Сумерки Эрафии

— Ге-е-енри! — заорал Рейнхард. Рыцарь обернулся, и в то же мгновение горящая бочка достигла цели.

Нагиль услышал крик Рейнхарда. Он даже успел обернуться, взгляд скользнул по разбитым окнам. Может, его друг зовет на помощь, а эти проклятые гвардейцы так и лезут, не дадут отойти назад. В этот миг позади что-то треснуло, ухнуло, и он почувствовал, что летит. Снаряд взорвался в трех ярдах от него, даже ближе к копейщикам, и их раскидало в разные стороны. Тело Нагиля описало дугу и рухнуло прямо ко входу центральной башни, среди кучи мусора и крупных камней. Парадные двери были смяты и вдавлены внутрь. Рядом лежала оторванная рука одного из алебардщиков в их сине-белой эрафийской форме.

Яркая вспышка взрыва на миг ослепила генерала. Рейнхард отчаянно выругался и, отбросив в сторону арбалет, обессиленно сполз на пол. Рядом перевернутой пикой уставилось в потолок опрокинутое изваяние Велесова вестника. Это был разгром. Непобедимый в боях и уважаемый суровыми воинами эльфов Август Рейнхард затрясся от тяжких рыданий.

— Ваше высочество, внутренний периметр захвачен, и осталось взять лишь башню. Я велел катапультам прекратить огонь, — докладывал принцу Кристиану гвардейский офицер.

— Внутрь я пойду сам! — заявил принц и решительно направился ко входу, подле которого солдаты выстраивали колонну пленных. Почти все защитники замка были ранены.

— Там могут оставаться до двух десятков бунтовщиков! Я иду с вами, эй, все скорее вперед! — забеспокоился офицер и приказал своим людям расчищать путь.

Генри Нагиль ползком еле-еле, но все же пересек парадный холл и смог забраться на второй этаж. Перед глазами все плыло. Голова коменданта была перепачкана кровью. Он не чувствовал ног. Кругом были мусор и грязь. Какие-то тряпки, разломанные стулья, кресла и целая гора тощих сизых ощипанных кур. Раненый рыцарь уткнулся в какую-то дверь и с трудом заполз внутрь. На полу были вырваны плиты, вдоль стены стояли массивные уродливые кастрюли, пыльный истоптанный поварской колпак и нога. Нагиль посмотрел вверх. Это точно была нога, уходившая в чье-то дородное тело. Очертания таяли, все застилал кровавый туман.

Казначей Гхондр даже усмехнулся, когда этот невесть откуда выползший полутруп вдруг застонал.

— Помогите, помогите, ради Велеса! Спина! — Действительно, вместо доспеха на спине у Генри было сплошное месиво из металлических кусочков и разорванной плоти. Раненый вновь протянул свою стертую грубую руку и простонал: «Помогите!»

Видимо, он его не узнавал, а вот Гхондр сразу узнал коменданта крепости.

— Сейчас я тебе помогу! — рассмеялся казначей.

Эта туманная нога куда-то на миг уплыла, но вскоре вернулась, и сапог со страшной силой врезался ему в лицо. Нагиль охнул, свалился на бок и тихо, почти беззвучно засипел. Гхондр хотел ударить еще раз, но побоялся, что убьет раненого. Жизнь столь важного бунтовщика можно было выменять на свою. В коридоре послышался какой-то шорох, потом топот нескольких сапог. Гхондр спрятался за обшарпанной тумбой, на которой высилась гора грязной кухонной утвари. Дверь отворилась, и вбежали трое гвардейцев, двое с пиками и один с арбалетом.

— Тут еще один!

— Проверьте, живой или уже кончился! — раздался голос снаружи.

— Не стреляйте, — подняв руки, показался из-за тумбы казначей. — Этот человек — Генри Нагиль. Он комендант замка и один из главных бунтовщиков, — стараясь улыбнуться, выдавил из себя Гхондр. — Я поймал и обезоружил его для вас, вот… — Он замер на месте с мерзкой ухмылочкой на лице.

— Сам комендант, друг Рейнхарда? Хорошо, — отметил вошедший за гвардейцами рыцарь, — поднимите его и тащите вниз!

Он подошел ближе и аккуратно потрогал голову Нагиля носком сапога.

— И поаккуратнее, не приведи Велес, сдохнет по дороге.

— А вы сами кто?

На этом вопросе Гхондр потупил взор.

— Я заложник, захваченный генералом Рейнхардом, — промямлил он.

— Иди вниз. Тебя посадят отдельно от других пленных, повар, — рассмеялся рыцарь. Казначея увели следом за солдатами, несшими тело несчастного Генри Нагиля.

Рейнхард услышал на лестнице шаги и, прихрамывая поплелся в обеденный зал. Ему казалось, что появился шанс на спасение, хотя и призрачный.

Кристиан с двумя телохранителями шел по коридору на втором этаже. Принц отпустил едкую шутку по поводу убранства родового гнезда старого генерала. Вдруг сзади раздался какой-то шорох. Они обернулись, и тут же в горло одного из телохранителей вонзился метательный нож, а на второго набросился сам метатель — широкоплечий воин из боевой свиты Рейнхарда. Принц отбежал в сторону и выхватил меч. Телохранитель и мятежник упали на подоконник, вцепившись друг другу в глотки. Другой страж принца уже испустил последний вздох, заливая пол бурой кровью. Толчок, удар, хрипы, и каким-то чудом, упав в широкий проем окна, мятежник смог ухватить тяжеловооруженного телохранителя за руку и потащить за собой. Гвардеец цеплялся, но скользкий от крови камень не давался ему. Кристиан услышал пронзительный вопль, удар и громкие крики солдат снаружи.

Принц побежал вперед и выскочил в какой-то коридор с окнами, выходящими на обе стороны замка. Путь был завален мусором, обгоревшей мебелью и трупами солдат Рейнхарда. Под ногами звенело и лопалось битое стекло. Кристиан пошел дальше, дверь в какой-то большой зал была приоткрыта. «Сяду там и буду ждать помощи», — решил принц и резко толкнул дверь.

В другом конце зала около камина стоял высокий человек с мечом в левой руке. На спине виднелась открытая рана. Он услышал скрип и обернулся. Кристиан был без шлема, без большого меча и даже без боевых перчаток, только малый меч и кинжал в сапоге. Хозяин замка шел прямо на него. Он был в разбитом доспехе, к тому же был ранен и контужен. В руках генерала был ржавый и кривой меч.

— Кристи? — удивленно спросил он и остановился в пяти ярдах от принца.

— Рейнхард? — Кристиан отпрянул и перекрестил сердце.

Этот голос он помнил с детства, с блестящих турниров, где прославленный воин сидел по правую руку от его дяди, короля Катберта. И все же принц с трудом узнал лицо израненного полководца, он не видел его много лет, к тому же свежие раны оставили кровоточащие борозды на осунувшемся лице. Лишь гордость грифоновой крови позволила Кристиану вновь овладеть собой.

— Сдайтесь, генерал! Зачем столько жертв? Все ваши люди или убиты, или сдались в плен. К чему еще кровь? Я не боюсь и готов биться! — Он выставил меч вперед и сам надвигался на кавалера ордена всех святых.

— К чему? И ты говоришь мне, к чему? Пойми, твоего отца используют! Используют как жупел, как куклу! Используют эльфы или другие силы, стоящие за всем этим, мне неведомые. Десять лет назад мы показали, что наш дух сильнее магии, мы не бежали, и эльфы в ужасе не посмели взять нашу столицу! Теперь они разжигают здесь рознь и ненависть, от отчаяния понимая, что их век кончается, а наше время пришло! Твой отец ведет Эрафию к гибели, прогибаясь перед другими народами! Пойми, сильной Эрафия никогда не будет! Сильной может быть лишь новая Империя Солнца, место, где маги живут среди людей!

— Это ты глуп, это тебя используют! Никто, даже Рууд, еще не рассказал нам всей правды! Сдайся, и ты получишь единственный шанс оправдать себя перед лицом отца!

— О, проклятие! Все ложь и обман! Ты сказал: Рууд, герцог Рууд? — На глазах Рейнхарда выступили слезы отчаяния. Он полагал, что причиной провала могла стать верность Катберта Грифонхата своей семье, но измены столь близкого и неоднократно доверявшегося ему человека не ожидал.

Безумие ли охватило генерала или зов мщения затмил его разум, но в тот миг с перекошенным яростью лицом он ринулся вперед.

Выпад, еще один, ложный замах. Они сошлись, и Рейнхард ударил плечом принца. Тот упал на пол и откатился. У генерала перехватило дыхание, молодой Грифонхат вскочил в сторону и запрыгнул на стол. Противник был уже рядом. Они обменялись несколькими ударами, и тут меч в руке Рейнхарда сломался у основания. Принц сделал выпад, но ошибся, и генерал сперва заломил ему руку, затем выбил оружие и броском через себя сбросил на пол. В левой руке генерала блеснул королевский меч с клеймом Грифонхатов. Кровь заливала глаза, израненный Август Рейнхард искал противника, отодвигая с лица влажные волосы.