Страница 10 из 51
– Ты что, готовишься в спячку залечь или что?
– Это – чавк – тоже неплохая идея.
Когда перед глазами Хоро появлялась вкусная еда, ничьи слова не задерживались у нее в голове надолго. Лоуренс положил ломтик баранины на кусок хлеба, разогретый на очаге, и откусил.
– Но в такую холодину, да еще по снегу, передвигаться будет тяжело, да? – вступил наконец в разговор Коул, до того с удовольствием наблюдавший за Хоро и Лоуренсом и потягивавший теплое овечье молоко.
– Конечно. Кстати говоря, как тебе раньше удавалось путешествовать одному?
– Когда я ушел из дома, погода была не такая уж плохая, так что все было нормально, но когда я пересек Ром, вдруг стало очень холодно. Но я постепенно научился избегать тех мест, где много снега.
– Я так и думал. С твоей-то одеждой – стоит тебе попасть под снегопад, и одним небесам известно, проснешься ты или нет, если уснешь.
Лоуренс снял кусочек жира, прилипший к щеке мальчика. Коул смущенно улыбнулся, но Лоуренс не понял, что смутило его сильнее – этот жест Лоуренса или потрепанная одежда.
– Ну, там, где часто идет снег, люди принимают меры. Они ставят на одинаковом расстоянии друг от друга столбы с указателями. А рядом с ними маленькие хижины – убежища на случай метели. Я как-то был в месте под названием Архтшток – там метели очень злые; зато по крайней мере там на разбойников не нарвешься. В такой страшный мороз даже медведи и волки ищут убежища в пещерах, так что путешествовать на удивление легко.
– Вы были в Архтштоке? Это ведь один из самых северных городов, да?
– Меня как-то попросили отвезти туда вещи одного умершего путешественника. Только тогда, один раз. Он на северо-западе, дальше даже, чем равнина Доран. Я своими глазами видел эту легендарную землю – она как поверхность моря в полный штиль. Зрелище такое, что просто дух захватывает.
Говаривали, что давным-давно громадный дракон, взлетев в небо, поднял страшный ураган, который вырвал с корнем всю траву и деревья и оставил лишь голую землю. Поскольку из осадков там выпадал только снег, близ Архтштока было не только холодно, но и очень сухо. Голая снежная пустыня, в которой любой сознавал, какой же он на самом деле маленький.
– Если верить легенде, Святой Арагая провел там тридцать лет в медитации. Когда я там побывал, я понял, почему после этого его стали называть святым.
– Ух ты… – и Коул, вслушивавшийся в историю Лоуренса, втянул воздух. Количество еды перед Хоро тем временем уменьшалось, и ее настроение стало портиться, но с этим поделать ничего было нельзя. В отличие от Коула, она никогда не выражала желания терпеливо слушать рассказы Лоуренса, так что вполне естественно, что и он к ней относился несколько иначе, чем к Коулу. В душе он надеялся, что небеса простят его за это.
– Когда я учился, я выучил названия городов повсюду в мире, но своими глазами видел так мало…
– Это ко всем относится. Что до меня – я редко присоединяюсь к торговым караванам и редко езжу одними и теми же путями; потому-то мне и удается заезжать в такие далекие уголки и видеть все, что я видел.
– А в южных городах вы были?
– Ну, думаю, с ними ты знаком лучше, чем я; но я еще был в восточных странах –
Лоуренс смолк, но отнюдь не от того, что оставленная в одиночестве Хоро разразилась слезами, – а от стука в дверь.
– Иду! – жизнерадостно воскликнул Коул и вскочил на ноги – к таким мелким побегушкам он уже привык. Хоро все еще ела, но Лоуренсу хватило одного быстрого взгляда, чтобы понять, что она в дурном настроении – она даже не озаботилась надеть капюшон. Лоуренс лихорадочным движением прикрыл ей голову.
– Кто там?
Коул открыл дверь; за ней оказался человек, облаченный с головы до ног в дорожное одеяние – Лоуренсу это напомнило Ив. Шарф, обмотанный вокруг головы и закрывающий почти все лицо, двухслойный плащ, ниспадающий до лодыжек. На голенях звериные шкуры, через плечо перекинут мешок.
Похоже, он был готов хоть сейчас отправиться в долгий поход сквозь снегопад. По правде сказать, на его голове и плечах уже виднелся снег. Кинув на обитателей комнаты любопытный взгляд через щель в шарфе (судя по всему, этот человек буквально только что прибыл в город), вошедший затем принялся его разматывать.
– В этой комнате живет господин Крафт Лоуренс?
Его голос звучал на удивление юно. Да и лицо, показавшееся из-под шарфа, оказалось юным, под стать голосу.
– Ээ, да. Лоуренс – это я.
– Значит, это ты. Вынужден извиниться, что не оделся подобающе. Я только что получил весточку от господина Дойчмана, потому и пришел в столь неудобное время.
Лоуренс встал и направился к двери. Раз Дойчман послал этого человека, значит, он из Альянса Рувика.
– Нет, нет, это я должен был нанести тебе визит. Пожалуйста, заходи.
– Что ж, прошу прощения за вторжение.
Мужчина легкими шагами вошел в комнату. Он был чуть ниже Лоуренса, однако странно, что он мог двигаться с такой легкостью, навьюченный всем тем, что на нем было. Если он бродячий торговец, то ему явно приходилось зарабатывать на жизнь, странствуя по очень суровым местам.
– Ух ты! Какая прекрасная комната.
– Обычно мы не можем себе позволить чего-то подобного.
– Ха-ха! Думаю, это можно считать профессиональной способностью. В начале осени я здесь тоже понаслаждался роскошью.
Светлые волосы посетителя притягивали к себе взгляды – возможно, из-за очень короткой стрижки. Благодаря жизнерадостному тону он производил впечатление весьма дружелюбного человека. Похоже, даже Хоро была удивлена.
– Ой, я же забыл представиться. Я из Торгового дома Фирса, который входит в Альянс Рувика. Мое имя Логу Пиаски.
– Позволь и мне еще раз представиться: Крафт Лоуренс, Торговая Гильдия Ровена, бродячий торговец. Обычно я веду дела на материке.
– О, это, несомненно, провидение Господне! Уверен, по моей одежде ты и сам догадался – я тоже бродячий торговец.
Лоуренс пожал Пиаски руку; обнаружив, что она такая же жесткая, как его, он чуть расслабился. Хоро подобрала остатки своего завтрака и отодвинулась к краю кровати, так что Лоуренс пригласил Пиаски к столу.
– Итак, по словам господина Дойчмана, вы трое собираетесь отправиться в монастырь Брондела, так?
Пиаски не произвел на Лоуренса впечатление торопливого человека. Он, похоже, был из тех, кто Лоуренсу встречался редко, – из тех, кто предпочитает проводить свободное время, обтачивая края серебряных монет, нежели беседуя с кем-либо.
– Если возможно, мы хотели бы попасть в отделение для торговли, которое близко к главному зданию, а не в то, которое предназначено для паломников.
Лоуренс совершенно не собирался раскрывать, что они разыскивают кости бога-волка. До недавнего времени они вовсе не знали, где эти кости находятся, но теперь, когда они узнали, что кости, вероятно, в монастыре, сообщать об этом первому встречному было бы безрассудно. Особенно – если собеседник из Альянса Рувика.
– …Раз тебя рекомендовал господин Дойчман, я не буду расспрашивать, зачем тебе это нужно. Но, судя по твоим словам, я так понял, ты не собираешься покупать там шерсть?
Он смотрел Лоуренсу прямо в глаза. Некто просит сопроводить его до монастыря, но не желает объяснить причины… что ж, вполне естественно, что проводник так реагирует.
Лоуренс, однако, не собирался отступаться. Он был уверен, что доверие Кимана и Ив купили ему не только Дойчмана, но и Пиаски тоже. Доверие – по сути невидимые деньги.
Вскоре лицо Пиаски расплылось в улыбке.
– Ладно, неважно, зачем это тебе. Я частенько сопровождаю людей, которые желают своими глазами посмотреть на наше с монастырем сражение… ну и кое-какой доход получить, конечно же. Я не буду тебя больше расспрашивать. И потом, часто достаточно просто собрать вместе несколько человек, чтобы вокруг них собралось гораздо больше.
Торговать не получается, если рядом нет тех, кто может стать продавцом или покупателем. Потому легко понять, что все предпочитают вести дела там, где собирается много торговцев. Конечно, если охотишься за большой прибылью, очень важно не болтать языком и не распространяться о том, какого рода торговлей собираешься заниматься. Пиаски, естественно, это понимал.