Мир Гаора

   Место Гаора возле Плешака было уже занято Салагой, а Махотка раньше стоял на другом конце, и Старший одним ловким пинком вдвинул их в строй уже рядом и, проорав положенную команду, побежал к Гархему сдавать рапорт. Гаор привычно встал в строевую стойку, даже не заметив, как Махотка неуклюже, но достаточно верно повторяет его движения, даже голову так же вздёрнул.

   Пересчёт, обыск, запуск. Мимоходом брошенное ему Гархемом.

   - С утра в гараж.

   И его автоматическое.

   - Слушаюсь, господин управляющий.

   И, наконец, можно скинуть комбез, пропотевшее бельё, натянуть кажущиеся сейчас чистыми штаны и рубашку и, главное, умыться, смыть корку из засохшей крови и пыли. И бегом в столовую.

   У входа его перехватывает Матуха и, требовательно крутя ему голову, осматривает лицо, облегчённо вздыхает.

   - Нет, обошлось. По нутру сильно пришлось? Он тебя, грят, ногами пинал.

   - Пустяки, Матуха, - рассмеялся Гаор, - хуже бывало.

   - Ну и спасибо Мать-Воде. Иди, ешь.

   Как всегда за ужином ждали всех, чтоб начать сразу. А пока выясняли у Рыжего, с чего этот чмырь к нему прицепился?

   - Рыжий, за что это он тебя так?

   - Я Махотку физике учил, - весело ответил Гаор.

   - Чему?! - изумились соседи.

   - Физике, - повторил Гаор, - и электротехнике. Чтобы он в технике разбирался.

   - А, это чтоб и он мог по-умственному работать?

   - Ну, дело стоящее.

   - Давай, Махотка, лови, пока дают.

   - Махотка, тебя подручным, что ли, к Рыжему поставили?

   - Да, - ответил, усаживаясь на свое место, Старший. - Рыжий, в гараже теперь будешь работать. И Махотка с тобой.

   - Это чего ж, - заволновался Плешак, - навовсе его со склада снимают?

   - У тебя теперь Салага будет.

   Старший принял переданную ему миску с кашей и разговор прекратился.

   Но возобновился после ужина. Впервые на общей памяти отлупцевали мастера, а что Рыжий мастер по технике было всеми признано, за то, что учит подсобника. Махотку заставили повторить всё, что наговорил Рыжий, Гаор поправил перевранное и объяснил непонятное, и все пришли к выводу, что энтот голозадый точно псих. Ничего такого опасного Рыжий не говорил. Вот если бы он... начавшего тираду Клювача, выделявшегося длинным и будто свёрнутым книзу носом, прервали дружным в несколько голосов цыканьем. Так что Гаор не смог услышать, какое знание считают голозадые опасным. Но зарубку в памяти сделал.

   - А вот я на заводе работал, - начал Салага, - так там у нас был, он всех учил. Сам мастер, так к нему нарочно подсобников ставили, чтоб выучил. Он всё мог, с ним даже энтот, - Салага с натугой выговорил, - конструктор-экспериментатор со всем уважением говорил, как скажи со свободным.

   - Прирождённый? - скрывая волнение, спросил Гаор.

   - Не, - мотнул головой Салага, - обращённый, три луча в круге.

   - И давно ты его видел?

   - Нуу, я уж, - Салага оттопырил губы, припоминая, - я совсем мальцом был, только из посёлка, сейчас-то двое торгов уже прошёл. А он уж седой совсем тогда был, даже звался так, - и вздохнул, - сейчас в Ирий-саду небось.

   - Нет, - покачал головой Гаор, - я с ним на торгах в одной камере был.

   Несколькими вопросами уточнили, что и впрямь говорят об одном и том же человеке, и Салага обрадовался.

   - Вот здорово! А куды его с торгов не знашь?

   Гаор покачал головой.

   - Знаю только, что он с бригадой своей ушёл, и что за пятьдесят тысяч их купили.

   - Ну, тады ишшо поживёт, - согласились слушавшие их, - таки деньжищи скоро не отработать.

   Потом у Салаги стали выяснять, кого ещё он где встречал, может знакомцы или родичи, али земели найдутся, А Гаор пошёл к Матуне искать чем писать и на чём писать. Удивительно, но ему повезло. Он нашёл небольшой полурулон светлых почти белых бумажных обоев - один край, правда, был сильно мятый, но его можно срезать - и россыпь полувысохших фломастеров. К сожалению, не водяных, а на спирту, так что размочить не удастся. Ну да на первое время ему хватит, а там ещё чего-нибудь придумает.

   - Ты чего это задумал, Рыжий? - спросила наблюдавшая за его поисками Матуня.

   - Махотку учить буду, Матуня. Чтоб вслепую не тыкался, - весело ответил Гаор.

   - Дело, конечно, - кивнула Матуня. - Только ты всё это перед отбоем ко мне обратно занеси и положи где подальше, чтоб не на виду, а ты бы знал.

   И, видя его изумление, засмеялась.

   - Ты чо, Рыжий, думашь один псих такой? А ежели по тумбочкам шмонать начнут, а у тебя там неположенное? А? Мы почему, пока вы работаете, тумбочки ваши проверяем? А чтоб не залетели вы по-глупому. Мастак, знашь, сколь прятал своё, пока ему не разрешили при себе держать? То-то.

   Гаор медленно кивнул. Да, об этом он не думал, дурак, открыл бы тыл и матерей подставил.

   - И часто шмонают, Матуня?

   Матуня вздохнула.

   - Не угадаешь, когда им приспичит. У тебя-то порядок пока.

   - А вот пачка пустая у меня лежит, ничего?

   - Её хозяин тебе при всех подарил, ничего не сказали.

   Гаор поблагодарил Матуню и пошёл в спальню мастерить тетрадь и прописи для Махотки.

   А когда уже прокричали отбой, и погасили свет, в темноте кто-то, вроде Юрила, сказал.

   - Ты, Рыжий, всё-таки поаккуратнее, не при всех учи, и не в полный голос.

   - Да, - согласился ещё кто-то, - не любят они, чтоб мы знали чего.

   - А Махотке чаще по шее отвешивай, ну будто злобишься, тады не прицепятся, - посоветовали с другого конца спальни.

   И Гаор не выдержал. Фраза эта возникла у него ещё днем, когда он перекатывался под пинающими его ботинками и слышал истошный крик: "Не смей учить!" - но не хотел он добивать Ворона. А сейчас...

   - Ворон, - позвал он, - спишь?

   - Нет, - почти сразу откликнулся Ворон.

   - Так кто Крейма-Просветителя убил? Дикари неблагодарные, которых он грамоте учил и просвещал, или это всё-таки кто другой был? Сомнения у меня, понимаешь, возникли, ба-альшие сомнения.

   - Замолчи, - испуганно ответил Ворон. - Замолчи!

   - Крейм-Просветитель? - немедленно переспросил чей-то бас, - а это кто?

   Гаор уже открыл рот, но его неожиданно опередил Асил.

   - Это Кремень-Светоч, у нас о нём по сю пору песни поют.

   Гаор медленно поднёс ко рту кулак и заткнул им сам себе рот, чтобы не ляпнуть чего неподходящего. И тут, тоже неожиданно, откликнулся снизу Полоша.

   - И у нас сказывают, как Кремень-Светоч по земле ходил и людей учил, а убили его змеи огненные, он их от посёлков на себя отманил и в болото завёл. Сам сгинул, а людей спас.

   Огненные змеи, выжигающие посёлки... на себя отвёл... нет, ему этого и записывать не надо, и так намертво впечаталось. Кремень-Светоч, первое слово похоже на Крейм, а второго он совсем не понял, чёрт, он теперь же не с Плешаком, у кого спросить, чтоб не нарваться?

   - Спите, мужики, - негромко сказал Старший, - всё завтра.

   Гаор вытянулся на спине, устало бросив руки вдоль тела. Всё завтра? Да. Знают Асил, Полоша... у них и спросит. Крейм-Просветитель - Кремень-Светоч против огненных змей. Убить и свалить на саму жертву. Знакомый почерк. Двести лет прошло, и ничего не изменилось, но... но значит, и срока давности нет. Ни у убийства, ни у подлости. Завтра он начнёт четвёртый лист.

   Знать бы, где упасть, так соломки бы подстелил. А если и знаешь, да соломки нет?

   Работая в гараже, бегая по разным поручениям - и оттуда его дёргают - в залы, на склады, ещё куда-то, Гаору теперь часто приходилось сталкиваться с внешней охраной. То его остановили и стали выяснять, где он служил и за что попал в рабы, то прицепились, какого он года выпуска из общевойскового и где именно был на Валсе. Хорошо, хоть без битья обходилось. Но самое неприятное, что во внешней охране была та сволочь-спецура. Не уволили его, на что в глубине души Гаор сильно надеялся, так что... А тут, Гархем потребовал везти его в город, и как раз сволочуга выпускала и впускала их машину. Гаор был за рулём, рядом сидел Гархем, гадина даже откозыряла и каблуками щёлкнула, но он видел, каким внимательно холодным, в самом деле змеиным взглядом, окатили его из-под козырька форменной фуражки с эмблемой Сторрама вместо кокарды. Так что... Как он слышал от Туала? "Мужайтесь, худшее впереди". Туал сопровождал этой фразой каждое извещение о штрафе. Хорошо сказано. Главное - правильно.