Вторая гробница

Там к ним подошел с сияющей улыбкой Кидик. Его глаза за толстыми стеклами очков казались еще больше, чем обычно. Он гордо поинтересовался:

– Мистер Картер, я как раз разговаривал по телефону со своим бюро. Народ раскупил билеты на все ваши лекции. Мы можем организовать еще несколько дополнительных встреч.

Картер уставился на агента так, будто ему только что сообщили о чем-то невероятном.

Когда Кидик увидел замешательство на лице Говарда, он отвел его в сторону и прошептал:

– Поймите же, это все – ваши деньги… – Он послюнявил указательный палец и подсчитал, рисуя в воздухе, как на невидимой доске: – Это минимум пятьдесят тысяч фунтов.

– Пятьдесят?…

– Тысяч! – добавил Кидик. – Я наобещал вам слишком много? Это неплохой гонорар за четыре недели работы.

Говард просто не мог себе этого представить. Пятьдесят тысяч фунтов! Сумма, которую лорд Карнарвон потратил за пятнадцать лет раскопок в Долине царей! Этими деньгами он кормил не только Картера, но и жителей всех окрестных деревень. Пятьдесят тысяч фунтов! На эти деньги Говард мог бы купить целый дом в Лондоне в отличном месте, в Южном Кенсингтоне или Мейфэре, а у парадного входа стоял бы «роллс-ройс» с личным шофером. А еще он приобрел бы виллу в Луксоре на зимние месяцы со всей прислугой, и при этом осталась бы приличная сумма, чтобы вести тихую, размеренную жизнь.

– Мистер Картер! – Резкий голос Кидика оторвал Говарда от подсчетов, – Мистер Картер, у вас остается лишь шесть часов времени, чтобы отдохнуть в своем номере. В 18 часов 50 минут наш поезд отправляется с центрального вокзала в сторону Филадельфии. Багаж из порта перевезут прямо к поезду. Нью-Йорк значится самым последним пунктом в нашем турне. Билеты в зал Карнеги-холла раскупили на две лекции вперед, как и в Бруклинской академии музыки и музее Метрополитен. Но помимо этого есть еще Питсбург, Кливленд, Детройт, Торонто, Буффало, Чикаго, Цинциннати, Балтимор и Вашингтон. Кстати, президент США Уоррен Гардинг приглашает вас на прием в Белый дом.

Картер с застывшим взглядом стоял в вестибюле отеля. Ему было трудно понять, что Кидик говорит именно с ним, а не с кем-то другим.

– А если я откажусь? – глухо произнес Картер, не глядя на агента.

Кидик помедлил секунду. А Филлис испуганно воскликнула:

– Говард!

Тут Ли Кидик гулко расхохотался, содрогаясь всем телом, а затем, повернувшись к Филлис, сказал:

– Мистер Картер хотел нас напугать, эти англичане известны всему миру своим саркастическим юмором. Я скажу вам одно, мистер Картер, в ближайшие четыре недели не смейте даже думать о том, чтобы улизнуть от обязанностей. Конечно, турне – это напряженная работа, но я посоветовал бы вам при малейших признаках слабости или недомогания подумать о сумме в пятьдесят тысяч фунтов! – При этих словах Кидик в воздухе нарисовал цифру, а Филлис одобрительно кивнула.

В номере Картер упал на кровать и закрыл глаза. Разве он не мечтал стать знаменитым? И вот теперь, когда он достиг своей цели, ему стало не по себе. Словно скала, известность давила ему на грудь. Он тяжело дышал. Ему казалось, что он вот-вот задохнется. За тридцать лет он познал одиночество и даже полюбил его. Ему понадобилось много лет, чтобы не бояться его и даже наслаждаться им. Говард дошел до такого состояния, что тосковал по одиночеству, по тем чувствам, которые оно рождает, например таким, как беспредметное счастье. В одиночестве Говард обрел самого себя. Но все кардинально изменилось в один момент. Вокруг него толпились репортеры с глупыми вопросами, мимо проносились с грохотом автомобили, гудели корабельные сирены, будто предостерегая о надвигающейся катастрофе. В Долине царей, за долгие годы ставшей для него родиной, можно было за полмили услышать, как падает на землю камень, сорвавшийся с утеса. С этими мыслями он и заснул.

Ли Кидик пришел с вечерними газетами, в которых писали о приезде Говарда Картера в Нью-Йорк, и напомнил, что им пора отправляться на вокзал.

Центральный вокзал был всего в четырех кварталах от «Вальдорф-Астории», и Картер настоял на том, чтобы пройти этот путь пешком.

Лондон, конечно, был отнюдь не маленьким городом и не мог пожаловаться на недостаток автомобильного движения, но то, что происходило на улицах Нью-Йорка, не шло ни в какое сравнение. Автомобили рядами стояли на улицах. А на бесконечных перекрестках требовалось присутствие полисменов, чтобы обеспечить проезд.

Все было совсем не так, как в Луксоре, где никто не беспокоился об опоздании поезда, которое не превышало получаса. Здесь же, на центральном вокзале, поезд прибыл вовремя – минута в минуту, а пульмановский вагон остановился точно у прочерченной белой линии. Кидик купил билеты в купе первого класса, обитое плюшем и отделанное деревом. Внутри также был фарфоровый столик для умывания и полки с обеих сторон. Пульмановский поезд должен был стать для Филлис и Картера основным местом обитания на ближайшие четыре недели.