Страница 13 из 22
Как и в других восточных городах, в Герате есть большие общественные сады, но о них заботятся лишь ради плодов, которые продают на базаре.
Прожив месяц в Герате, Кристи покинул город. Он переоделся торговцем лошадьми и ловко распространил слух о том, что отправляется в паломничество в Мешхед, но скоро вернется обратно. И по областям, разоренным узбеками, разрушавшими бассейны для дождевой воды, он отправился в Иезд.
Иезд очень большой, густонаселенный город, стоящий у края песчаной пустыни. Его называют Дар-уль-Эбадет, или «обитель поклонения». Город славится порядком и безопасностью, что весьма содействовало развитию торговли с Индостаном, Хоросаном, Персией и Багдадом.
«Базар обширен, — рассказывает Кристи, — и полон товаров. В городе двадцать тысяч домов, не считая домов, принадлежащих гебрам. Этих последних насчитывается около четырех тысяч. Они — народ деятельный и трудолюбивый, хотя и живут под жесточайшим гнетом».
Сто семьдесят миль от Йезда до Исфахана Кристи проехал по хорошей дороге. Он остановился во дворце эмира Уд-Дауле и, как мы уже говорили, с радостью встретил в этом городе своего товарища Поттинджера. Два офицера теперь могли поздравить друг друга с тем, что удачно выполнили свою миссию, преодолев опасности долгого пути по стране с фанатичным населением.
Сделанного нами краткого пересказа, вероятно, достаточно, чтобы судить, насколько любопытен отчет Поттинджера. По сравнению с отчетами предшественников он отличается гораздо большей точностью и полон очень интересных суждений, исторических фактов, анекдотов и географических описаний.
С середины XVIII века Кабулистан не переставал быть ареной ожесточенных гражданских войн. Соперники, с большим или мёньшим правом претендовавшие на престол, опустошали область огнем и мечом и в конце концов превратили эту богатую когда-то страну в пустыню. Теперь только развалины городов говорят о былом процветании, которому, видимо, не суждено возвратиться.
В 1808 году в Кабуле правил Шуджа-уль-Мульк[122]. Англия была сильно обеспокоена планами Наполеона, который хотел нанести ей удар в Индии и пытался при посредстве Гардана заключить союз с персидским шахом. Поэтому английское правительство решило послать посольство к повелителю Кабула с целью привлечь его на сторону Ост-Индской компании.
Послом был назначен Маунтстюарт Элфинстон, который оставил нам очень интересный отчет о своей поездке. Ему мы обязаны совершенно новыми сведениями обо всей этой области и о племенах, ее населяющих. Его книга опять приобретает значение в наши дни. Нельзя без любопытства читать страницы, посвященные киберийцам и другим горцам, героям событий, развертывающихся перед нашими глазами.
Элфинстон выехал из Дели в октябре 1808 года, достиг Канунда, где начинаются движущиеся пески, и вступил в Шехавути — округ, населенный раджпутами[123]. К концу октября посольство добралось до Сингауны, красивого города, в котором правил тогда раджа, оказавшийся завзятым курильщиком опиума.
«Это был, — рассказывает путешественник, — маленький человечек, с расширенными, горящими от употребления опиума глазами. Бороду, разделенную надвое, он зачесывал к ушам, что придавало ему грозный и дикий вид».
Отсюда Элфинстон направился в город Джунжунья, сады которого кажутся такими свежими среди пустыни. Этот город пока не зависит от биканерского раджи, чей доход не превышает 1 250 000 франков. Приходится удивляться, как этому властителю удается собрать и такую сумму с бесплодной, высохшей страны, где бегают только миллионы крыс, стада газелей да дикие ослы.
«Тропинка вилась по песчаным холмам и была довольно узка, — вспоминал Элфинстон, описывая передвижение своего каравана, — два верблюда с трудом могли идти рядом. Если какой-нибудь верблюд хоть чуть-чуть уклонялся в сторону, он увязал в песке, как в снегу. Поэтому из-за малейшей задержки в голове колонны останавливался весь караван, а когда отставал хвост, то и авангард не мог двигаться вперед. Из опасения, как бы отделившиеся погонщики не затерялись среди песчаных холмов, все время подавали сигналы звуками трубы или барабана и всячески старались не отрываться друг от друга».
Не напоминает ли все это передвижение армии? Воинственные звуки, блеск мундиров и оружия — что тут похожего на посольство с мирными целями?
«Наши солдаты и слуги мучительно страдали, — сообщает посол далее, — от нехватки воды и дурного качества той, которую нам приходилось пить. Правда, обилие арбузов давало возможность утолять жажду, но это не обходилось без ущерба для здоровья. Большинство туземцев-индийцев, сопровождавших нас, болело изнурительной лихорадкой и дизентерией. За первую неделю нашего пребывания в Биканере[124] умерло сорок человек».
О Биканере можно сказать то же, что Лафонтен[125] писал о плавающих палках:
«Издалека смотреть — так кое-что, а близко подойдешь — не видно ничего».
Издали этот город кажется привлекательным, но в действительности он представляет собой беспорядочное скопление глинобитных хижин. Страна в это время была наводнена войсками пяти армий, и воюющие стороны засылали посланца за посланцем к англичанам, стараясь добиться от них материальной помощи или хотя бы моральной поддержки.
Элфинстон был принят биканерским раджей. «Его двор сильно отличался от тех дворов, какие мне до сих пор пришлось видеть в Индии. Люди здесь белее индийцев, похожи на евреев чертами лица и носят на голове великолепные тюрбаны. У раджи и его близких родственников пестрые головные уборы украшены драгоценными камнями. Раджа опирался на стальной щит с шишкой посередине, инкрустированный по краям рубинами и алмазами. Раджа начал разговор с того, что посоветовал нам остерегаться жары и назойливости черни. По индийскому обычаю, мы сели на пол, и раджа обратился к нам с речью. Он сказал, что является вассалом властителя Дели, а так как Дели находится под господством англичан, то он рад признать в моем лице верховную власть нашего правительства. Он велел принести ключи от крепости и подал мне, но я отказался их принять, ибо не имел на это никакого права. После долгих уговоров раджа согласился оставить ключи у себя. Спустя короткое время появилась труппа баядерок. Танцы и пение не прекращались до самого нашего отъезда».
За Биканером приходится опять идти пустыней; посреди нее, на реке Гифасе[126], по которой когда-то плыл флот Александра Македонского[127] и которая вовсе не отвечает представлению, возникающему при этом воспоминании, стоят города Муджгур и Бахавалпур. В Бахавалпуре посольство поджидала густая толпа жителей. На другой день прибыл Бахавал-хан, правитель одной из восточных провинций Кабулистана. Он привез английскому послу роскошные подарки и проводил его по правому берегу Гифаса до Мултана, славящегося своими шелковыми тканями. Правитель этого города, узнав о прибытии англичан, ужасно перепугался. Долго совещались, как быть, если англичане неожиданно захватят город или потребуют его сдачи.
Но тревога вскоре улеглась, и встреча была самой сердечной. Описание, которое приводит Элфинстон, хотя и кажется преувеличенным, все же довольно любопытно.
«Правитель, — сообщает он, — приветствовал секретаря посольства Стречи по персидскому обычаю. Они бок о бок направились к шатру, а между тем беспорядок вокруг все увеличивался. Тут раздавали тумаки; там всадники давили пеших. Лошадь мистера Стречи чуть не опрокинули, и секретарь с трудом удержался на ней. У самого шатра хан и его свита по ошибке на всем скаку налетели на конницу. Та еле успела перестроиться, чтобы пропустить их. Войско беспорядочно отступило к шатру, слуги хана бросились наутек, ширмы перед шатром были сорваны и полетели под ноги, полопались даже веревки, и полотнища чуть не свалились нам на голову. В шатер тотчас набилось много народу, и ничего нельзя было разглядеть. Правитель и десятеро его спутников уселись, остальные стояли, держа на караул. Визит не затянулся: правитель только усердно перебирал четки и торопливо твердил: "Добро пожаловать! Добро пожаловать!" Наконец он заявил, что мне уже, вероятно, надоела эта толкотня, и удалился».
[122] Шах Шуджа-уль-Мульк правил в 1803 — 1813 годах.
[123] Раджпуты — здесь: представители 10-миллионного народа, населяющего континентальную часть Индостана к северу от гор Аравалли, между Пенджабом и рекой Джамуной.
[124] Биканер — город в Раджастхане, к востоку от пустыни Тар.
[125] Лафонтен Жан де (1621 — 1695) — французский писатель, прославившийся своими баснями.
[126] Гифас — согласно Арриану, самая восточная из пяти рек Пенджаба, современный Биас, правый приток Сатледжа.
[127] Пройдя низовья Сатледжа, носящие в наши дни особое название — Панджнад, греческий флот вошел в Гидасп (современный Джелам, принимающий в нижнем течении название Тримар). Именно на левом берегу Гидаспа в 326 году до н. э. Александр разбил войска индийского царя Пора — см.: Арриан. Поход Александра, кн. VI.