Страница 71 из 83
— Тогда одну отдай Кольке, одну оставь себе. Патроны используем только красные. Как только увидим или услышим вертолёт — сразу стреляем!
Все дела с площадкой закончили к трём часам дня. К этому времени туристы сварили кашу с последними крошками Сашиного сублимированного мяса, и проголодавшиеся спасатели накинулись на еду, громко расхваливая Настю и делая ей всевозможные комплименты. Присутствие девушки очень украшало эту мужскую компанию. При ней старались не выражаться, держались с достоинством и даже пытались поддерживать свой внешний вид надлежащим образом. Настя это чувствовала и немного смущалась.
После обеда Николай с Анатолием, как и планировали, пошли вниз по Сыни на рыбалку, Валерка и Сергей Баранов, прихватив с собой Сашу, направились на экскурсию к ближайшим минеральным источникам, остальные занялись своими делами на таборе, договорившись о связи по рации с обеими ушедшими группами.
Пока светило солнышко, Андрей прилёг на траву у палатки и решил немного подремать. Рядом с ним сел Виктор и вытащил из кармана куртки свой дневник. Ему не терпелось расспросить Андрея о том, как прожил он эту неделю, где повстречал Николая, каким образом удалось раздобыть вертолёт. Андрей без особого желания отвечал на вопросы, ему не хотелось сейчас вновь, даже мысленно, переживать те события, к тому же он собирался поспать. Но Виктор не давал ему покоя. В итоге Андрей целый час рассказывал ему о том, что происходило в посёлке, и с мечтой отдохнуть ему пришлось-таки окончательно расстаться.
Через некоторое время пришла Настя с грудой вымытой посуды. Андрей заметил, что с девушкой что-то не так. Он подошёл к ней и, посмотрев на её руки, тут же всё понял — от ледяной воды все пальцы её потрескались, и теперь из глубоких ран сочилась кровь.
— Ты почему же молчишь? — возмутился Андрей. — Нас тут куча мужиков, мы что, не можем посуду помыть?
Настя расстроилась, что Андрей заметил её изуродованные руки, машинально спрятала их за спиной и бодрым голосом ответила:
— Вы не волнуйтесь, это всё ерунда! У меня кожа такая, не выдерживает. Но я сейчас помажу кремом, и всё будет нормально!
— Значит так, больше ты миски не моешь, ясно? — приказным тоном объявил Андрей, забирая у девушки средство для мытья посуды.
Огромные Настины глаза вдруг сощурились, в них появились упрямство и даже злость.
— Я сама решу, что мне делать, а что — нет! — сказала девушка тоном, не терпящим возражений, и направилась к своей палатке.
Андрей с удивлением и одновременно с восторгом посмотрел ей вслед.
«Вот те раз! — подумал он. — А мы не так просты, как можем показаться на первый взгляд!»
На самом деле он понимал Настю. Она хотела быть равноправным членом команды: таскала тяжёлые рюкзаки, драила котелки и посуду, рубила дрова. В девушке не было и намёка на желание иметь хоть какие-то преимущества перед мужчинами. Так она была устроена, таким был её характер. Как потом узнал Андрей, Настя занималась различными видами борьбы, имела разряды по каратэ, и вообще — была самостоятельной, сильной, смелой девушкой, по крайней мере, такой она себя представляла. Например, сюда, в Забайкалье, она с ребятами добиралась «автостопом», не боясь грубых и часто похотливых водителей-дальнобойщиков. За себя она могла постоять, но при всём том была хрупкой и ранимой. И создавалось впечатление, что она ещё не поняла своего великого преимущества быть женщиной, не осознала, что ей совсем не обязательно заниматься мужской работой и различными видами борьбы, незачем стискивать зубы, когда больно, и сдерживать слёзы, когда обидно, не почувствовала, что её сила не в мышцах и выдержке, а в слабости и нежности, не умела пользоваться своим положением женщины и старалась заглушить в себе то, что шло от самой природы, от физиологии и естества.
«Ничего, скоро этот прекрасный “гадкий утёнок” превратится в ещё более прекрасного лебедя и, расправив крылья, улетит в далёкие края под названием “любовь”» — подумал Андрей, смотря на Настю, которая, похоже, всерьёз на него обиделась и теперь, отвернувшись, сидела у костра и мазала кремом потрескавшиеся руки.
Пока было время, Андрей занялся стиркой Витиных вещей. От ледяной воды у него ломило руки, сводило пальцы, и он не переставал удивляться героической девушке, молча перенёсшей такую зверскую пытку. Через пятнадцать минут он окончательно замёрз, кожа на руках тоже потрескалась, и он побежал отогревать их у костра.
Вскоре появилась группа Серёги Баранова.
— Попили минералочки! — сказал Сергей, снимая с плеч рюкзак и усаживаясь рядом с Андреем у костра.
— Потрясающее зрелище, будто кто-то посыпал охрой всю долину, и кругом — вода, ключи, травертиновые камни, прямо — «Земля Санникова»! — восторженно рассказывал Саша.
Андрей позавидовал ему. Они с Виктором так и не сходили на ближайший Сынийский источник, у них просто не хватило времени. Но сейчас ему уже было не до источников. Он так устал от бессонных ночей, от вечных переживаний и физических нагрузок, что мог только сидеть у костра, а если уж и делать, то исключительно то, что было действительно необходимо.
Через полчаса по рации вышел на связь Анатолий. Он рассказал, что Николай его обловил, поймав семь крупных хариусов, сам же он с трудом выудил только одного, и сейчас они возвращаются к табору, так что можно готовить котелок под уху.
Андрей решил не сообщать Насте о предстоящем ужине, сам сходил за водой, подновил костёр и попросил у Саши пару луковиц и лавровый лист.
Вечером, с аппетитом уплетая вкуснейшую уху из хариуса (кто не ел — тому не понять!), спасатели оживлённо беседовали, рассказывая о событиях прошедшего дня. Саша продолжал восторгаться травертиновыми источниками, Анатолий поведал, как Николай вытаскивал одного за другим хариусов в том месте, где их быть не должно, Валера вспоминал какие-то случаи из его туристической жизни. У всех было хорошее настроение, какое бывает, когда основные дела сделаны и остаётся только ждать окончания этого интересного путешествия, представляя, что совсем скоро сегодняшний день станет далёким прошлым. Только Анатолий был серьёзен. Он снова вытащил из рюкзака свою слегка замусоленную газету, надел очки и погрузился в чтение. На лице его проступили напряжение и тревога. Он думал о завтрашнем дне, о том, что вертолёт может их не найти, и тогда им предстоит тяжёлая работа. Андрей понимал опасения начальника МЧС. Ведь именно он уговорил его остаться здесь, на мари. Но теперь уже поздно было что-то менять, дело, как говорится, сделано! Приходилось надеяться на сознательность лётчиков и просто верить в удачу. Ну должно же им в конце концов повезти!
Настала ночь. Но никто не собирался покидать тёплое место у костра, вспоминая предыдущую ночёвку. Все расселись кружком, часто пили чай и тихо разговаривали. Вслух не произносили только слово «вертолёт», не высказывали своих сомнений, будто это было запрещённой темой, и постепенно становились серьёзнее, всё реже и реже слышались шутки и рассказы о таёжных приключениях. Создавалось впечатление, что над табором нависло какое-то облако оцепенения и печали.
Из этого состояния всех вывел Виктор. Он попросил Анатолия рассказать о геологическом прошлом района, разъяснить происхождение вулканических бомб, которые встречались тут повсюду.