Страница 3 из 10
– Что там случилось? – спросил Антуан.
– Ничего! Так что ты говорил о Лондоне?
II
Весна объявилась вовремя.
И если солнце в эти первые апрельские дни еще пряталось за тучами, то наступившее тепло не оставляло сомнений в том, что новое время года не за горами. В районе Южного Кенсингтона царило бурное оживление. Прилавки зеленщиков ломились от аппетитно разложенных фруктов и овощей, цветочный магазин Софи предлагал выбор на любой вкус, а ресторан Ивонны готовился открыть летнюю террасу. На Ан-туана навалилась куча работы. Сегодня ему пришлось перенести пару встреч, чтобы лично проследить за тем, как идут отделочные работы в прелестном маленьком книжном магазине на углу Бьют-стрит.
Витрины «Французской книготорговли» были занавешены пластиковыми полотнищами, предохранявшими их от брызг краски, и маляры уже клали последние мазки. Антуан с беспокойством глянул на часы и повернулся к своему сотруднику:
– Они к вечеру точно не закончат! В магазин зашла Софи.
– Я загляну попозже, чтобы поставить букет; цветы краску не любят.
– Судя по тому, как продвигается дело, можешь заглянуть завтра, – заметил Антуан. Софи подошла к нему:
– Он обалдеет от радости. И ничего страшного, если где-то останутся стремянка и пара банок шпаклевки.
– Нет, нужно все довести до конца, только тогда будет красиво.
– У тебя просто пунктик. Ладно, сейчас закрою магазин и приду помогать. В котором часу он приедет?
– Представления не имею. Ты ж его знаешь, он уже четыре раза менял время выезда.
Устроившись на заднем сиденье такси, с чемоданом в ногах и свертком под мышкой, Матиас безуспешно пытался понять, о чем толкует шофер. Из вежливости он отвечал наугад то «да», то «нет», пытаясь определить правильность ответа по взгляду водителя в зеркальце. Пускаясь в путь, он записал адрес конечного пункта на обратной стороне железнодорожного билета и вот теперь вручил все сведения этому человеку, внушавшему полное доверие. Однако языковой барьер преодолевать становилось все труднее, а расположенный не с той стороны руль еще более усугублял картину.
Солнце пробивалось сквозь облака, и его лучи заставляли светиться Темзу, превращая ее волны в минную серебристую ленту. Переезжая через Вестминстерский мост, Матиас заметил на другом берегу очертания аббатства. На тротуаре молодая женщина, прислонившись к парапету, наговаривала свой текст, глядя в камеру.
– Более четырехсот тысяч наших соотечественников пересекли Ла-Манш, чтобы обосноваться в Англии.
Такси миновало журналистку и устремилось в самое сердце города.
Стоя за прилавком, пожилой английский господин складывал листки бумаги в старую кожаную папку, покрывшуюся за долгие годы верной службы мелкими трещинками. Он огляделся вокруг, глубоко вздохнул и вернулся к своему занятию. Незаметным движением включил механизм, открывающий кассовый аппарат, и прислушался к тонкому перезвону маленьких колокольчиков, звучащих, когда выщелкивалась коробочка с деньгами.
– Господи, как мне будет не хватать этого звука, – произнес он.
Его рука скользнула под старинный агрегат, высвобождая пружину, которая удерживала ящик-кассу. Он поставил ящик на табурет рядом с собой. Наклонился, чтобы достать из углубления маленькую книжку в алой выцветшей обложке. Имя автора было Г. Вудхуаз. Пожилой английский господин, известный как Джон Гловер, поднес книгу к лицу, вдохнул запах и крепко прижал ее к себе. Перелистал несколько страниц с осторожностью, граничащей с нежностью. Потом пристроил книгу на видное место на единственном стеллаже, не закрытом пластиком, и вернулся к себе за прилавок. Он закрыл кожаную папку и стал ждать, скрестив руки на груди.
– Все хорошо, господин Гловер? – спросил Антуан, поглядывая на часы.
– Требовать лучшего было бы нахальством, – отвечал старый книготорговец.
– Он скоро будет.
– Когда в моем возрасте откладывается неизбежная встреча – это доброе известие, – ровным голосом продолжил Гловер.
У бортика тротуара остановилось такси. Дверь книжного магазина распахнулась, и Матиас бросился в объятия друга. Антуан кашлянул и глазами указал на пожилого господина, который ожидал в глубине магазина, шагах в десяти от друзей.
– Ага, теперь я лучше понимаю, какой смысл ты вкладываешь в слово «маленький», – прошептал Матиас, оглядываясь вокруг.
Старый книготорговец выпрямился и протянул Матиасу руку.
– Господин Попино, полагаю? – проговорил он на почти безупречном французском.
– Зовите меня Матиас.
– Я очень рад видеть вас здесь, господин Попино. Возможно, поначалу вам будет немного сложно во всем разобраться, помещение кажется тесноватым, но душа этого магазинчика необъятна.
– Господин Гловер, меня зовут вовсе не Попино. Джон Гловер протянул Матиасу старую папку и раскрыл ее.
– В центральном отделении вы найдете все документы, подписанные нотариусом. Осторожней с молнией, после своего семидесятилетнего юбилея она стала до удивления капризной.
Матиас принял портфель и поблагодарил хозяина.
– Господин Попино, могу ли я попросить вас об одном одолжении, совсем незначительном, но мне оно доставило бы огромную радость?
– С большим удовольствием, господин Гловер, – замявшись, ответил Матиас, – но, извините за настойчивость, мое имя не Попино.
– Как вам будет угодно, – приветливо отозвался книготорговец. – Не могли бы вы спросить меня, – вдруг, по какому-то невероятному стечению обстоятельств, на моих полках найдется экземпляр книги «Этот неподражаемый Дживс».
Матиас повернулся к Антуану, пытаясь обнаружить в глазах друга хоть тень объяснения. Антуан удовольствовался тем, что пожал плечами. Матиас кашлянул и с самым серьезным видом обратился к Джону Гловеру:
– Господин Гловер, скажите, не найдется ли у вас по какому-то невероятному стечению обстоятельств одной книги под названием «Этот неподражаемый Дживс»?
Книготорговец решительным шагом направился к стеллажу, который не был прикрыт пластиком, взял единственную книгу, которая лежала там, и гордо протянул ее Матиасу:
– Как вы можете заметить, цена, указанная на обложке, составляет полкроны. Увы, на сегодняшний день эта монета вышла из обращения, и, дабы мы могли провести нашу коммерческую операцию так, как это принято между джентльменами, я подсчитал, что сумма в пятьдесят центов на сегодняшний день идеально соответствует исходной, разумеется, если вы не имеете ничего против!
Растерявшийся Матиас принял предложение, Гловер передал ему книгу, Антуан выручил друга, одолжив ему пятьдесят центов, и книготорговец решил, что пора ознакомить нового управляющего с его местом работы.
Хотя книжный магазин занимал не больше шестидесяти двух квадратных метров – конечно, если включить сюда площадь, которую занимали книжные полки, и крошечную заднюю комнату, – осмотр длился добрых полчаса. На протяжении этого времени Антуан должен был подсказывать своему лучшему другу ответы на вопросы, которые время от времени задавал ему мистер Гловер, переходя иногда с французского на свой родной английский. Продемонстрировав, как прекрасно работает кассовый аппарат, а главное, как открыть ящик-кассу, когда пружина начинает шалить, старый книготорговец попросил Матиаса проводить его, что было традицией, и Матиас охотно исполнил эту просьбу.
Уже на пороге, и более не скрывая волнения – один раз можно себе такое позволить, – мистер Гловер обнял Матиаса и прижал его к груди.
– Я провел в этом месте всю жизнь, – произнес он.
– Я буду о нем заботиться, даю вам честное слово, – торжественно и искренне ответил Матиас.
Старый книготорговец приблизил губы к его уху:
– Мне только исполнилось двадцать пять, и я даже не мог отпраздновать эту дату, поскольку моего отца посетила прискорбная мысль умереть именно в лень моего рождения. Должен вам признаться, его чувство юмора всегда было выше моего понимания. Назавтра я должен был взять на себя заботы о его книжном магазине, в то время он был английским. Книга, которую вы держите в руках, была первой, которую я продал. На наших стеллажах имелось два ее экземпляра. Этот я сохранил, поклявшись, что расстанусь с ним только в последний день моего пребывания здесь. Как я любил эту работу! Жить среди книг, проводить каждый день бок о бок с персонажами, обитающими на их страницах… Берегите их.