Страница 20 из 81
Однако результат этого обращения был весьма неожиданным. 13 декабря 1992 года тогдашний глава Министерства безопасности России Виктор Баранников заявил, что назначение Виктора Черкесова было… согласовано с мэром Санкт-Петербурга Анатолием Собчаком!
С учётом официально признанной трактовки личности Анатолия Собчака как истинного демократа и прочее, его согласие на назначение Черкесова и в самом деле выглядело парадоксально. Но теперь, когда мы знаем о том, каким на самом деле «демократом» был Анатолий Александрович и что его связывало с Конторой, удивляться этому согласию не приходится.
В марте 2003 года в журнале «Профиль» (№ 10 (328) от 10.03.2003 г.) была опубликована статья Натальи Жуковой «Заложник Норд-Веста», посвящённая прогнозам по поводу скорой отставки Виктора Черкесова с поста Полномочного представителя Президента РФ в Северо-Западном федеральном округе. Автор статьи, рассказывая о карьере генерала Черкесова, замечала, что в 1992 году в окружении Собчака всё больший аппаратный вес набирали выходцы из спецслужб. Без их помощи мэр-профессор просто не мог управлять городом. А потому просто так, «из принципа», раздувать скандал вокруг фигуры Черкесова и портить отношения с его коллегой – Путиным – Собчаку, конечно же, не хотелось.
«Кроме того, – замечал автор «Профиля», – мэр хоть и не любил нового главу управления МГБ, но в то же время знал, что никаких сюрпризов от него ждать не приходится. По слухам, Собчак неоднократно высказывался в том смысле, что Черкесов всегда служит тем, кому принадлежит власть. Власть в городе принадлежала ему, Собчаку, а в стране – Ельцину, относившемуся вполне благожелательно к питерскому мэру-демократу».
Начало 1990-х годов и в самом деле было тем временем, когда Контора активно проникала не только в разного рода общественно-политические движения, но и – что было весьма немаловажно! – в криминальные и деловые круги. Построение «управляемой демократии», с одной стороны, требовало отсечения «правильной» оппозиции от «неправильной», а с другой – конечно же, требовало ещё и денег. Много денег. И в этом плане «продовольственная афера» 1991–1992 годов была отличным способом пополнения «конторской» кассы.
А теперь вопрос: чем же в этот крайне интересный период истории России и, в частности, города на Неве занимался Дмитрий Медведев?
Советник Путина по «деликатным вопросам»
Мы помним, что говорил сам Дмитрий Медведев в беседах с Николаем и Мариной Сванидзе об этом периоде своей работы в мэрии Санкт-Петербурга. В 1991–1995 годах с Путиным ему приходилось общаться «прежде всего по тем делам, которыми занимался Комитет по внешним связям. Это были правовые вопросы, внешнеэкономические».
Таким образом, получается, что как юрист-консультант Дмитрий Медведев вполне мог принимать участие в «продовольственной афере» 1991–1992 годов. Судя по всему, так оно и было.
28 января 2008 года в газете «Le Figaro» была опубликована статья московского корреспондента этого издания – Фабриса Ноде-Ланглуа (Fabrice Nodй-Langlois), которая называлась так: «Медведев – добрый герой, изготовленный в Кремле» («Medvedev, le gentil hйros que le Kremlin se fabrique»). Автор статьи был уверен в том, что именно скандал с поставками продовольствия в обмен на экспорт сырья, разразившийся в Санкт-Петербурге в первой половине 1992 года, стал причиной стремительного карьерного роста Дмитрия Медведева.
Об этом, крайне интересующем нас эпизоде в жизни Дмитрия Анатольевича автор публикации в популярной французской газете пишет следующее: «Было начато судебное расследование, которое потом прекратили. «Именно молодой юрист из мэрии Медведев, сумевший найти юридические недочёты в судебном деле, и спас тогда Путина, – рассказывает Алексей Мухин, политолог и автор книги о российских элитах. – Трудно сказать, действительно ли обогатился тогда Путин. Но он проявил легкомыслие, подписав документы, которые не должен был подписывать».
Путин был благодарен Медведеву и немало впечатлён его профессионализмом, а потому и позвал его за собой в Кремль».
На самом деле, конечно же, никакого судебного процесса не было. По той простой причине, что не было возбуждения уголовного дела, не было следствия, и его материалы не могли быть переданы в суд. По всей видимости, французский журналист оказался в плену европейского стереотипа судебной власти, которая во многих странах римского права сама наделена функциями судебного следствия. Однако фраза относительно юридических недочётов, которые якобы нашёл Медведев, весьма примечательна. Дело вот в чём.
Ещё в 2003 году в журнале «Профиль» (№ 43 (362) от 17.11.2003 г.) была опубликована статья Ирины Вьюновой «Кремлёвский визирь». Статья была посвящена рассказу о Дмитрии Медведеве в связи с назначением его на должность руководителя Администрации Президента РФ. Из общения с питерскими источниками информации автор публикации выяснила, что в то время, когда Дмитрий Медведев работал в Санкт-Петербурге, среди местных журналистов за ним прочно закрепилась репутация самого незаметного чиновника команды Анатолия Собчака.
«Что, впрочем, не означало недоверия к нему со стороны Анатолия Собчака, – замечала в своей статье Ирина Вьюнова. – Знающие люди утверждают: в Смольном Медведев работал по специальности, то есть занимался разработкой и оформлением сделок, договоров и различных инвестиционных проектов. Проще говоря, обеспечивал юридическую сторону экономической деятельности новых питерских властей. Для чего вовсе не обязательно (если не сказать «нежелательно») постоянно мелькать на публике».
При таком раскладе получается: Дмитрий Медведев и теоретически, и практически мог принимать самое активное участие в юридическом обеспечении бартерных сделок по поставкам продовольствия из-за рубежа в обмен на экспорт сырья. Ведь речь-то шла не о копеечных суммах! Чем закончилась эта «продовольственная афера», мы уже знаем.
Нельзя вновь не процитировать слова непосредственного шефа Дмитрия Медведева по работе в питерской мэрии – Владимира Путина, который о причинах краха схемы «продовольствие в обмен на сырьё» в своей книге, изданной в начале 2000 года, говорил так: «Нужно было теснее работать с правоохранительными органами и палкой выбивать из этих фирм обещанное. Но подавать на них в суд было бессмысленно – они растворялись немедленно: прекращали свою деятельность, вывозили товар. По существу, предъявить им было нечего».
То есть фирмы, которым выдавались лицензии на экспортные поставки сырья за рубеж в обмен на встречные поставки продовольствия в Санкт-Петербург, вели себя так хитро, что юридически к ним нельзя было предъявить никаких претензий.
В уже упоминавшемся докладе «В. Путин – «президент» коррумпированной олигархии!» Марина Салье в марте 2000 года замечала: «В. Путин – юрист по образованию. Он не мог не знать, что предъявление […] договоров в суд действительно бессмысленно – суд в иске должен был отказать. Но не из-за того, что бесследно «растворялись» фирмы, выбранные самим же Путиным, а из-за абсолютной юридической ущербности договоров, заключённых КВС в лице всё того же В. Путина или А. Аникина».
В чём же заключалась юридическая ущербность и ничтожность этих договоров? В своём докладе Марина Салье приводит несколько наиболее вопиющих примеров. По мнению Марины Евгеньевны, абсолютно все договоры были… юридически ничтожными.
Как уже было сказано, зачастую отсутствовали подписи и печати каждой из договаривающихся сторон как на самих договорах, так и на неотъемлемых приложениях к ним. На некоторых договорах отсутствовали даты их заключения. В двух договорах отсутствовали приложения, обозначенные в текстах этих договоров. В договоре № 12/92 был исправлен номер договора с № 9 на № 12, а в приложении к нему сохранился старый – № 9. В четырёх договорах, заключённых Комитетом по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга в лице В.В. Путина, напротив его фамилии, имени и отчества, написанных чётко, стоит подпись его заместителя – А.Г. Аникина.