Страница 3 из 21
— Не сомневаюсь в успехе, — успокоил Харвуд. — Мои люди уже рядом с Можайцевым. Дня через два мы опять водворим его в Брайт-ривер.
Прайс с облегчением вздохнул:
— Дай бог. — И, уже провожая Харвуда к дверям, спросил: — Кстати, что это за субъект — Бодо Крюгер?
— Коммерсант. В прошлом — нацистский офицер, — Харвуд вынул из бокового кармана фотокарточку размером с почтовую открытку: — Вот он.
Со снимка смотрел худой, длиннолицый человек в черном эсэсовском мундире. На рукаве эмблема: кости и череп. Под чрезмерно высокой тульей фуражки виднелись глаза — наглые, навыкате.
Глава вторая
Весна только начиналась, но снег уже успел сойти, и лишь на вершинах гор блестел под солнцем белыми пятнами да кое-где темнел слежавшимися пластами на самом дне ущелий, в тени.
Разноцветные бревенчатые домики норвежцев выглядывали из-за вечнозеленых елей…
Солнце шло сюда со стороны Швеции. Величавое, спокойно-золотистое, оно плыло над холмами и равнинами и по вечерам опускалось в море на западе. С запада, от берегов Англии и Шотландии, бежали сюда невысокие волны Северного моря — глубоко-синие, кое-где будто подкрашенные киноварью.
Эрика Келлер любила эти места. Тут всегда тишина, и в одинокой горной гостинице, расположенной в глубине бухты, можно без помех работать над новой книгой о судьбах ее родной Германии. Эта тема волновала молодую писательницу.
В то утро в гостиницу неожиданно нагрянул Герман Гросс, инженер, имя которого частенько упоминалось в газетах Западной Германии то как одного из крупнейших специалистов-строителей, то так «переметнувшегося на сторону красных», «друга коммунистов», противника вооружения нового вермахта атомным оружием. Эрику и Гросса связывала испытанная дружба и, пожалуй, нечто большее, в чем они не хотели себе признаться.
После завтрака они отправились на прогулку, потом забрели на ферму Петера Андерсена, где выпили парного молока, затем спустились к берегу бухты, пересекли широкую пешеходную тропу, идущую от гостиницы и, прыгая с камня на камень, пробрались на крошечный островок. Там у Эрики был свой любимый уголок.
Гросс привез неутешительные вести — реваншисты упорно продолжают толкать страну на гибельный путь. Концерн военного преступника Круппа начинает строить мощный подводный флот. В ФРГ приступают к постройке военных судов с ракетными установками. Завод известного гитлеровского авиаконструктора Мессершмитта в Мюнхене-Риеме уже полным ходом выпускает реактивные истребители и приступил к строительству бомбардировщиков, способных нести атомную бомбу. Фабриканты смерти вновь, как и во времена Гитлера, получили крупные военные заказы, но теперь они готовятся производить и ядерное оружие, несущее уничтожение самой Западной Германии. Страшно подумать: люди, толкнувшие немцев на две истребительные войны, причинившие им много горя, погубившие миллионы немецких жизней, приведшие страну к позору и оккупации, — с упорством и яростью маньяков стремятся ныне к возврату прошлого.
— Я утомил тебя плохими известиями, — грустно улыбнулся Гросс.
Девушка не ответила, смотрела в море.
— Ты чем-то озабочена? — с участием спросил Гросс.
— Да, — она зябко передернула плечами.
— Так расскажи мне.
— Хорошо… Мне надо собраться с мыслями… Я не знаю, что наиболее важно в этой истории…
Пенный бурунчик стремительно катился с юга наперерез волнам. Потом бурунчик исчез, и у самого его основания появился какой-то крошечный и почти незаметный предмет. Сомнений не было: над поверхностью моря возвышался перископ подводной лодки. Она поняла — с подлодки вели наблюдение за побережьем.
Гросс произнес раздраженно:
— Наверное, проводят очередные учения… Кораблям НАТО очень уж нравятся норвежские воды.
Девушка снова стала смотреть в сторону горной гостиницы, неподалеку от которой волны тихо плескались о каменный берег бухты. Оттуда шла сюда, на север, тропинка, сейчас безлюдная.
— Я слушаю тебя, Эрика, — озабоченно шепнул Гросс: подлодка потеряла интерес для него.
И Эрика Келлер стала рассказывать…
Он появился рано утром, и никто толком не мог понять — откуда. Автобусы с юга в это время суток не проходили мимо, а с севера они вообще курсировали другой дорогой, через долину, там, за горным хребтом. Администрации гостиницы он назвался Перси Паркером, сказал, что пишет в английских газетах и возвращается из поездки на норвежский Север, в Финмаркен. Паркер сказал, что ему нужен покой, он должен основательно отдохнуть.
Покоя в этом уединенном уголке было сколько угодно.
Англичанин почему-то избегал прогулок и почти все время проводил в своей комнате. Лишь к обеду он появлялся в общем зале и молча занимал место за столом, как раз напротив Эрики Келлер и ее соседа — Бодо Крюгера.
Паркеру можно было дать не больше сорока лет, росту он несколько выше среднего, — на продолговатом бритом лице залегли жесткие складки, в серых глазах, за стеклами очков в золотой оправе Эрика видела выражение отрешенности, тоски и непонятного ей гнева.
Было в Паркере нечто такое, что заставляло ее внимательно к нему присматриваться. Возможно, сначала на нее подействовала перемена в поведении соседа по столу — доктора Крюгера. Она отлично помнила, как странно до появления англичанина держал себя Бодо Крюгер, поселившийся в гостинице почти в одно время с ней: он выходил к прибытию каждого автобуса, с какой-то непонятной настойчивостью приглядывался к людям. Казалось, он с нетерпением ожидал или разыскивал кого-то, кто упорно не появлялся. От пристального внимания Крюгера не ушел и Перси Паркер, но и он, кажется, не принес ему ничего нового. Крюгер терял терпение, нервничал, много курил. Сколько времени так продолжалось бы — неизвестно… Но однажды после завтрака Паркер, уже успевший познакомиться с Эрикой, отозвал ее в сторону.
— Фрейлейн Келлер, — сказал он на чистом немецком языке, — мне не хотелось бы, чтобы вы пострадали, и я решил предостеречь вас…
Эрика с недоумением вскинула брови.
— Сейчас вы все поймете, — продолжал англичанин. — Мне доводилось читать ваши статьи, книги, и, стало быть, я знаю вас, ваши убеждения…
— Я и не скрываю моих убеждений, — холодно заметила Эрика, не понимая, чего, собственно, хочет от нее Паркер.
Англичанин скупо улыбнулся.
— Это делает вам честь. Однако можно не сомневаться, что за вами установлена слежка даже здесь. Мне хотелось, чтобы вы об этом знали.
— Слежка? За мной? Здесь? — Эрика искренне удивилась.
Паркер тихо рассмеялся.
— Не верите? Хотите убедиться? Пожалуйста. — И он положил ей в руку пачку микроскопических фото. — Вот снимки с документов, которыми вы пользуетесь при работе над вашей книгой. Очевидно, против вас замышляется провокация.
— Кто же сделал это? — она растерялась от неожиданности.
Вместо ответа Паркер показал ей в окно — на улице, возле автобуса вертелся Бодо Крюгер.
— Он?
Паркер утвердительно кивнул.
— Но каким образом?.. — начала было Эрика.
Паркер перебил ее:
— Очень просто — я заметил, как он орудовал в вашей комнате, и мне пришло в голову лишить его трофеев. Только и всего.
А вскоре произошло событие, совсем сбившее Эрику с толку.
Началось с того, что ни к обеду, ни к ужину Паркер не вышел. Потом девушка видела, как в его комнату прошел доктор. Эрика заметила, как Бодо Крюгер шептался с врачом.
По-видимому, Крюгеру удалось-таки проникнуть к англичанину, а может быть, он сумел что-то выведать у хозяина гостиницы, — как бы то ни было, поздно вечером немец заказал разговор с небольшим городком на Рейне. Эрику в тот день не оставляла тревога, ей начинало казаться, что Крюгер следит не столько за ней, сколько за Паркером. Вот почему она сочла нужным проследить за своим соотечественником.
— Герр Шольц, — заговорил Крюгер, — я нашел его… Да, да, он прибыл сюда под видом английского журналиста. Приехал из Финмаркена… Ха-ха… Без сознания… — И Крюгер перешел на шепот.