Страница 108 из 115
Затем Ванкувер побывал в заливе Нутка, на реке Колумбия и направился на стоянку в Сан-Франциско. Разумеется, нет смысла описывать во всех подробностях исследования, потребовавшие не меньше трех кампаний подряд. Английские моряки засняли огромную прибрежную полосу между мысом Мендосино и бухтой Конклужн, расположенной на 56°14' северной широты и 134°23' западной долготы.
«Теперь, — пишет путешественник, — когда мы достигли главной цели, к которой стремился король, повелев совершить это путешествие, я льщу себя надеждой, что наше очень тщательное исследование северо-западного берега Америки рассеет все сомнения и устранит все заблуждения относительно Северо-Западного прохода, что никто больше не будет верить в существование водоема, простирающегося от северной части Тихого океана внутрь Американского материка, на всем изученном нами пространстве».
Выйдя из Нутки, чтобы до возвращения в Европу исследовать берега Южной Америки, Ванкувер остановился у маленького острова Кокос, отнюдь не заслуживающего, как уже упоминалось, такого названия, зашел в Вальпараисо, обогнул мыс Горн, пополнил запас воды на острове Святой Елены и 12 сентября 1795 года бросил якорь в устье Темзы.
Тяготы этого длинного плавания подорвали здоровье талантливого путешественника, и в мае 1798 года он умер, не успев завершить обработку отчета о своем путешествии, доведенную до конца его братом.
За четыре года, потраченные на утомительную работу по съемке девяти тысяч лье неизведанных берегов, «Дискавери» и «Чатем» потеряли всего двух человек. Для достойного ученика капитана Кука не пропали даром уроки учителя, и трудно сказать, чем больше восхищаться в Ванкувере: заботами, которые он проявлял по отношению к матросам, гуманным обхождением с туземцами или же его искусством мореплавателя, доказанным им на протяжении всего опасного плавания.
В то время как европейские исследователи один за другим появлялись у западных берегов Америки, колонисты также не бездействовали. Поселившись сначала на берегах Атлантического океана, где ими было основано множество штатов вплоть до границы Канады, они вскоре углубились внутрь материка. Трапперы, лесные охотники, обнаружили огромные пространства, пригодные для земледелия, и английские скваттеры[210] постепенно их захватили. Это сопровождалось беспрерывной борьбой с индейцами, первоначальными хозяевами страны, которых колонисты заставляли отступать в глубь материка. Привлеченные плодородием девственной почвы и большой свободой, обеспеченной конституциями различных штатов, переселенцы из Европы вскоре хлынули толпами.
Их число настолько увеличилось, что в конце XVII века наследники лорда Балтимора оценивали продажную стоимость своих земель в три тысячи фунтов стерлингов, а в середине следующего столетия, в 1750 году, наследники Уильяма Пенна получили от продажи земель в десять раз больше. И все же приток поселенцев считали еще недостаточным, поэтому стали привозить заключенных (в 1750 году в штате Мэриленд их насчитывалось 1981 человек), и особенно эмигрантов, которых заставляли подписывать контракты, что стало источником скандальных нарушений закона.
Хотя далеко не все земли, купленные у индейцев или же отнятые у них, были заселены, английские колонисты шли все дальше, не останавливаясь перед постоянными стычками с законными владельцами тех территорий, куда они проникали.
На севере Компания Гудзонова залива, обладающая монополией на торговлю мехами, все время стремится захватить новые охотничьи угодья, так как те, что она эксплуатирует, быстро истощаются. Она гонит вперед своих трапперов, добывает от индейцев, которых нанимает к себе на службу и спаивает, ценные сведения. Так, руководители Компании узнают о существовании реки, впадающей в море на севере вблизи от богатых залежей меди; образцы ее несколько туземцев принесли в форт Принца Уэльского. Компания немедленно принимает решение и в 1769 году отправляет поисковую партию, поручив руководство ею Сэмюэлу Херну.
Для путешествия по стране с суровым климатом, где с огромным трудом удается раздобыть пищу, где холода достигают исключительной силы, нужны хорошо закаленные люди, способные преодолевать тяготы утомительного пути по снегу и переносить муки голода, Херн берет с собой всего двух англичан и нескольких индейцев, в преданности которых он был уверен.
Несмотря на исключительную приспособленность проводников, прекрасно знавших страну и повадки дичи, провизии вскоре стало не хватать. В двухстах милях от форта Принца Уэльского индейцы покидают Херна и его двух товарищей, и тем приходится вернуться.
Но начальник партии — суровый моряк, привыкший ко всяким передрягам. Он не падает духом. Если на первый раз постигла неудача, то, может быть, вторая попытка окажется более успешной.
В феврале 1770 года Херн снова отправляется в путь по неизведанным краям. На этот раз его сопровождают только пять индейцев, поскольку он понял, что неприспособленность белых к лишениям вызывает презрение дикарей. Поисковики уже прошли пятьсот миль, когда наступившие жестокие холода заставили их сделать остановку и дождаться более мягкой погоды. Это был критический момент. Временами дичь попадалась в изобилии, но чаще путники оставались без всякой еды; в течение семи дней пришлось даже жевать старые кожи, обгладывать брошенные раньше кости или разыскивать под деревьями ягоды, не всегда их находя. Все время Херн и его спутники страдали от страшных морозов. Такое существование вели пионеры в этих суровых краях.
В апреле Херн возобновил путь; до августа бродил по лесам и собирался провести зиму с индейским племенем, оказавшим ему хороший прием, но затем случайное происшествие вынудило его двигаться дальше.
Ни лишения, ни неудачи, ни обманы индейцев не поколебали безграничного мужества Сэмюэла Херна. 7 декабря он уходит и, направившись к западу, встречает на шестидесятой параллели какую-то реку. Дождавшись весны, он строит челнок и спускается вниз по течению реки, проходящей бесчисленный ряд больших и малых озер. Наконец 13 июля 1771 года он достигает реки Коппермайн. Уже несколько недель он и сопровождавшие его индейцы находились на территории, постоянно посещавшейся эскимосами. «Если они нам встретятся, — говорили индейцы, — мы их всех перебьем».
Встреча не заставила себя ждать.
«Увидев, — рассказывает Херн, — что все эскимосы отдыхают в своих жилищах, индейцы выскочили из засады и внезапно напали на несчастных; я смотрел на избиение, вынужденный не вмешиваться».
Из двадцати эскимосов, составлявших это племя, никто не спасся от кровожадной ярости индейцев; одну старуху, вначале успевшую было ускользнуть, они умертвили, подвергнув самым страшным мучениям.
«После чудовищной резни, — продолжает Херн, — мы уселись на траве и плотно закусили свежей лососиной».
В этом месте река значительно расширялась. Неужели путешественник достиг устья? Но ведь вода была совершенно пресной. На берегу, однако, появились как бы признаки прилива. Множество тюленей резвилось в реке. В жилищах эскимосов нашли китовый ус. В общем, все говорило о том, что впереди море. Херн схватил подзорную трубу. Перед ним до самого горизонта простиралось огромное водное пространство, местами прерывавшееся островами. Сомнений больше не оставалось — это было море.
Тридцатого июня 1772 года Херн вернулся в английское поселение, отсутствовав ни много ни мало год и пять месяцев.
Компания Гудзонова залива оценила огромную услугу, оказанную ей Херном, и назначила его начальником форта Принца Уэльского. Во время военных операций в Гудзоновом заливе Лаперуз захватил это поселение и обнаружил там путевой дневник Сэмюэла Херна. Французский мореплаватель вернул дневник автору с условием, что тот его опубликует. Трудно сказать, какие причины задержали до 1795 года выполнение обязательства, данного английским путешественником французскому моряку.
Только в последней четверти XVIII века стала известна огромная цепь озер, рек и волоков, которая начинается от озера Верхнего, вбирает в себя все воды, стекающие со Скалистых гор, и уносит их в Ледовитый океан. Открытием части этой водной системы мы обязаны торговцам мехами, братьям Фробишер и Понду.
[210] Скваттеры — колонисты, занимавшие свободные, необработанные участки при колонизации земель в США, Канаде, Австралии и Новой Зеландии; вообще — крестьяне, мелкие арендаторы.