Охота на охотников

Короче, ничего примечательного. Даже необходимость целыми днями пребывать в костюме и при галстуке не очень напрягала, хоть я и чувствовал себя в таком прикиде, как идиот, ибо за тридцать с большим лишком лет никогда в подобное не одевался и даже в мыслях не держал, что сподоблюсь.

Имелся лишь один нюанс. Но этот нюанс серьезно смущал меня.

Заключался же он в следующем. Иванец три раза за два дня, прихватив с собой пару специально натасканных мордоворотов и толстый кейс, ездил к клиентам. Как я понял из разговоров, что велись при мне, как при мебели, с абсолютной беззастенчивостью – за деньгами. Вот так просто: провернул сделку, забрал наличку – и поехал. В первый день меня это обстоятельство не очень напрягло. Ну, подумаешь, не признает человек белый безнал, предпочитая черный нал. А инкассаторам не доверяет, потому что они в детстве в него камнями кидались. Бывает. К тому же шея у Иванца была толстая, башка – бритая. Чего ему бояться? При мощном охраннике с каждой стороны.

А на второй день в промежутке между вялыми попытками склонить Танюшку к интиму она рассказала о том, чем занимается фирма Иванца и, соответственно, какие суммы он мог в этом кейсе перевозить. И мне стало немножко нехорошо, температура поднялась. Потому что компания «Технопарк» толкала на рынок отнюдь не «Тампаксы» по сто пятьдесят рублей за упаковку, но тяжелую строительную – и не очень строительную – технику. Каждая единица которой тянула на сто тысяч баксов – минимум. А если таких единиц несколько? А если кто-то прознает про идиотскую привычку Иванца самолично возить деньги?

Выглядело все это не очень логично. Впрочем, не очень логичной фигурой на посту главы «Технопарка» выглядел и сам Иванец – суть бандит, перекрасившийся в бизнесмена. При этом сохранивший менталитет и умственный багаж гопника обыкновенного, как там, бишь, такой подвид гомо сапиенса по-латыни пишется?

Хотя… Я допил пиво и, вынеся пустую бутылку в кухню, бросил ее в мусорное ведро.

Чего я хотел? Львиная доля нынешних крупных бизнесменов – успешные бандиты девяностых. Иванец – не исключение. И таскаться за деньгами в сопровождении братков, роль которых в данном случае исполняли два мордоворота-охранника – это всего лишь привет из прошлого. Привычка, которую он не смог – или не захотел – перебороть. Ну, его проблемы.

Решив, что нет смысла дальше зацикливаться на этом вопросе, поскольку, в общем и целом, работа мне попалась неплохая, – непыльная, ненапряжная и при этом довольно денежная; тем более, что и машина была не хухры-мухры, а сотый «Лэнд Круизер», Иванец себя, любимого, уважал, на говне кататься не имел желания, – я отправился спать. А поутру, как и полагается, надел кольчугу цивилизации в виде костюма за три двести, с трудом, поскольку необучен, повязал галстук, – получилось, надо заметить, омерзительно, – и пошел за машиной.

Иванец выкатился из подъезда веселый донельзя, что для меня явилось откровением. Оба предыдущих раза, что я забирал его от дома, на директора смотреть было страшно – морда помятая, мешки под глазами. По дороге на работу он все время молчал и вообще старательно пугал окружающую среду тотальной угрюмостью. Явно не любил рано просыпаться. Профессия бизнесмена имеет-таки свои недостатки, которых мне, простому смертному, слава богу, не понять.

Нынче же он, поудобней устроившись на заднем сиденье, высочайше одарил меня улыбкой и спросил:

– Ну что, Семеныч, поработаем сегодня?

Я слегка подивился тому, что он обозвал меня Семенычем – не так уж хреново я выгляжу в свои тридцать шесть. Потом еще немного поудивлялся фразе «поработаем сегодня». Вроде как предыдущие два дня мы не работали, а сосульки сосали. Но, поскольку шеф всегда прав, я только важно кивнул и подтвердил:

– А то как же, Федорыч? Поработаем! Нам ли, старым мозгоблудам, работы пугаться?

– Гы! – сказал Иванец свое любимое. – Погнали в контору.

И мы погнали. А почему бы не погнать? На сотом-то «Крузаке». На нем даже мигалку ставить не нужно – все стараются дорогу уступить. Я, в бытность свою таксистом, тоже старался держаться от таких подальше. Не потому, что наездников боялся – на их наглость у меня и своей хватало. Просто если ненароком сам зевнешь да поцарапаешь – век потом расплачиваться будешь. Там же одна краска дороже иного автомобиля стоит.

В конторе Иванец вовсю продолжал демонстрировать хорошее настроение. Дружески треснул охранника, сидевшего на тумбочке, по плечу, бросив: «Как делишки, брателло?!». Хлопок получился сильным, охранник чуть не упал со стула, поморщился, но с кривоватой улыбкой выдавил:

– Какие у нас дела, Сергей Федорович? У нас делишки. Дела у прокурора.

– Молодец! Шаришь тему! – похвалил шеф. – Широко, по государственному. Большим вырастешь – в Кремль охранником возьмут. – И помчался дальше.

По пути ему попалась главбухша, и он дружески потрепал ее по щеке. Что-то сказал при этом, но что именно, я не расслышал, потому что задержался у тумбочки, где мы с охранником, переглянувшись, синхронно пожали плечами – мол, какая муха его укусила?

У приемной я его нагнал, хотя никуда не спешил. Просто Иванец по пути встретил еще пару сотрудниц, и обеим оказал знаки внимания. Хоть и несколько своеобразные, но все же. Девушки – обоим было слегка за сорок – были польщены. Про них собственные мужья давно забыли, а тут целый директор за жопу ущипнул. Набор эротических сновидений на ближайшую ночь им был обеспечен.

Вихрем ворвавшись в приемную, Сергей Федорович энергичным движением руки взлохматил прическу на голове у своей сексапильной секретарши, которая сидела за столом и, соответственно, ущипнуть ее за зад было сложно (хоть и не невозможно); и, ни слова не говоря, спрятался у себя в кабинете.

– Что это с ним? – Танюшка изумленно посмотрела на меня.

– Кто его знает? – я пожал плечами. – Душа начальника – потемки. Может, жена в постели новую позу придумала?

– Пошляк, – заявила Танюшка.

– Ни разу, – возразил я, принимаясь соображать себе традиционную чашечку утреннего офисного кофе. – Просто очень дотошный человек. Если у директора с утра игривое настроение, значит, тому есть причина. Поскольку настроение ему поправлял не я, значит, это сделали его домашние. А я просто пытаюсь мыслить логически.

– Мишенька, а кто тебе узелок вязал?

– Не понял, – я перестал бултыхать ложечкой в чашке и с подозрением уставился на Танюшку. Уж больно ее вопрос на скрытую подначку смахивал. Оказалось, я ошибался.

– Галстук тебе кто завязывал? – расшифровала она.

– Никто. В смысле, я сам. А у меня дома, кроме меня, никто не умеет галстуки завязывать. Мыши на этот счет тупые. Тараканы – еще тупее.

– Ты тоже не очень острый, – успокоила она. – Это не галстучный узел, Мишенька. Это, прости меня, выбленка какая-то.

– Ты откуда слова такие знаешь? – нахмурился я. – А еще меня пошляком обзывала.

– У меня папа моряк дальнего плавания, – она целеустремленно выбралась из-за стола, подошла ближе, забрала из моих рук чашку с кофе и поставила ее на стол. После чего принялась по-хозяйски возиться с галстуком. Не скажу, чтобы мне это было неприятно. Тем более что за отсутствием в руках чашки кофе я водрузил их на теплые секретаршины бедра, против чего она, судя по отсутствию реакции, не возражала.

А чего, в самом деле? Шеф двумя щипками за задницу и одной ласковой пощечиной осчастливил целых три сотрудницы, а самой главной только прическу испортил. А ей, может, тоже мужского внимания хочется. Вот я и решил поотдуваться за директора. Щипать не стал, но пощупать пощупал. На ощупь, кстати, Танюшка тоже была очень даже ничего.

Офис-менеджер между тем продолжала делать вид, что внимательно пялится на галстучный узел, а сама в полный рост вела разведывательно-диверсионную деятельность:

– А жену свою не мог, что ли, попросить, чтобы она тебе галстук завязала?

– А зачем? Я же знал, что приду на работу и ты мне все, что надо, правильным узлом завяжешь. Я пророк.