Страница 12 из 105
ЖЕНЩИНА. Я…
<i>Мужчина</i> делает ей знак замолчать, приложив палец к губам.
Подходит к ней.
МУЖЧИНА. Что-то не так.
Пауза. Очень долгая. <i>Мужчина</i> делает новый круг.
ЖЕНЩИНА. Я не…
<i>Мужчина</i> снова делает знак замолчать.
Потом смотрит ей под нос, почти любезно; потом поднимает руку, делая вид, что хочет ударить.
Сильно.
Сначала <i>Женщина</i> не реагирует.
<i>Мужчина</i> повторяет снова.
<i>Женщина</i> после долгой паузы подносит руку к лицу, словно защищаясь.
И все начинается сначала: <i>Мужчина</i>, движение <i>Мужчины</i> и движение <i>Женщины</i>, уклоняющейся от удара.
Много раз.
При этом они ни разу не прикасаются друг к другу. Все быстрее и быстрее. Тело <i>Женщины</i> все больше и больше сгибается, сжимается, скручивается, скорчивается, наконец становится шарообразным.
И <i>Мужчина</i>, задыхаясь в свою очередь, останавливается; смотрит в задумчивости на свою руку; сует руку в карман; возвращается, чтобы снова сесть; снова берет книгу.
Пауза.
МУЖЧИНА. Истинная природа настоящей боли, наверное, в другом. Как кажется. Как говорят.
Пауза.
В моральных пытках, например. В разнообразных физических лишениях. В избытке изысканности, говорят.
Пауза.
Как ты думаешь?
Пауза.
Это тебе неинтересно?
Пауза.
Знать, что это только первая стадия, я хочу сказать. Та стадия, которой не могут сопротивляться только самые слабые.
Пауза. <i>Мужчина </i>вынимает руку из своего кармана.
Снова ее рассматривает.
Немного достоинства, боже мой. Я тоже сделал себе больно.
<i>Женщина</i> встает. Какое-то время они смотрят друг на друга.
Потом <i>Мужчина</i> занимает место <i>Женщины</i>, а <i>Женщина</i> — место <i>Мужчины</i>; она в свою очередь, читая или делая вид, что читает, начинает говорить.
ЖЕНЩИНА. О чем я говорила?
Пауза.
Кажется, вывихнула палец.
Пауза.
Я что-то говорила о настоящей боли.
Пауза.
У Осипа Мандельштама, например, была болезнь сердца.
Пауза.
Он был сердечник.
Пауза.
(Почти напевая.) От этого он и умер, да?
Пауза.
Да, от этого он и умер.
Темнота.
<i>Мужчина</i> рядом со сломанным стулом на авансцене. Наклоняется, берет стул.
<i>Женщина</i> выпрямляется, встает напротив стола-стелы.
ЖЕНЩИНА. Этого я не играю. Я не буду это играть.
МУЖЧИНА. К счастью, он уже сломан.
Пауза.
Надо подумать о том, чем его заменить.
ЖЕНЩИНА. Я не буду это играть. Только не это.
МУЖЧИНА. Есть что сказать. Обязательно надо сказать.
Пауза.
Что до стула, не беспокойся: он уже сломан.
Пауза.
ЖЕНЩИНА. Ты не слушаешь.
МУЖЧИНА. Наверное, это я и сломал его вчера. (Ставит стул на место, в глубине сцены.)
ЖЕНЩИНА. Ты меня не слушаешь.
МУЖЧИНА. Нет, слушаю.
ЖЕНЩИНА. Я не буду это играть.
МУЖЧИНА. Будешь. (Возвращается. Встает рядом с ней.) Это уже было сыграно.
ЖЕНЩИНА. Что ты говоришь?
МУЖЧИНА. Правду.
Пауза.
Теперь я должен поставить стол на место.
Пауза.
Пожалуйста.
Пауза.
<i>Женщина</i> не двигается.
Пауза.
МУЖЧИНА. Я люблю тебя.
Пауза.
ЖЕНЩИНА. Нет.
Пауза.
МУЖЧИНА. Я люблю тебя.
Пауза.
Пожалуйста.
Однако <i>Женщина</i> по-прежнему не двигается, она лишь подносит руки к лицу и опять издает негромкий стон.
ЖЕНЩИНА. Нет, нет, ты лжешь.
Ничего не сыграно.
Поэтому ничего не получается.
Я прекрасно знаю, что ничего не получается.
МУЖЧИНА. Пожалуйста, теперь очень важно поставить стол на место.
ЖЕНЩИНА. Я-то уж прекрасно знаю, она бы ему открыла, приняла бы в своей квартире — если только это можно назвать квартирой, — встретила бы с распростертыми объятиями, а на столе уже стоял бы самовар.