Герцогиня-самозванка

Его слова произвели нужный эффект. Лана побледнела и отступила назад, вся ее воинственность тут же улетучилась.

– Извини, Лана. – Увидев ее в таком состоянии, Джесс почувствовал себя ничтожеством. Больше всего ему хотелось притянуть ее к себе и хоть как-то утешить, но сейчас был неподходящий момент, чтобы нежничать. – Я слишком к тебе привязался, чтобы допустить что-либо подобное. Если с тобой случится несчастье, я никогда себе этого не прощу. Хоть я и не хотел, чтобы такое произошло, ты стала... мне очень дорога. Пока нам обоим надо идти тем путем, который мы выбрали, и я уверен, что уже очень скоро ты получишь Колина. – Джесс отвернулся и рывком открыл дверь, спеша уйти. – А теперь я пожелаю тебе доброй ночи.

Шагая по коридору, Джесс боролся с отвращением к себе. При виде боли, отразившейся в ее взгляде, у него чуть не остановилось сердце. Почему он просто не дал ей оплеуху? Это было бы милосерднее, чем то, что он только что сделал. Но ему отчаянно необходимо было, чтобы она посмотрела на ситуацию трезво, пока не поздно.

Он стремительно вошел к себе и направился прямо к графину виски, стоявшему на столике. Схватив его и рюмку, он забрал их с собой в спальню. Сорвав с себя фрак и рубашку и злобно запустив туфлями в стену, он рухнул в кресло перед камином, налил рюмку до краев и выпил обжигающий горло напиток одним долгим глотком.

Дождь, стучавший по окнам, только усилил его уныние.

Он решил, что постарается как можно сильнее напиться – и сделает это как можно быстрее.

Глава 22

У Ланы подгибались ноги и дрожали колени. Она с трудом добралась до кровати и присела на ее край. Она была настолько потрясена, что даже не могла плакать. Развязав шнурки туфелек, она отставила их подальше.

Конечно же, Джесс прав. Нельзя было даже и думать о том, чтобы пытаться морочить голову Уилтону Ван Энделу. В глубине души она это понимала с самого начала. Однако ее настолько потрясло предложение Эвелин, что она разрешила себе помечтать о немыслимом – всего на несколько мгновений.

Ей так отчаянно хотелось увидеть Колина! Спасти его.

Тем не менее Джесс с особым наслаждением отверг ее идею. Она и не подозревала, что в ним скрывается такая жестокость. И после такого злобного нападения он еще смеет называть Уилтона чудовищем! Почему Колетт, Надя и остальные обожествляют Джесса? Видимо, этой стороны его характера они просто не видели!

Он словно обезумел, когда она рассказала ему о предложении Эвелин. Если уж на то пошло, то он изменился буквально на глазах: в мгновение ока из доброго и внимательного он превратился в насмешливого и полного презрения. А потом еще оправдал свое возмутительное хамство, заявив, что говорил все эти неприятные вещи для ее же блага.

Для ее блага! Ха! Этот человек – лгун, обманщик и, как выяснилось, еще и грубиян.

Лана попыталась вспомнить в точности, что он ей говорил. «Ты стала... мне очень дорога».

Она очень ему дорога?

Странно же он это демонстрирует!

Вспоминая сейчас его слова, Лана вспомнила еще кое-что. Он очень неохотно сделал это признание, словно, даже произнося эти слова, каким-то образом демонстрировал свою слабость.

Слабость? Скорее даже отвращение. Казалось, будто он испытывает отвращение к себе из-за того, что признается в подобном.

Начиная что-то понимать, Лана вскочила и начала расхаживать по спальне. Неужели он невольно продемонстрировал глубину своего чувства к ней? Или она по глупости придает происшедшему слишком большое значение просто потому, что ей самой так отчаянно хотелось бы, чтобы это было действительно так?

Ах, если бы она могла с кем-то говорить откровенно! Она не смела обратиться к Марии, Колетт или Наде. Они сочтут ее невежество просто смешным. Она так мало знает об отношениях между мужчинами и женщинами!

Лана прекратила метаться по комнате. Она была уверена в одном – гнев Джесса возрастал пропорционально ее решимости рассматривать Уилтона Ван Эндела в качестве возможного мужа.

Он был уверен в себе и почти весел, пока говорил о проблемах Ван Энделов. Он небрежно и снисходительно отозвался об Эвелин Ван Эндел. И только услышав, что Лана подумывает о том, чтобы подольститься к Уилтону, рассвирепел.

Он признался, что она ему дорога. Не является ли это признанием в любви?

Она должна это выяснить, обязательно должна. Всю жизнь ей приходилось быть благоразумной. Но на этот раз Лана решила поддаться порыву. Не дав себе времени передумать, она выбежала из своих комнат и устремилась по коридору.

Настойчивый стук заставил Джесса поднять голову и раздраженно крикнуть:

– Вы мне сегодня не нужны, Уизерс!

Стук повторился снова, но на этот раз он был громче. Джесс нахмурился, прошел через комнату и сердито распахнул дверь:

– Я же сказал...

Слова замерли у него на губах, когда за дверью он обнаружил раскрасневшуюся и запыхавшуюся Лану.

Не говоря ни слова, она проскользнула мимо него и, войдя, в комнату, прошла к камину.

Джесс привалился к двери, безуспешно стараясь выглядеть равнодушным.

– Тебе не хватило? Я забыл добавить еще пару оскорблений? Или ты явилась мстить? – Он сделал глоток виски, надеясь смочить внезапно пересохшее горло. – Тогда действуй, вонзи свой нож мне в сердце. Наверное, я этого заслуживаю.

– Так мне казалось, когда ты только ушел. – Она обняла себя за плечи, надеясь, что огонь согреет ее внезапно замерзшее тело. Ноги у нее сильно дрожали. Она забыла обуться. Хотя это не имело значения при его собственном дезабилье. Она не ожидала, что Джесс окажется босым и без рубашки. При виде пушка волос на его широкой обнаженной груди у нее отчаянно забилось сердце. Однако она сама это начала и теперь должна довести все до конца. – Но потом я обдумала то, что ты сказал.

– Что Уилтон – чудовище? – Его пальцы невольно сжались вокруг рюмки. – Чтобы это сообразить, особого ума не нужно.

– Речь не об Уилтоне. – Она сделала шаг к нему. – Наверное, с самого начала речь шла не о нем.

– Как это надо понимать?

Джесс внезапно насторожился. В ее глазах появилось выражение, которое его встревожило. Как будто она только что обнаружила в себе некие женственные силы, о которых прежде не подозревала.

– Я тебе дорога, Джесс.

– Конечно, дорога! – Он увидел на ее губах понимающую улыбку и поспешно уточнил: – Так, как сестра бывает дорога брату. Сестра, которая чуть было не совершила фатальную ошибку.

– Ты питаешь ко мне братские чувства?

Лана шагнула к нему и заметила, что он тут же отступил назад. Это заставило ее улыбнуться шире и почувствовать себя увереннее.

Он возмущенно посмотрел на нее:

– Не знаю, что за игру ты затеяла, Лана, но у меня нет желания ее принимать. Время позднее. Мне надо... – тут он приподнял стакан, – допить это виски, прежде чем я лягу спать.

– Пожалуйста, допивай виски. – Она взяла у него из рук стакан и поднесла его к губам. – Я к тебе присоединюсь.

– Прекрати! – Он выхватил у нее из руки стакан, выплеснув немного жидкости себе на руку, и поспешно отставил в сторону. – Что бы ты ни собиралась мне сказать, Лана, говори – и оставь меня.

– Ладно. – Она выпрямилась во весь рост и проговорила поспешно, опасаясь растерять свою решимость: – Сцена у меня в комнате – это не просто гнев. Это была ревность.

– Не говори глупостей. Я просто...

– Не отрицай, Джесс. Ты впал в ярость, когда подумал, что я могу сблизиться с Уилтоном Ван Энделом, потому что ревновал. И хочешь ты в том признаться или нет, но ты ревновал меня потому, что ты... хочешь, чтобы я была твоей. – Когда он открыл рот, собираясь протестовать, она прижала пальцы к его губам. – И это не все. Дай мне сейчас все сказать, чтобы у нас не осталось сомнений относительно наших чувств. Я... тоже тебя хочу.

Джесс мог придумать массу доводов в пользу того, чтобы как можно быстрее выставить ее из своей комнаты. Но прикосновение ее пальцев к его губам было сладчайшей мукой, и он почувствовал, что его тело уже готово его предать, а все его благие намерения исчезают из его головы.