Вопар

  Двор гимназии кипел, гудел и скулил полицейскими маячками. Отец Алексей почти бегом приблизился к проходной.

  - Добрый вечер! - охранник искренне улыбнулся священнослужителю.

  - Добрый. Что там?

  - Не имею полномочий отвечать, - расстроенно развел руками мужчина. - Вы с руководством пообщайтесь лучше.

  Иерей кивнул и прошел внутрь, миновал двор, внимательно прислушиваясь к обрывкам разговоров учащихся и работников учреждения. Директор школы обнаружился в вестибюле.

  - Доброго дня, вам, Лев Константинович.

  - Что? - пожилой, низкий мужчина в очках с квадратной оправой испуганно обернулся, отвлекшись от беседы с полицейским. - А, это вы, отец Александр... Алексей. Забирайте Димку, только его мне сегодня еще не хватало.

  - Что произошло-то? Может, помощь какая нужна?

  - Отец Алексей! - с лестницы к ним слетела худощавая особа неопределенного возраста. - Это ужас что! Нужно что-то делать. Настюша чуть не погибла, не верю, что она сама, они как-то умудрились ее заставить!

  Виктор кивнул, ожидая продолжения.

  - Любовь Ивановна, - сердито одернул женщину директор. - Мне казалось, Вы были заняты.

  - Да, да, извините, - библиотекарь виновато опустила голову, развернулась и все так же бегом скрылась в глубине коридора первого этажа.

  - Настя Алешина?

  - Вы знали пострадавшую? - заинтересовался полицейский.

  Отец Алексей кивнул, сделавшись вдруг величественным и одухотворенным. С разными людьми лучше всего беседовать, находя индивидуальный подход. С некоторыми госслужащими более всего действенен именно образ высокого священнослужителя. Бог знает причины.

  - Откуда?

  - Порой факультатив о вероисповедании вел я и помню всех учеников.

  - Что вы можете сказать о девочке? Как себя проявляла? С кем общалась?..

  Виктор вздохнул и принялся размеренно отвечать на вопросы, взвешивая каждую фразу, внимательно продумывая каждое слово. Говорить много в общем он не мог, да и не знал достаточно. Хорошая девчушка, тихая, умная, любопытная, вопросов много задавала, хороших вопросов, достойных.

  - А теперь Вы мне ответьте, что случилось, - полицейский от неожиданности растерялся и уставился на иерея настороженными глазами. Отец Алексей улыбнулся мужчине, - о чем просить мне, о чем молиться?

  - А... Ну, да...

  Неверующий и незадумывающийся о вере. Виктор сразу определял таких овец. Не противятся, но и не знают, и от незнания уважают, а еще стесняются. Уж, чего, казалось бы? Да, вот как есть.

  - Алешина в тяжелом состоянии. Эмоциональная передозировка у нее. Психика не выдержала, сознание потеряла, в себя пока не приходила.

  Мужчина кивнул, этого вполне достаточно, остальное выяснит чуть позже, время без того поджимало.

  - Лев Константинович, я забираю Диму или он нужен?

  - Нет. Его обо всем спросили, кажется. Он в комнате, - директор махнул рукой наверх, - поднимайтесь.

  Димка стоял возле левой части иконостаса, наблюдая за вереницей людей, выстроившихся к иконе Богородицы Елеуса. Вечерня приближалась к концу. Парень не отрываясь следил за многочисленными лицами, прошедшими перед ним. Он знал чувства каждого. Чьи-то были обыденными, неинтересными, незначительными, просить им было не о чем, многих просто обуревала гордость, что присутствуют тут и ведут себя так. Для чего спрашивается? Парень сбрасывал чужие эмоции и ощущал свои - удивление, а главное, непонимание. Кто-то же из пришедших был объят горем, отчаянием, искал действительной помощи, поддержки и утешения.

  Утешения.

  Умиления.

  Повернул голову и внимательно вгляделся в лики Богородицы и младенца, прижавшихся друг к другу щеками. Когда-то и он так обнимал маму... На глаза навернулись слезы, он усилием загнал их поглубже. Не место, не время, да и возраст уже не тот.

  Подумалось о блинах тети Олеси, на душе сразу стало веселее. Правда Анька опять весь кайф обламывать начнет, ну и бес с ней, все ее насмешки по боку. Пусть думает, что хочет, коза такая. Как только в семье иерея уродилась? Парень спохватился и мысленно, на всякий случай попросил прощения за недостойные ругательства. Вообще ругательства были вполне приличные, справедливые и совсем даже не матом, но отец Алексей просил не мыслить подобным образом в храме Божьем, а отца Алесея Димка уважал и просьбы его старался исполнять, не явно, конечно, чтоб не решил будто власть над ним какую имеет, но про себя.

  Маргариту разбудил яркий солнечный луч, осветивший и подушку, и лицо.

  - Ну, блин. Ну, откуда солнце в Питере в октябре? Тебя не должно быть. Кыш! - капризно проворчала она, не желая покидать гостеприимные объятия Морфея. Когда последний раз они были настолько тихими, добрыми и ласковыми?

  - Не выспалась что ли? - девушка вздрогнула от мягкого напряженного голоса, опасливо высунулась из-за одеяла.

  - Я о Вас забыла. Простите.

  - Да, ничего, - Макс внимательно наблюдал за ней из кресла, в руках его дымилась чашка кофе. - Ты когда последний раз спала нормально?

  Маргарита стушевалась. Кажется, на "ты" переход она не допускала...

  - Ничего, что я на "ты"? Несколько неудобно контролировать и мысли, и эмоции одновременно, учитывая бессонную ночь.

  Девушка обозвала себя последней идиоткой, дурой и еще несколькими нелестными эпитетами. Как можно было не сообразить, благодаря кому она чувствует себя настолько замечательно и легко?

  - Простите.

  - Ты всегда гнездишься?

  - Что?

  - Ничего, - Макс не соврал, говоря о самоконтроле. Его сжирало раздражение и злость. Да, она ему нужна, да, он сам привез ее, но разумные доводы несколько отступают, когда ты не спишь больше полтора суток. - Неважно. Давай в ванную, позавтракаешь и займемся делами. И так времени потеряли уйму.

  Возмущаться девушка не стала, нехотя выбралась из постели и отправилась в указанном направлении, однако обиду все же затаила. Она не просила себя сюда приводить и не спать тоже не просила. Всегда обходилась своими силами, так с какой радости абсолютно чужой человек взялся решать за нее что да как, еще и недовольство высказывает?

  Спустя полтора часа Ковалев заглушил двигатель у знакомых чугунных резных ворот с крохотной проходной, покосился на девчонку. По хорошему, ее бы с собой совсем не брать. И дело не в том, что Максу было что скрывать, нет. Дело в ее миловидном личике. Неудивительно, что старый гад намеревался избавится от ее проблемного брата, не считаясь с ней, как опекуном. Девчонка, конечно, умная и сильная, но вот с выражением лица - совершеннейшая беда. Да, и со всей внешностью в целом. Юный божий одуванчик, один эпитет. Она ж по виду больше похожа на ученицу этой школы, эдакую забитую отличницу.

  - Маргаритка, сделай лицо кирпичом. Умеешь?

  Вишневская растерянно на него взглянула, став еще юнее и беззащитнее.

  - Сложновато будет, - констатировал Макс, мысленно строя диалог с Журавлевым с учетом сложившихся обстоятельств. - Останься.

  - Нет.

  Ковалев вздохнул, потер глаза, в них будто песка насыпали, и выбрался из машины. Пока он шел до кабинета директора, минуя проходную, школьный двор и многочисленные коридоры, девушка не отставала ни на шаг. В здании царила тишина и только из-за дверей классных комнат доносились тихие голоса. Учебный день в разгаре, занятия шли полным ходом.

  Секретарь в приемной смерила гостей внимательным взглядом и расплылась в сногсшибательной улыбке.

  - Максим Николаевич! Вот уж не думала, что наше маленькое происшествие по вашей части!

  - Како...

  Ковалев в мгновение с силой стиснул ладонь начавшей было говорить Маргариты. Откуда столько наивности? Она ойкнула, однако намек поняла, чем несказанно порадовала следователя.

  - А куда деваться, Елена Витальевна? Мы люди подневольные, - он прошел к столу и опустился на стул напротив секретарши, явно удовлетворенной столь неожиданным появлением незваного гостя. - Что начальство прикажет, то и расследуем.