Операция «Тень»

Рассвет наступал быстро. В лесу было тепло и сыро. Ночной туман постепенно поднимался все выше, день обещал быть солнечным. Это Годдарту не очень-то нравилось, но его утешала надежда на то, что к условленному месту он сумеет добраться вовремя, маскируясь в предутренней дымке леса. Он хорошо знал маршрут: вот сейчас они минуют этот обширный лесной массив, перейдут неширокое — на пять минут быстрого хода — колхозное поле, снова углубятся в чащу и там, на полянке, расстанутся. Женщина высказала готовность вести его и дальше, но Годдарт воспротивился этому: ее миссия кончалась на полянке, у сломанного дуба, дальше он будет пробираться сам, одному ему известной дорогой, посвящать же в свои планы кого-нибудь он не хотел.

Разведчик нервничал, ему казалось, что стрелки часов слишком спешат и могут подвести его. Женщина шла впереди, шагала размеренно и, как казалось Годдарту, без должной осторожности.

Деревья расступались все шире. Широкие прогалины незаметно сливались с яровым колхозным полем. Женщина-проводник шла не сбавляя шага, и Годдарт забеспокоился — он предложил не выходить на открытое место, сделать крюк и, не покидая леса, пробраться на условленное место у сломанного дуба. Она отрицательно покачала головой. Годдарт сердито предложил ей в таком случае не ходить дальше вообще, заявив, что дальше он пойдет один, в конце концов плевать ему на какой-то дуб, который лишь означает конец его маршрута в ее сопровождении и больше ничего, она может возвращаться назад отсюда, не выходя на опушку леса. Спутница ничего не ответила, лишь посмотрела на него с невыразимым презрением не по-женски жестоких глаз. Годдарт растерялся. Ему чудилось, что опасность, страшная и неумолимая, уже нависла над ним, он всегда верил в свой инстинкт и не мог ошибиться и на этот раз. Решительно отстранив женщину, он вышел на опушку леса и тотчас шарахнулся назад: по пересекавшей поле дороге ехала повозка, на которой сидел, свесив ноги, офицер-пограничник.

Офицер глядел как раз в ту сторону, где притаились Годдарт и его спутница.

Отпрянув за дерево, разведчик в ту же минуту понял, что он совершил промах — надо было не прятаться, а как ни в чем не бывало идти вперед, и тогда ничего неестественного в его поведении не было бы, мало ли тут народу ходит по своим делам, здесь ведь не граница. Он слишком нервничал — и вот результат. Конечно, виновата во всем проводница, она слишком бравировала. А теперь не оставалось ничего иного как ждать, что будет делать офицер. Успел ли он заметить?

Женщина ухватила его за руку, куда-то тащила, но теперь разведчик хорошо знал, что именно ему надлежит делать. Прежде всего следовало проследить за повозкой, так неожиданно появившейся тут в этот утренний час.

Притаившись, Годдарт наблюдал. Повозка остановилась. Офицер что-то сказал солдату-повозочнику, взял с телеги автомат и, придерживая рукой фуражку, побежал к лесу, туда, где притаились нарушители. Теперь можно было не сомневаться — их заметили.

Женщина зло выругалась.

— Быстрей уходите, я задержу его… — сказала она Годдарту.

Разведчик исчез. Взяв автомат наизготовку, женщина прислонилась к широкому стволу дерева и приготовилась стрелять. Но пограничник — это был младший лейтенант — оказался хитрее, чем она предполагала, — он не пошел напрямик, а проник в лес на некотором расстоянии от того места, где заметил подозрительного человека, и теперь осторожно пробирался вперед.

Вступать в перестрелку на опушке было опасно, слишком большие расстояния между деревьями и отсутствие там подлеска не позволяли маскироваться, и женщина бросилась назад, в чащу. Она успела выполнить свое намерение, но тотчас остановилась, замерев без движения: пока жив этот пограничник, нечего и думать о том, чтобы спастись, он будет без конца преследовать ее, да скоро появятся и другие пограничники, которых приведет сюда солдат-повозочник, в этом можно не сомневаться. Поэтому бежать было просто нельзя. Она осторожно выглянула из кустов — пограничник находился сейчас на том самом месте, где только что прятались она и агент, которого она вела по маршруту «Дрисса». Пограничник тщательно исследовал следы, — значит, теперь он уже знает, что их тут двое. Женщина притаилась и, как только пограничник мелькнул между деревьев — дала по нему очередь. Он упал, она отлично видела это, но продолжала оставаться на месте, выжидая. И она оказалась права: кустарник зашевелился уже в другом месте, поняла — пограничник решил отрезать ей путь назад.

У него было большое преимущество перед нею: достаточно выиграть время до подхода пограничных нарядов — и ее песенка будет спета; ей же для того чтобы спастись, необходимо во что бы то ни стало уничтожить его, но сделать этого никак не удавалось, и потому волей-неволей приходилось отходить в глубь леса. Она видела, как он осторожно озирался, должно быть, хотел установить, где же мужчина, тот, что так неосторожно выскочил недавно на опушку, у ярового клина. Ее могут схватить — эта мысль внезапно обожгла ее, и она опрометью, что было мочи бросилась бежать — в конце концов можно ведь и оторваться от преследовавшего ее пограничника. Она бежала петляя, потеряв преследователя из виду. Он почему-то даже не стрелял по ней.

Подлесок неожиданно кончился, и она почувствовала, что вот теперь ей, пожалуй, не уйти. Она не слышала выстрела, того самого, после которого уже не могла идти — из левой ноги била кровь. И она переменила тактику — бросилась не от пограничника, как он, наверное, рассчитывает, а наоборот, навстречу ему.

Они встретились явно неожиданно для офицера-пограничника, этим следовало воспользоваться.

— Руки вверх! — приказал пограничник.

Она рванулась назад и с силой перебросила автомат из одной руки в другую, чтобы было сподручнее прошить ого очередью.

Но в тот же момент что-то с силой вырвало оружие из ее рук — ремень зацепился за сук дерева, и автомат отлетел в сторону. Она стояла безоружная.

— Руки вверх! — повторил офицер.

Она сделала порывистое движение, но тотчас загремел выстрел, и ее перебитая рука повисла, — достать ампулу с цианистым калием ей не удалось. Дрожа, она подняла вверх вторую, здоровую руку.

Офицер осторожно сделал несколько шагов по направлению к ней. В тот миг он думал только о ней, женщине-враге, которую нужно взять живой и доставить на заставу. Он думал о ней одной, и это подвело его. Когда он рухнул ничком, продолжая сжимать в руках оружие, из-за дерева появился Годдарт. В глазах женщины мелькнуло удивление — она никак не ожидала от него такого рыцарского поступка. Годдарт нагнулся и выхватил у пограничника его автомат, он даже не поинтересовался — убит тот или только ранен.

— Мне надо перевязать ногу, — сказала женщина, опускаясь на траву.

— Поздно, — произнес Годдарт, приближаясь к ней.

Она вскинула голову и на фоне ясного утреннего неба увидела большое, обрюзгшее лицо человека, которого привела сюда с той стороны Буга.

— Поздно, — почти беззвучно повторил Годдарт, вскидывая автомат. Она хотела понять, что он собирается делать, но ей уже не суждено было что-либо понимать…

Бросив автомат, Годдарт поспешно убегал прочь. Бежал, задыхаясь, обливаясь потом, и боялся взглянуть на часы — если посланец от Грина не захотел его ждать свыше положенного — то конец!

Выскочив на шоссе, осмотрелся. Невдалеке, у самого кювета стояла легковая автомашина. Человек от Грина оказался на месте.

Глава пятая

Генерал Тарханов — начальник одного из управлений Комитета государственной безопасности — размышлял над сведениями, ставшими ему известными в эти дни. Опять, кажется, его старые «знакомые» — Уильям Прайс и Аллен Харвуд появились на сцене… Некий русский инженер Можайцев изобрел какие-то «установки», за которыми гоняются Прайс и Карл Функ из ФРГ. Соперники! Не поделили изобретение русского инженера, изобретение, по-видимому, военного характера. Придется по этому вопросу проконсультироваться со специалистами. В полученных сведениях речь шла не только об установках «М-1», но и о пребывании Можайцева в Норвегии, о его встрече сперва с Крюгером, а затем с Шольцем, и обо всем том, что случилось с этим загадочным русским инженером на пустынном берегу Атлантики. Да, тут было над чем поразмыслить… Придется вернуться к материалам о затеях Харвуда, против которых нашей контрразведке однажды уже пришлось вести борьбу, — может быть, в них, в этих материалах, найдется ключ к новой тайне. Уильям Прайс снова что-то затеял. Стало быть, как, впрочем, и следовало ожидать, неудачи в прошлом отнюдь не положили конец его авантюрам. Но что же все-таки он задумал теперь?