Бродяга

  - Не знаю еще, пока не знаю. Буду смотреть по обстоятельствам, что сейчас об этом рассуждать. Неизвестно ведь пока ничего. Включай лучше телевизор, может фильм прикольный, сегодня покажут.

  - Эту рухлядь на помойку надо выкинуть, одно название, что телик.

  - Ну, картинка вроде неплохая, а бабло у меня пока что имеется, завтра сходим, возьмем японца, видик в придачу и с десяток кассет. Будем вечера коротать, пока ты здесь. С утра съездим в Москву, прогуляемся по центру. Посмотрим, чем здесь народ дышит.

 Они, еще долго беседовали, почти не замечая происходящего на экране телевизора. Пару раз покурили гашика, укололись, допили бутылку водки. Уже под утро, решили еще подварить ширки. Приготовили, вмазались и совсем ошалевшие, спозаранку поехали в Москву. Съездили на ВДНХ, потом на Красную площадь. Походили по Арбату. Там же на Арбате, Шмаль заказал портрет, и через полчаса с восторгом вертел его в руках.

  - Нет, ты глянь, Антон, вот ведь четко! Одним карандашом, а как здорово! Давай, пусть тебя тоже нарисует.

  - Не надо, потом как-нибудь. Что-то устал, я уже. Едем домой, пока доберемся, уже не на шутку подламывать будет. Блин, не хотел ведь подсаживаться, а вот как-то незаметно присел. Ты сам-то, как? Не болеешь?

  - Нет, я ведь только последние три дня ставился, а вообще стараюсь воздерживаться.

  - Я, тоже стараюсь, это все из-за Барракуды. С ним пару дней покайфовали, с тобой уже считай три дня, и вот все, уже в торбе! Надо подвязывать. Сколько там соломки осталось?

  - Пара стаканов, может три, - Шмаль, предложил. - Если тебе так хреново, то я могу, больше не ставится.

  - Не выдумывай, приедем домой, все сразу сварим, чтобы ничего не оставалось, а уж дальше придется потерпеть. Все, наркотикам нет!

 С такими благими намерениями, они добрались до дома. Следующие три дня, Север провалялся на диване. Витя делал вылазки за продуктами, знакомился с соседками, варил бульон из курицы. Взял на себя роль кухарки и сиделки. Антон, целыми днями пялился в экран новенького "Сони" Витя, недалеко от дома нашел видеопрокат. Набрал кучу боевиков, в хате теперь постоянно звучала стрельба. На четвертый день, Север отмокал в ванной. Набрал до невозможности горячую воду, и теперь обильно потел, выгоняя оставшуюся дурь из тела.

 Щелкнул замок, вернулся Витя. Он, ходил за билетом.

  - Взял? - Голос Антона внезапно сорвался на сип.

  - Что ты там бормочешь?

  - Билет говорю, взял? - откашлявшись, повторил Север.

  - Взял, взял на послезавтра.

  - А пива?

  - И пива тоже, и рыбки копченой. Скумбрия покатит?

  - Еще как покатит. Скумбрия холодного копчения, это вещь! Эх, надо еще водочки. И картошки отварить.

  - Не вопрос, водочку я тоже прикупил, а картошка у нас есть. Щас организую.

 Провожая, Витю на родину, Север чувствовал себя вполне сносно. Болячка попустила. Вовремя остановился, в следующий раз, нельзя такого допускать. Зависимость. Что может быть хуже? Быть зависимым от кого-то или от чего-то? То же рабство, по сути. А в настоящий момент, он просто наслаждался легкостью, которую вновь стал ощущать в себе. Радовался за Шмаля, который скоро будет дома. Он снова стал самим собой.

  - Маме большой привет, - напутствовал он, друга. - Подготовь все, что нужно для приватизации. Поговори с Васильевичем, что там в отношении меня слышно. Короче, ты в курсе.

  - В курсе, в курсе, ты мне уже все уши прожужжал. Смотри, не забудь, что обещал.

 Они обнялись, Витя зашел в вагон. Север поехал домой, в Одинцово.

 Оставшись один, он целыми днями бродил по городу, иногда катался в Москву. По пол дня не выходил из метро, отпечатывая в памяти схему метрополитена. Познакомился с местной шпаной, но близкого знакомства не заводил. Пока что приглядывался, так сказать осматривался на местности. Как-то проснувшись по утру, решил подбить оставшиеся бабки. Оказалось, что не так уж и много. На месяц еще хватит, а затем надо будет, что-то предпринимать. Решил, завтра же утром ездить в Москву, поработать на одном из рынков. С самого спозаранку сел на электричку. Еще по пути, приметил одного фрукта. Здоровенный малый, в кожаной куртке, широченных штанах, бритый наголо, на голове кепка. Таких молодчиков, он встречал и раньше. В электричке, здоровяк, засветил тугую лопату, демонстрируя кондуктору билет. Выходил он на Беговой. Впрочем, он не один. К выходу потянулось, чуть ли не пол вагона. Север протиснулся поближе к потенциальному терпиле. Надобности в фортеце не было. Народ, прикрывал его со всех сторон. Бумажник лежал во внутреннем кармане куртки. От здоровяка, так и пыхало жаром, молния на куртке была расстегнута. Протолкавшись к нему вплотную, Север притиснулся к нему, сделав вид, что его толкнули, завернул немного полу куртки правой рукой, левой махал перед лицом здоровяка, типа сохраняя равновесие. Тому, не понравилось, что Север находится так близко, начал отстранятся. В этот момент, тихонько поднимая руку, Антон коснулся внутреннего кармана, еще момент и лопата была у него. Двери электрички распахнулись, народ хлынул на перрон. Север вышел со всеми, подождал, пока начнется посадка и опять, запрыгнул в вагон. Теперь, можно было расслабиться, и посмотреть, удачная нет, покупка.

 В бумажнике, помимо водительских прав, оказалось не много, но впрочем, для начала сойдет. Север решил, что раз фортуна к нему благосклонна сегодня, то на этом не останавливаться. Доехал до белорусского, спустился в метро. Добрался до Киевского и вышел наружу. Недалеко от вокзала располагался рынок. Север с Витей уже захаживали сюда. Здесь торговало много хохлушек. На прилавках высились горы продуктов. Народу не протолкнуться. Через час, он покидал рынок, унося с собой содержимое двух бумажников. Пора ехать домой.

 Приближался Новый Год. До праздников оставалось два дня. Антон решил кой чего прикупить к Новому году. Поутру пошел по магазинам. Взял бутылку коньяка, шампанского, не забыл и водочки. В кондитерском отделе купил небольшой торт. Отнес все покупки домой, и опять вышел на улицу.

  - Надо бы еще фруктов взять, да хоть, мандаринов, - он пошел в сторону небольшого базарчика. На входе торговали елками. Остановился, размышляя стоит ли покупать елочку. Решил, что стоит. Поговорив с продавцом, попросил не продавать невысокую, всего полтора метра, пушистую красавицу, сам же прошел на базарчик. Взял у толстого азербайджанца гранатов, фиников и апельсин, заторопился на выход. Уплатив за елку, он полностью загруженный, отправился домой. Внимание привлекла шедшая перед ним девушка. Несмотря на легкий мороз, она была без шапки. Грива черных, блестящих на декабрьском солнце волос, отливала золотом. Темно-синие джинсы облегали аккуратную попку и стройные ноги. Джинсы были заправлены в короткие, замшевые сапожки пепельного цвета. Из-под короткой, черной кожаной куртки выглядывал белоснежный свитер с высоким воротником. В одной руке, девушка несла пакет, под завязку набитый апельсинами, в другой держала коробку, видимо с гирляндами и игрушками. Она направлялась в сторону стоянки. Север, как завороженный двинулся следом за ней. Ему очень хотелось заглянуть ей в лицо. Внезапно пакет лопнул, из него во все стороны разлетелись апельсины.

  - Вот, блин! - Раздался мелодичный со своеобразным акцентом голос.

  - Разрешите, я вам помогу? - Антон, положил елку и фрукты на снег, достал с заднего кармана пакет, который  всегда носил с собой. Он не спеша стал собирать апельсины, изредка бросая взгляды на незнакомку. Та, в свою очередь внимательно изучала его. Выпрямившись, Север наконец-то взглянул прямо ей в лицо.

 Огромные, черные глаза, это первое на что он обратил внимание. Над ними тонкие дуги бровей. Миниатюрный, аккуратный носик, пухлые губы. Немного большеватый рот, но это только красило ее. Кожа, гладкая и чистая, казалось бархатистой. На вид, не старше двадцати двух- двадцати трех лет.

  - Вам далеко, со всем этим? - Он, кивком указал на пакет и коробку.