Страница 8 из 12
Но он не поехал, потому что не имел ни денег, ни заграничного паспорта, ни родственников во Франции. Дик даже письмо не мог ей написать, потому что родители Настасьи отказались дать ему ее адрес. И Валентине не дали, считая ее отчасти виновной во всей этой истории. Старикам удалось даже развод оформить без присутствия дочери.
Если уж совсем по совести, то одно время Дик думал, что так даже лучше — что он не создан для семейной жизни. Он уверял себя, что забудет Настасью. Твердушко усердно «забывал» ее много лет, но стоило этой женщине вновь появиться на его горизонте, и он снова потерял голову.
Наверное, это все же любовь. Когда-то он был слишком молод, чтобы понять и принять это. Он увидел Настасью и захотел ее настолько, что испугался — а вдруг ее перехватят, уведут прямо из-под носа. Обычно самонадеянный Дик впервые почувствовал себя неуверенно и поэтому так торопился со свадьбой.
Он очень удивился, когда восемнадцатилетняя Настасья согласилась — сразу и безоговорочно. Серьезная и строгая, она никогда не кокетничала с ним и не строила ему глазки, как другие ее ровесницы. Она была смелой и красивой девочкой, его Настасья, а он ее так глупо потерял.
Дик посмотрел в окно и провел ладонью по прохладной коже дивана. Он не мог больше обманывать себя. Настасья ему необходима. Для всего. Сегодня он не помчался за ней только потому, что не придумал необходимых слов, чтобы вернуть эту женщину, попросту оказался не готов к неожиданной встрече.
Ему нужен совет.
— Вспугнул? Я так и знала!
Валентина с невозмутимым видом вошла в свой кабинет с двумя чашками кофе. Густой аромат соблазнительно защекотал ноздри. Женщина подала ему одну чашку, а с другой уселась за рабочий стол, подальше от него. Он сделал глоток, ощущая на себе любопытный взгляд. Ну что же, особого выбора у него нет. Только Валентина знала их с Настасьей историю полностью.
— Что мне делать, Ти?
— Это зависит от того, чего ты хочешь.
— Настасью.
— Ну что же, во всяком случае, откровенно. Хотя и не оригинально. Ты всегда ее хотел. А как насчет чего-то более поэтичного, такого как любовь?
Дик осушил чашку одним глотком и поморщился. Если он рассчитывал на помощь Валентины, то должен поделиться с ней тем, в чем сам себе признался только сегодня.
— И это тоже.
— Звучит не слишком уверенно, но… — заметив его намерения пристроить чашку на светлом диване, Валентина поднялась, выхватила ее из его рук и поставила на свой стол. — Ты ни за что не дождался бы моей помощи, если бы вчера Настасья не доверилась тебе. Она, знаешь ли, никогда не принимала скоропалительных и легкомысленных решений. Только два раза в жизни. И оба эти раза связаны с тобой.
— А это хорошо или плохо?
— Смотря для кого. Для тебя — хорошо. Для нее — пока не знаю. Один раз ты уже испортил ей жизнь.
— Не забывай, и себе тоже, — неохотно сознался Дик.
— Вот именно. Хотя одно время мне казалось, что ты вполне доволен своей жизнью. Женщины, много женщин вешалось тебе на шею…
— Но, ни одна из них не была Настасьей! — запальчиво возразил он.
— Наконец-то. Вот это я и хотела услышать.
Валентина удовлетворенно потерла руки, отодвинула в сторону чашки и достала из ящика стола лист бумаги и тонко заточенный карандаш.
Дик немного понаблюдал за ее действиями и поинтересовался:
— Это еще зачем?
— Будем составлять план действий.
— Забудь о нем, — Дик вскочил и выхватил из ее рук карандаш. — Некогда ерундой заниматься. Лучше расскажи мне о ней. Какие подарки она любит, какой кофе пьет, в какие рестораны ходит, с кем общается?
— Ты не находишь, Дик, это очень странные вопросы для мужчины, который был женат на этой женщине? — Валентина выставила вперед ладонь, предупреждая его возражения. — Понимаю, длилось это недолго. Но чем же вы занимались все это время?
— Вот это по-настоящему странные вопросы. Мы были молодоженами.
— И в медовый месяц ты приволок в вашу квартиру Милу! — крикнула Валентина и стукнула по столу ладонью.
Она до сих пор возмущалась его поведением. Что думает по этому поводу Настасья, оставалось только догадываться. Дик потер лицо ладонями, взъерошил волосы и отошел к окну. Он смотрел в сад, но ничего не видел. Его голос звучал тихо и устало.
— Она сама ко мне пришла. Заявилась с каким-то пирогом, якобы от тебя, а когда вошла и узнала, что Настасьи нет дома, повисла у меня на шее. Не мог же я с ней драться. Не смотря на свое развязное поведение, она была твоей сестрой. А на уговоры эта драная кошка, извини, не реагировала. Если бы я тогда закрыл дверь на ключ…
— Сделал бы только хуже, поверь мне.
— Наверное. У Настасьи было такое лицо… Я никогда его не забуду.
Ее огромные, блестящие от слез, глазищи до сих пор всплывали в его памяти. А еще его бесплодные, жалкие попытки оправдаться, брошенные вслед убегавшей молодой жене.
— Знаешь, если бы ты не флиртовал с Милой на глазах у Насти еще до твоего скоропалительного предложения пожениться, то, возможно, она бы так не торопилась с выводами. А моя глупая сестра не надеялась бы заполучить тебя любым способом.
Он обернулся и сел на подоконник, стараясь сдержать раздражение. Его совсем не интересовал разговор о женщине, которая разлучила его с женой.
— Я ничего не обещал Миле.
— Видимо, она считала иначе. Эта девчонка всегда делала, что хотела, но тот случай был из ряда вон выходящим. Я очень долго с ней не разговаривала после этого. Ты знаешь, что от нее ушел муж?
— Да Бог с ней. Не хочу говорить о Миле. — Дик оторвался от подоконника и сделал несколько шагов вдоль стола Валентины, пока решился задать следующий вопрос. — А у Настасьи есть кто-то? Я имею в виду муж или…
— Погоди, а ты у нее вчера не пробовал узнать? — брови Валентины поползли вверх от удивления.
— Я спрашивал, но она не сказала. А потом я решил, что мне это безразлично.
— Ну, вы даете, детки! Неужели ты надеялся, что я стану тебе помогать, если бы Настасья имела мужа? Да ни за что!
— Ладно, не кипятись. Я надеялся, что она свободна, но хотел убедиться, что мне никто не помешает.
— Мужа нет. Но… Надеюсь, твои намерения достаточно благородны?
Валентина принялась делать из белого листа бумаги кораблик, а у Дика от напряжения заломило в затылке.
— Хватит юлить. Говори уже.
— У Настасьи есть друг. Ты же понимаешь, десять лет и все такое. Ты тоже не хранил ей верность.
Умом Дик понимал, что Настасья — свободная женщина, и догадывался, что у нее могли быть мужчины. Но услышать это от Валентины оказалось тяжело. Плевать. Он уведет ее у любого.
— Кто он?
— Банкир, — пропищала Валентина и прочистила горло. — Обеспеченный, солидный, молодой, симпатичный…
— Адрес.
— Мы так не договаривались, Дик. Я не скажу тебе, где живет Максим. Только мордобоя мне и не хватало.
— Мне нужен адрес квартиры Настасьи. Надеюсь, она живет не со своим любовником? В любом случае, этим парнем я займусь только в крайнем случае.
Он посмотрел на кораблик в руках у Валентины, неожиданно осознав, что как никогда уверен в своем желании снова жениться на Настасье, несмотря ни на какие препятствия на этом пути.
— Ти, доставай еще бумагу и пиши. Все.
— Сигареты есть? — Настасья заметила потрясение на лице подруги, стоявшей на пороге ее дома, и махнула рукой. — Не обращай внимания. Заходи в комнату.
Она закрыла за Валентиной дверь и прошла за ней в гостиную. Подруга устроилась в ее любимом кресле, и Настасье пришлось сесть на диван. Она подогнула под себя ноги и подложила под спину подушку.
Настасья мечтала расслабиться, но ей это никак не удавалось — уже два дня. Целых два дня с той сказочной ночи, которую она провела с пиратом, то есть с Диком. Не было часа, да что там — минуты, чтобы она не вспоминала во всех подробностях их стремительное, страстное, сумасшедшее свидание. Следующее утро стало для нее настоящим испытанием. Да, она ушла. А что ей оставалось делать? Броситься в объятия, все простить и забыть?