Мстители гетто

Арестован Ватик, ведавший агитационной работой, арестована опытная проводница, «тетя Нюра». Кому мы «обязаны» всем этим, пока неизвестно. На всякий случай мы договариваемся относительно очередной партии в 150 человек, которые должны уйти из гетто в ближайшие же дни.

Секретарь подпольного Сталинского районного комитета т. Герасименко усталый вернулся из поездки по лесам, намеченным в качестве баз для массового перевода людей из Минска. Мы договариваемся с ним о количестве подлежащих отправке евреев, о сборных пунктах, о паролях… Мы еще не обо всем переговорили. Он смертельно устал. Откладываем нашу беседу на завтра…

Но на следующий день мы уже не встретились. Ночью на его квартиру (Немига, 25) налетели гестаповцы. Вся семья беззаветно храброго и героического работника тов. Герасименко была уничтожена вместе с десятками других арестованных в эти дни работников минского подполья.

Трое суток мне пришлось просидеть в какой-то развалине, недалеко от квартиры тов. Герасименко: надо было предупредить наших подпольщиков, чтобы они не попали в сети гестапо. Этого срока было вполне достаточно для того, чтобы трезво продумать создавшееся положение. Этот арест показал, что мы имеем дело с внутренней провокацией. Пока суд да дело, надо удалиться из той среды, где, очевидно, засел предатель. Но куда? И как парадоксально это ни звучало, но самым «надежным» местом в этот момент представлялось гетто.

XIII. ТОЛЬКО СОБСТВЕННЫМИ СИЛАМИ

В гетто еще не знали об этом провале. После того как погибли Гебелев и Эмма, связь с городом осуществлялась главным образом через Марию. Но как раз в эти дни Мария не показывалась, она уехала в западные районы. Записка за подписью «Зина» (это была Дина — сестра погибшей Цеси Мадейскер) поставила нас в известность о том, что провалились все руководящие товарищи из городского комитета. Значит, пока нужно рассчитывать только на собственные силы. Непосредственных связей с партизанскими отрядами у нас нет. Значит, надо эти связи установить любой ценой! Мы решили послать в трех направлениях людей, чтобы разыскать партизанские отряды и установить с ними контакт. Как только это удастся, мы отправим связных в гетто к оставшимся товарищам, чтобы организовать отправку к партизанам возможно большего количества людей. В направлении Рудинских лесов мы посылаем нашего комсомольского работника Дору Берсон. В направлении Старосельского леса, с наказом разыскать буденновцев, мы посылаем уроженку этих краев комсомолку Соню Левину. В направлении Койдановских лесов, с целью добраться до Налибокской пущи, отправляется автор этих строк.

Собрав группу вооруженных товарищей, мы отправились в путь. Враг подстерегает на каждом шагу. Мало шансов на то, что попадем прямо в отряд, так как идем без проводника, имея лишь общую ориентацию и приблизительно зная, где мы можем встретить партизан. А если по пути придется встретить врага, — то огнем! «Уж если умирать, то стоя!» — твердит один из наших спутников, тов. Рувим Гейблюм, который берется раздобыть для нас оружие. Там, где он работает, у немцев, стоит запакованный ящик с оружием, подлежащий отправке в Берлин как экспонат на выставку «партизанское оружие». Оружие это, вообще говоря, не было партизанским. Позднее, когда мы его показывали в отряде, оно вызвало громкий хохот партизан. Это были так называемые «обрезы». Однако для нас они были удобны: их можно было выносить и прятать под полой. Было у них еще одно достоинство: при выстреле они производили много шуму. Кроме этих «обрезов», Нохем Гольдзак раздобыл себе немецкий пистолет с большим количеством патронов к нему. В нашу группу входили также: старый, бывалый красноармеец, участник гражданской войны Давид Лунгин и Н. Фридман, которого мы уже однажды посылали в отряд. У него был некоторый опыт. Это могло нам пригодиться.

Семнадцать суток мы скитались, блуждали, разыскивали. Много раз натыкались на рыщущих гитлеровцев, готовы были встретить врага оружием. Наконец, мы встретили небольшую партизанскую группу, шедшую на диверсионную работу. От них мы узнали точное направление и дошли до деревни Воловники (Койдановского района), которая считалась штаб-квартирой партизанского отряда имени Фрунзе.

Партизаны — выходцы из Минского гетто

Справа налево: (сидят) Г. Смоляр — комиссар партизанского отряда им. Сергея Лазо; Ш. Зорин — командир отряда № 106; Б. Хаимович — комиссар 1-го отряда 208-й бригады; (стоят) Н. Фельдман — комиссар партизанского отряда «25 лет БССР»; В. Кравчинский — командир диверсионной группы отряда им. Буденного; тов. Фейгельман — комиссар отряда № 106.

Мы рассказали командиру отряда, в чем дело, подчеркнув, что суть не в нашей группе из пяти человек, которая могла бы и по пути сюда присоединиться к диверсионным группам, а в том, чтобы проложить широкий путь для всех, кто должен быть выведен из Минского гетто. Тогда командир указал место, куда нам следует итти для совещания со всем штабом отряда.

Совещание происходило на опушке леса. Было решено, что мы впятером организуем новый партизанский отряд. Фрунзенцы выделяют нам командира, мы на первых порах получим от них помощь, а затем мы должны будем сами приняться за работу. Тут же мы постановили, что отряду нашему будет присвоено имя Феликса Дзержинского (нам особенно импонировал этот «меч революции» и его беспощадность к врагам). Нашим командиром был назначен Кашинский, белорусс, отлично знающий район гетто, так как до войны он был начальником милиции в этой части города (кстати, тов. Кашинский недурно говорил по-еврейски). Тут же решено было послать человека в гетто. Еще по дороге в Воловники, до встречи с фрунзенцами, мы в крестьянской хате нашли учительницу из Койданова Брайну (или Броню) Крейнович. Ее, как уроженку этих мест, хорошо знало крестьянское население, так же, как ее семью (которая вся была вырезана). Крестьяне очень хорошо относились к Брайне. Белорусским языком она владела в совершенстве и нисколько не была похожа на еврейку. Она и стала нашим посланцем в гетто. Мы ей дали письмо к товарищам, в котором указали, кого послать к нам в первую очередь, имея в виду, что отряд новый, только что созданный. Первая партия людей из гетто прибыла очень скоро. Итти им было значительно легче, путь был уже известен и испытан, и пришли они в отряд, как к себе домой. Все знакомые лица! Пришел Авром Шляхтович, который немедленно был назначен старшиной отряда, медицинская сестра Ядя. В отряд имени Дзержинского не все были зачислены. Чтобы расширить возможность вывода людей из гетто, из вновь пришедших были выделены товарищи (Хаим Цукер, Исроэль Голанд, Арон Смушкевич, Гирш Соломоник и другие) для организации еще одного партизанского отряда, которому присвоили имя героя-партизана Сергея Лазо. Командиром нового отряда был назначен партизан Минского гетто, месяца четыре тому назад отправленный в лес, — т. Заскин (кличка — «Залевский»).

Из этих трех отрядов (имени Фрунзе, имени Дзержинского и имени Лазо) была создана партизанская бригада имени Фрунзе, в которой прибывшие из Минского гетто играли видную роль.

Время от времени Броня отправляется в гетто. Ее связи с каждым разом расширяются. Энергично работает группа женщин, обеспечивающая Броню всем, что ей необходимо для отрядов. Надя Шуссер, Роза Липская, Сарра Голанд, Сарра Левина помогают отбирать людей, снабжать их оружием, радиоаппаратурой, телефонами, пишущими машинками, типографским шрифтом и т. д.

По сравнению с тягой людей к уходу из гетто возможности бригады имени Фрунзе были очень ограничены. Но значение того факта, что наши товарищи в гетто снова обрели постоянную связь с «лесными братьями», было чрезвычайно велико. Люди не впадали в отчаяние, продолжали работу. В результате возникали новые возможности и завязывались новые связи с другими партизанскими отрядами.

До февраля 1943 года не прерывалась связь партизанской бригады имени Фрунзе с Минским гетто. В лес прибывали организованные группы. Удалось даже вывести группу евреев из концлагеря на Широкой улице во главе с Лейзером Давидовичем, Давидом Бренером и Шепселем Норманом. Они прибыли в отряд с лошадьми и телегами, нагруженными множеством необходимых отряду вещей, похищенных у гитлеровцев.