Козырные валеты

Василий Семенович Шубин пришел на службу в милицию в семидесятые годы, приняли его холодно-вежливо, как и остальных «варягов». Но в отличие от остальных Шубин не болтался, как дерьмо в проруби, а начал работать. Он сразу получил подполковника, звание, к которому рядовые менты шли десятилетиями, любить новым коллегам его было совершенно не за что. Однако у вновь испеченного подполковника было одно замечательное, редкое качество: он искренне считал, что горшки обжигают только боги, и умел учиться и работать. Когда новые товарищи увидели, что прибывший подполковник пашет со всеми наравне, а порой и поболе, водку с подчиненными пьет, но от этого меньше с них не спрашивает, с утра без запаха, похмельем не страдает, вперед без нужды не лезет, но и за спину соседа не прячется, Шубина приняли. И уже через два года про него говорили «наш» и «опер».

У Шубина было еще одно сильное качество – он нравился женщинам, но не только не позволял себе служебных «амуров», а ловко выстроив сослуживиц и жен приятелей в один ряд, красивых и не очень, хорошеньких и дурнушек, хохотушек и замкнутых, установил со всеми ровные доброжелательные отношения, никого не выделял, ни одну не обходил вниманием.

Женский коллектив – страшная сила. Когда женщины решили, что «их Вася» мужик мировой и ему даже секреты доверить можно, Шубин начал подъем по служебной лестнице.

Он успевал буквально все, работал сутками, спал на служебном диване, хотя по должности ему подобное не полагалось. И при этом всегда пребывал в отличном настроении, был контактен, если требовалось, а то и услужлив. На стороне Шубина в нужный момент оказался и Его Величество Случай.

Тому уже минуло три года, так же, как и сейчас, начинался август. В штатском костюме Шубин шел по Сретенке, когда двери одного из кафе распахнулись, на тротуар вылетел молодой кавказец, следом соплеменник постарше, на пороге выворачивали руки плотному сорокалетнему человеку два бугая-милиционера.

– Да ты знаешь, кто я такой? – кричал мужчина, упираясь.

– Без разницы! – одышливо просипел старшина. – Сейчас врежу меж глаз… – и занес дубинку.

Шубин находился в метре, среагировал молниеносно, перехватил дубинку, дернул на себя, мент по инерции вылетел на тротуар.

От стоявшей неподалеку машины подбежали люди в штатском, Шубин получил по физиономии. Кавказцев и штатского, того, сорокалетнего, посадили в одну машину, милицейский наряд, как выяснилось, пьяный, бросили в тот же «газик», машины умчались.

Шубин, стоя на тротуаре, приложил к кровоточащей губе носовой платок, сам себе удивляясь, к чему ввязался в пьяную драку, да еще выступил против человека в форме, когда его вежливо взяли под руку, мягкий голос произнес:

– Не ушиблись? Давайте я вас домой подвезу.

Мужчина смотрел на Шубина доброжелательно, улыбался. Шубин насторожился, подумал – может, доброжелатель неизвестного окраса опасен?

– Бросьте. Я мирный гражданин, шел мимо, все видел. – Неизвестный достал из кармана удостоверение, на котором было написано «Служба охраны президента».

– Спасибо, но я не президент.

Полковник Щербаков, так было написано в удостоверении, продолжал улыбаться, но голос его стал серьезен:

– Сядем в машину, поверьте, вы не пожалеете об этом.

Обаятельная улыбка полковника Шубину нравилась, а его настойчивость настораживала. Неожиданно Шубин понял, почему вообще ввязался в драку. Плотный мужчина в штатском, которого волокли менты, походил на всесильного генерала Коржакова – начальника охраны президента.

Шубин не собирался услужить, но ему не нравилось, когда двое выкручивают руки одному. Незнакомец предъявил удостоверение охраны, все сложилось, и Шубин миролюбиво сказал:

– Господин полковник, давайте пройдемся пешком.

Полковник кивнул и спросил:

– А вы действительно генерала не узнали?

– Он не Тихонов, – ответил Шубин и протянул свое удостоверение. – Я телевизор смотрю, но на улице все выглядит иначе. И почему генерал оказался с кавказцами в каком-то заштатном кафе?

– Эти вопросы, Василий Семенович, вы больше никогда и никому не задавайте. – Полковник протянул свою визитную карточку. – Совершенно неизвестно, как он отреагирует на ситуацию. Генерал – человек непредсказуемый.

– Считаем, ничего не произошло, – сказал Шубин, – расстались и забыли.

– А я? – Полковник усмехнулся. – Нас же видят и «ведут». Через час на столе у генерала будет лежать подробнейший рапорт… Я говорил генералу, не надо встречаться с чеченцами, не следует заходить в первую забегаловку. Меня послушали? Теперь я за все и отвечу. Так скажу, Василий, – от нас с тобой ни черта не зависит. Дай-ка твою визиточку. Отправляйся домой, а я пойду кувыркаться на ковре, жизнь покажет. Позвоню.

Охранник взял визитку Шубина, сел в остановившуюся рядом «Волгу» и укатил.

Через месяц полковник Шубин стал генералом и заместителем министра МВД.

Когда Коржаков со своего поста ушел, все не сомневались, что дни Шубина сочтены, но он понравился министру, вскоре получил вторую генеральскую звезду, затем стал первым замом и генерал-полковником. И что бы о нем ни говорили, мужик он был совсем неплохой. А на подобной должности быть неплохим очень даже не просто.

Третьим в кабинете присутствовал и.о. прокурора города Федин Федор Федорович. До перестройки он не имел на такую должность ни малейших шансов. Ну хотя бы потому, что мать Федина была наполовину француженка. Сегодня другие времена и нравы, анкета перестала быть всесильной. Федин окончил Московский университет с отличием, работал в районной, позже в городской прокуратуре, затем улетел в Штаты учиться, окончил Кембридж, вернулся в Москву, где и получил должность и.о. прокурора. Способности хорошо, талант еще лучше, но не имей Федин мощной родственной поддержки, должность прокурора района была бы для него пределом.

Итак, три совершенно разных человека и по возрасту, и по образованию, и по жизненному опыту вынуждены были работать вместе. К неоспоримому достоинству собравшихся можно было отнести тот факт, что ни один из них не изображал начальника, уважал труд коллеги и практически не навязывал своего мнения. Генерал-полковник мог и должен был руководить, но прокуратура всегда стояла чуть в стороне от милиции. Основная задача у них была одна, но повседневная работа – различная. Орлов напрямую подчинялся замминистра, но последний отлично понимал: генерал-лейтенанта Орлова в милиции все знали, никто не ставил под сомнение опыт и знания старого розыскника, а о генерал-полковнике Шубине не каждый милиционер и слышал, мало кто видел, а знали-то его буквально единицы.

Федин принадлежал к прогрессивному новому поколению прокуроров, которые прекрасно отдавали себе отчет в том, что хотя закон и поставил их над милицией, обязал следить за порядком, но никакой прокурор лично преступника не задержит и необходимых для суда доказательств вины безусловно виновного человека не соберет – для этого необходима милиция.

Настроение в кабинете трудно было назвать радужным, убили двух высших офицеров милиции, первичный осмотр конкретных результатов не принес, зато поставил множество вопросов. Два трупа – уже плохо, а если один из них являлся ближайшим родственником виднейшего члена правительства – совсем нехорошо. И не оттого с блюстителей закона спросят вдесятеро, что у родственников больше прольется слез, чем над сиротой. Добавьте к этому газеты, телевидение, досужие разговоры в коридорах власти.

– Петр Николаевич, вы у нас человек наиболее мудрый, вам первому и говорить, – тихо произнес Шубин.

– А сейчас нечего говорить, Василий Семенович, – спокойно ответил Орлов. – Гуров начал работать, завтра к обеду появятся первые результаты.

– Петр Николаевич, кто бы ни возглавлял розыск, спрашивать будут с вас, – Шубин не угрожал, лишь констатировал факт.

– Естественно, – Орлов вздохнул.

– Простите, Петр Николаевич, – вмешался в разговор Федин. – Тогда почему вы сами не возглавили розыск, а поручили рядовому сотруднику?