Страница 9 из 62
– Ну-ну, где твоя обычная улыбка? О чем задумалась, девочка?
Она пожала плечами:
– Деньги нужны, Туми.
Он рассмеялся:
– А кому не нужны, девочка? Всем нужны. Разве Уилбур тебе мало платит?
– Нормально, я на него не в обиде. Просто мне нужно больше. У меня есть подруга, она в беде. Мне нужна другая работа.
Туми поднял бокал, осушил его, подождал, пока Лана снова его наполнит, и произнес:
– Моя кузина устроилась горничной в богатый дом. Говорит, там прилично платят и нет проблем с платой за жилье.
Лана удивилась:
– Почему?
– Она живет прямо там. И все остальные слуги тоже.
– Прямо в богатом доме? Вместе с хозяевами?
Туми кивнул.
Лана бросила быстрый взгляд на Уилбура и перешла на шепот:
– А вы, случайно, не знаете, как она получила эту работу?
– Не помню точно. – Он почесал в затылке. – Кажется, там работала ее подруга, она и сказала моей кузине, что им требуется горничная. При поступлении на работу она сослалась на свою подругу, и ее тут же приняли. Это все, что мне известно, но если хочешь, я дам тебе адрес моей кузины, девочка.
– А там нужны рекомендации?
Он пожал плечами:
– Насколько я знаю, нет. Я дам тебе имя моей кузины и фамилию семьи, в которой она работает.
Лана достала грифельную доску, и Туми начертал на ней несколько слов.
– Спасибо. – Она спрятала доску. – И я была бы вам признательна, если бы вы пока никому об этом не рассказывали.
– Понимаю, – подмигнул ей толстяк. – Уилбур не очень обрадуется, когда узнает, что потерял такого надежного работника, как ты. Удачи тебе, Лана.
Да уж, удача не помешает, тяжело вздыхая, подумала Лана. Ей теперь понадобится большая удача, если она действительно хочет помочь Шивон.
Лана стояла перед величественным пятиэтажным особняком за богато украшенной оградой. Подъездная дорожка, очерчивая круг, вела с улицы к главному входу. В центре круга возвышалась статуя греческого бога Аполлона, она видела такую в одной из многочисленных книг, которыми зачитывалась. У ног Аполлона бил фонтан. Вода стекала в небольшой бассейн.
Пока Лана глазела на все это великолепие, мимо проехал красивый экипаж. Он остановился у каменной лестницы, ведущей к портику с колоннами. Человек в ливрее открыл дверь, принял у возницы охапку свертков и проводил даму внутрь.
У Ланы зуб на зуб не попадал от страха, пока она шла вдоль всей Пятой авеню, известной как улица миллионеров. Ряд богатых особняков начинался на Семнадцатой улице и шел через Мэдисон и Лексингтон-авеню. За все годы, что она прожила в Нью-Йорке, ей впервые довелось оказаться так близко к этой роскошной жизни. И каждый следующий особняк поражал ее воображение больше, чем предыдущий. Здесь были и дворцы в готическом или греческом стиле, и такие как этот, больше похожие на итальянскую виллу, чем на резиденцию в центре Нью-Йорка. Ей казалось, что она каким-то чудом оказалась в сказочном королевстве и вот сейчас увидит королей и королев, разъезжающих в экипажах с разодетыми слугами на козлах...
Лана не стала ломиться в дом с парадного входа. Девушка знала, что туда пускают только приглашенных гостей, поэтому обошла особняк и постучала в дверь с черного хода.
Еще поднимаясь по лестнице, она оправила юбку. Лана все утро утюжила свое лучшее платье. Она собрала волосы в тугой узел на затылке и пришпилила к нему милую шляпку. Заслышав шаги за дверью, она изобразила вымученную улыбку и вытянулась в струнку.
Дверь открыла хмурая женщина гренадерского роста. На ней было строгое черное платье, темные волосы забраны назад, на бледном лице глаза казались невероятно черными. Она не мигая воззрилась на Лану.
– Что вас сюда привело? – холодно поинтересовалась она.
Лана сглотнула, и звук проходящей через горло слюны оглушил ее. Интересно, расслышала ли это стоящая перед ней женщина?
– Я слышала, вы нанимаете прислугу.
– Вообще-то нет. – Женщина окинула ее взглядом. – И уж конечно, нам не нужна тощая пигалица. Сударыня, вы попусту тратите мое время.
И прежде чем дверь захлопнулась прямо перед носом Ланы, послышался звук бьющегося стекла и последовал пронзительный вопль, похожий на завывание привидения в старом замке. Лана хотела уж было уносить ноги, но тут огромная толстая тетка в глубине комнаты набросилась на перепуганную молодую девушку и стала таскать ее за волосы. Пыхтя, она с силой вытолкнула бедняжку за дверь, и та скатилась по каменным ступеням вниз. Девушка сидела на траве в тщетных попытках прийти в себя.
– Это еще что такое? – спросила женщина-гренадер.
– Эта ленивая, ни на что не годная девица расколотила стопку тарелок. Целую стопку!
– У меня руки были мокрые! – вскричала девушка, но на нее никто не обратил внимания.
– Теперь весь пол моей начищенной кухни усеян осколками. И кто будет все это убирать, скажите на милость?
Лана аж подскочила.
– Я уберу.
Обе женщины молча уставились на нее.
– Я выносливее, чем кажется, – добавила она, – и я аккуратная и старательная и могу мыть и чистить, что прикажете.
– Ирландка, – с оттенком пренебрежения изрекла высокая женщина. – Как и эта. – Она кивком указала на бедную девушку, пытавшуюся подняться с колен. – Давно ты живешь в Нью-Йорке?
– Пять лет.
– Что ж, по крайней мере не из вновь прибывших.
Она вопросительно посмотрела на толстую тетку, которая все еще сердито поглядывала на выброшенную за дверь девушку. Возражений не последовало, и женщина отступила от двери, пропуская Лану.
– Войди. – А девушке на земле велела: – Снимай платье, ты больше здесь не работаешь.
– А как же мои вещи?
– Ты их получишь тотчас же. Мы рады будем избавиться от тебя и твоего барахла.
Девушка за спиной Ланы усмехнулась:
– Ты об этом пожалеешь. Сколько ни старайся, а этой старой жирной корове все равно не угодишь.
Лана похолодела от этих слов, но предпочла сделать вид, что не услышала их, и вошла в дом. Она, пораженная, уставилась на великолепные деревянные посудные шкафы и крепко сколоченные стол и стулья.
Толстуха, перекатываясь, вышла, оставив Лану с высокой женщиной, видимо, экономкой.
– Это столовая для слуг. Они едят здесь, после того как семья Ван Эндел заканчивает обед.
Лана уже встречала это имя в газетах. Но сейчас, произнесенное вслух, оно ввергало ее в трепет. Густав Ван Эндел был знаменитейший в Нью-Йорке промышленник, впрочем, Лана представления не имела, что сие означает и откуда у него берутся деньги. О его жене, Эвелин, в обществе ходили легенды. Их изображения со светских раутов и балов то и дело появлялись во всех газетах.
Сознание, что она попала в дом самих Ван Энделов, заставило Лану испытать благоговейный ужас.
Она могла только догадываться, какова же в этом доме столовая, если эта великолепная большая комната предназначена для слуг. Лана никогда не видела таких огромных комнат. Даже весь зал «Синего гуся» был меньше.
– Как ты уже слышала, кухарке нужна помощница: мыть посуду, чистить кастрюли, натирать полы. Она не терпит лентяек. Если заметит, что ты отлыниваешь, тебя тут же выставят на улицу, как и твою предшественницу. Понятно?
Лана кивнула:
– Разумеется.
Заслышав речь с ирландским акцентом, женщина снова поморщилась, словно этот акцент действовал ей на нервы.
– В жилых помещениях тебе появляться нельзя. Там работают только проверенные люди, прослужившие у Ван Энделов не один год. Если тебя там поймают, ты будешь уволена тотчас же. Когда хозяева живут здесь, ты работаешь каждый день. У тебя будет три свободных часа по воскресеньям с утра и, когда Ван Энделы в отъезде, один дополнительный час в понедельник. Жить будешь здесь, в комнате наверху, с пятью другими девушками. Тебе часто придется работать допоздна: мыть посуду после вечерних приемов. – Она помолчала. – Вопросы есть?
– Когда начинать? – Лана очень старалась, чтобы голос звучал ровно.
– Сейчас. Нужно убрать разбитую посуду. Затем, я полагаю, ты пойдешь за вещами. Приходи завтра утром.