакан воды, и говорит, что еду принесут через
двадцать минут. Я упоминала, как отлично он выглядит после душа? Его мокрые волосы выглядят
практически черными, а от его кожи исходит запах чистоты.
Он одет в черные тренировочные штаны, которые болтаются на его бедрах, он все еще без
рубашки. Ему нужно запретить носить рубашки и штаны…
Блин. Мне нужно сосредоточиться.
Я вылезаю из ванны, чувствуя себя бодрой и свежей. После того, как я насухо вытираюсь
пушистым полотенцем, надеваю свои ярко-розовые трусики с нарисованным кроликом и зеленый
шелковый халат — идеальный наряд для того, чтобы разгуливать перед своим сексуальным парнем.
Как только я выхожу из ванной комнаты, привозят нашу еду. Мы сидим на полу у окна в
гостиной. Я ем огромный сочный гамбургер и жареную картошку, в то время как Зейн, ест свою
здоровую фигню похожую на салат из порея и капусты. Фу.
103
Я умираю от голода! Уже практически три часа дня, и до этого времени я ничего не ела.
Зейну наплевать, что я ем как свинья, кажется, ему нравится, что я так наслаждаюсь пищей, и слава
Богу. Я не жру все подряд, как это было раньше, но я люблю поесть.
— Так я побываю у тебя дома? — спрашиваю я его после того, как делаю большой глоток
воды.
Зейн сомневается, глядя в окно.
— Я думал, что покажу тебе свой дом в понедельник, прежде чем отвезти тебя домой.
— Правда? — восклицаю я взволнованно. — Было бы круто.
— Ага. — Он наигранно улыбается, но я притворяюсь, что не замечаю этого. Мог ли он быть
более воодушевленным?
Я решаю сменить тему разговора.
— Итак, — говорю я, указывая на него жареной картошкой. — Что ты хочешь на Рождество?
— Тебя.
Я кривлюсь и бросаю в него свою картошку.
— Я серьезно.
— Я тоже. — Он передает мне картошку назад.— У тебя ведь рождественские каникулы на
носу? Проведи их со мной.
Я начинаю смеяться, но когда замечаю совершенно серьезное выражение его лица, мой смех
утихает.
— Ты, должно быть, шутишь. Моя мама никогда…
— Я поговорю с ней, — отвечает Зейн, изменяя свою расслабленную позу. — Она согласится.
Мои глаза расширяются.
— Ты собираешься рассказать ей о нас?
Он слегка усмехается.
— Ты думаешь, что она не знает?
— О том, что мы встречаемся? — я указываю на нас. — Она сойдет с ума! Она прибьет меня!
— Ты думаешь, что она ждет, что ты останешься хорошей маленькой девочкой до конца
жизни? — Зейн делает большой глоток из своей бутылки. — Послушай, я обо всем позабочусь,
понятно? Если ты хочешь остаться со мной, я все устрою.
Мое сердце стучит, как бешеное, когда я смотрю на него.
— Конечно, я хочу этого. Это было бы… замечательно.
Мне нравится, как озаряется лицо Зейна. Он наклоняется ко мне, его глаза темнеют.
— Ты невероятная. Иди сюда.
Я сразу же подползаю к нему. Позабыв о еде, мы начинаем целоваться. Он тянет за пояс моего
халата, распахивая его. Когда Зейн смотрит вниз, он разражается смехом.
— Подожди… повернись-ка. Это же…?
Я не понимаю, о чем он говорит, но я поворачиваюсь к нему спиной. Он снимает халат с моих
плеч, затем я чувствую его руку у себя на заднице.
— Это тот же кролик,— смеется он, голос его звучит удивленно.
Я разворачиваюсь, задыхаясь.
— Ты помнишь?!
— Как я мог такое забыть? Черт возьми, мне снились сны об этих трусиках.
— Какие еще сны?
Зейн грешно улыбается, похлопывая по мордочке моего кролика.
— Я покажу тебе позже.
Я вспоминаю то унизительное происшествие. Это случилось, когда Мэтт бросил меня. Я
помню, что была полностью опустошена и рыдала, как идиотка. Блин, а потом врезалась в Зейна (в
то время Сексуального парня) и как я была огорчена тем, что прекрасный незнакомец видел мой
конфуз.
Кто мог подумать, что все обернется вот так с прекрасным незнакомцем, и что предательство
Мэтта будет не более, чем далеким воспоминанием?
Качая головой, я улыбаюсь Зейну.
— Я думала, что никогда с тобой больше не увижусь.
— Если бы я не знал, что встречусь с тобой снова, то попросил бы у тебя номер телефона.
104
— Ах, это так… подожди-ка, что? — я недоуменно смотрю на него. — Откуда ты знал, что мы
увидимся еще раз?
Он откидывается назад и опирается на локти, наблюдая за мной дразнящим взглядом.
— Я узнал тебя по тем пятидесяти фотографиям прекрасной дочери, которые показала мне
твоя мама, Виолетт.
— Серьезно? Блин! Почему ты молчал об этом?
— И пропустил бы это выражение на твоем лице после того, как ты узнаешь новость? —
усмехается Зейн.
— Просто замечательно, — бормочу я. Я надеваю халат и завязываю пояс очень туго.
— Перестань, Виолетт, не злись. — Он берет меня за руки и притягивает к своей голой груди,
так что я полулежу на нем.
Я крепче обнимаю его, кладя голову ему на плечо.
— Я не злюсь. Просто ужасно смущаюсь. Опять.
Зейн посмеивается, проводя рукой по моим волосам.
— Знаешь,— начинает он после недолгой паузы. — Я уговаривал себя держаться от тебя
подальше.
Я наклоняю голову назад, чтобы посмотреть на него.
— Почему?
— Я сразу же захотел тебя, когда впервые увидел твою фотографию, — признается он. —
Затем, когда я нашел тебя плачущей и застрявшей в двери… ты была такой милой и уязвимой. А
потом ты появилась на моем пороге. Я не хотел сделать тебе больно, поэтому постарался держаться
от тебя подальше.
Он криво улыбается мне. Я толкаю его в грудь.
— А та ночь у бассейна? Это так ты соблюдал дистанцию?
Его улыбка становится еще шире.
— А, тогда.
— Да, тогда.
— Это был эксперимент.
— Эксперимент? — повторяю я недоверчиво. — Ты шутишь?
— Эй, сейчас же все в порядке, ведь так? — Я чувствую, как подо мной трясется его тело от
едва сдерживаемого смеха.
— Даже больше, чем в порядке, — признаю я. Я зеваю и сладко потягиваюсь перед ним. —