Страница 11 из 13
Умар бросил в их сторону безразличный взгляд и подошёл к Асхаду.
— Скажи Умар, — криво усмехнулся чеченец, — почему ты так не любишь шахидов? Ты смотришь на них, как на пустое место, но, клянусь Аллахом, их недолюбливаешь. Они прекрасное оружие, для борьбы с неверными.
— Если человек путает знамя с Богом, а слова Аллаха с собственным мнением, то это ничто иное, как обыкновенный фанатизм.
— И что? Разве это не выгодно для нас?
— Фанатик не может быть хорошим воином, — сухо произнёс Умар.
— Почему?
— Они не умеют думать.
— Ладно, оставим этот спор для ужина. Он вечен. Мы начали его ещё в Старом свете и конца ему не видно.
— Мы можем сменить мир, но изменить некоторых людей не удастся. Они, всё равно, как бараны, будут тупо следовать чужим словам и мыслям.
— Как эта тварь, например! Нет, этот не такой. Этот своего не упустит! Ты видел на его руках перстни? — мужчина презрительно кивнул на избитого хозяина дома. — Ещё один мусульманин забыл наши законы. Он как шлюха, обвешался золотыми игрушками. Ладно, я с ним позже поговорю. Что случилось? Ты хотел что-то сказать?
— Я осмотрел окрестности, — кивнул Умар. — и вы оказались правы. Здесь были гости. Трое или четверо. Нашёл их лёжку. Это недалеко отсюда, — мужчина показал в сторону заросшего кустами склона. — Вот там. Пробыли на месте около двух суток. Ночью, чтобы отвлечь внимание охраны, подожгли машины испанцев. Пока все бегали, суетились и тушили пожар, они проскользнули в ворота Арч-Корта.
— И двинулись через перевал?
— Полагаю, что так. Это не русские.
— Да? — командир дёрнул бровью. — Почему ты так уверен?
— Русские просто так не ушли бы, — Умар погладил свою бороду и усмехнулся. — Это не в их характере. Они прихватили бы кого-нибудь из наших или взорвали пулемётный дот. Так поступили бы Демидовские и так поступил бы я сам.
— А ты здесь причём?
— У нас были одни и те же учителя. Там, — мужчина неопределённо махнул рукой, — в Старом свете.
— Это могли быть люди из разведки третьего батальона.
— Нет, это слишком далеко для них. В этих краях они не работают.
— Уверен?
— Все люди ошибаются. Тем не менее, полагаю, что это именно те, которых мы ищем.
— Сколько надо времени, чтобы их догнать?
— В этих горах? — уточнил Умар. — Они опережают нас на целых шестнадцать часов. Скоро стемнеет и отправиться в погоню, мы сможем только на рассвете. И ещё… Эти люди знают эти места не хуже местных жителей. Если мы не поймём куда они направляются, то искать можно до бесконечности.
— Так уже было… Ты забыл?!
— Я всё помню, — спокойно ответил мужчина. — У меня очень хорошая память.
— Да… Конечно, — Асхад подошёл к нему и положил руку ему на плечо. — Не обижайся, Умар. Я ценю и помню всё, что ты сделал для меня и моей семьи. Я ничего не забыл, — он несколько секунд молчал, потом кивнул в сторону ворот. — Что говорят испанцы?
— Утверждают, что привезли обещанный заказ и больше ничего не знают.
— Кто заказывал и что именно?
— Он заказывал рабов, — Умар кивнул на стонущего человека. — Но испанцы лгут. Очень убедительно, но лгут. Я это чувствую.
— Согласен, — хазачу дешнаша вуза ца во.[5] Не следует их отпускать. Нам не нужны свидетели семейных разборок. Ничто так не ослабляет, как слабые родственники. Сделай так, чтобы они исчезли.
— Хорошо.
— Вы обыскали дом?
— Да.
— Что нибудь нашли?
— Да, — Умар сделал небольшую паузу.
— Что именно?
— Я полагаю, что вам лучше самому это увидеть.
— Хорошо, показывай…
Они прошли в дом, где в одной из комнат, на полу лежало несколько кожаных мешков. Рядом с ними стояли несколько боевиков. Повинуясь жесту Умара, они вышли на улицу.
— Вот…
Асхад опустился на корточки, дёрнул кожаные шнурки, которыми был завязан один из мешков, и запустил туда руку. Спустя несколько секунд он гортанно ругался, перемешивая чеченские слова с русскими.
— Я так и знал! И эта Орденская свинья тоже знает! Знать бы откуда…
— Орден всегда всё знает, — пожал плечами Умар. — Всё, или почти всё.
— Вот уж нет, — оскалился Асхад. — Если бы они всё знали, то нам не пришлось бы искать иголку в стоге сена. Ладно, проблемы с Орденом будем решать потом. Сколько здесь?
— Больше двадцати килограммов, — сухо ответил его собеседник. — Основная часть это золотой песок. Крупный. В одном из мешком сложены самородки. Мелкие, но их много.
— Значит всё таки есть прииск… Сколько сейчас стоит один грамм золота?
— В банке Ордена? Десять экю, если не считать комиссионный сбор.
— То есть, в этих мешках около ста пятидесяти тысяч?
— Именно так, Асхад.
10
5 год, по летоисчислению Нового мира
Ангар Nr. 39, Порто-Франко
Четырёхместный жилой вагончик пропах табачным дымом, оружейным маслом и кофе. К этим ароматам примешивался ещё один. Его, безошибочно узнает любой мужчина, который отдал часть своей жизни военной службе. Запах армейской формы. Привычный и неистребимый. Как выразился, по этому поводу Карим: «А что вас удивляет, господа? Это, чёрт побери, обычный коктейль, для мужского жилья, если в нём нет женщин». Пожалуй, он прав, — дамы, в нашем доме не появлялись. К нашим мимолётным подружкам, мы выбирались сами, посвящая этому редкие свободные вечера.
Наш временный дом? Ничего особенного. Две двухъярусных койки, расположенные в крохотных кубриках, по краям вагончика. Маленькая душевая, совмещённая с туалетом и небольшая кухня, служившая и гостиной, и кабинетом. У входных дверей, — стойка для оружия. Два Калашникова и одна М16А2, принадлежащая Пратту. Есть ещё оружейный шкаф, где хранится всё остальное вооружение и амуниция.
У каждого из нас, за плечами долгая кочевая жизнь. Ещё там, в Старом свете, мы привыкли к временному жилью. Съёмным квартирам, казармам и палаткам. Привыкли к минимальному количеству вещей. Отсутствию тепла и уюта. Наверное, именно поэтому, мы так ценим маленькие житейские радости, вроде горячего завтрака или вкусного ужина.
Кстати, о ужине. Обещанного плова не получилось. Повару не просто по лицу съездили, а повредили челюсть. Наш «главный по кастрюлям» отлёживается у себя в вагончике, мычит что-то нечленораздельное, а мы, второй день подряд, пробавляемся консервированной говядиной и набегами в окрестные харчевни.
Вот и сейчас, на нашем столе стоят пустые консервные банки. В одну из них, кто-то бросил ложку и она торчит оттуда, как белый флаг, над крепостью. Несколько толсто нарезанных ломтей хлеба с вишнёвым мармеладом и кружки с кофе — вот и весь ужин.
Эндрю, закусив зубами зубочистку, как всегда возится с железками. Чистит пистолет и тихо напевает старую ковбойскую песню про парня, который отправился в долгий путь через прерию. Напротив него, — Карим. Вальяжно развалился на хлипком стуле и не отрывается от толстой книжки, купленной в соседней лавке. Так увлекся, что забывает стряхнуть пепел с сигареты и он падает ему на футболку.
— Во-первых, — Эндрю сделал небольшую паузу, и внимательно осмотрел возвратную пружину. Хмыкнул, аккуратно протер её тряпкой и продолжил разговор, который мы начали ещё за ужином. — Эти парни прибыли в Новый мир всего две недели назад. Их нет в чёрном списке, но готов поспорить на месячное жалованье, что на их совести уже не один труп. Помимо тех, про которые рассказал их главарь, конечно. Во-вторых, — послезавтра, с базы переселенцев, прибывает конвой.
— Да, знаю, — кивнул я. — Вместе с ним приезжает Билл Тернер и два грузовика с грузом для экспедиций.
— И рота охраны, для усиления местных патрулей, — дополняет Пратт. — После того, как в Порто-Франко участились перестрелки, сюда перебрасывают одну роту из батальона охраны. Парни из конторы Виктора шепнули, когда забирали изувеченного бандита. Кстати, просили тебе передать, чтобы клиентам, в следующий раз, ломал одну руку, а не обе. Как его допрашивать, если на нём живого места не осталось? Он же ни говорить, ни писать не может.
5
Хазачу дешнаша вуза ца во, — Красивые слова не кормят. (чеченск.)