Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 13 из 19



Представьте мое состояние, когда она с месяц назад вдруг проявила ко мне интерес. Причем отнюдь не профессиональный, а как к мужчине. Началось все, правда, несколько ранее — примерно три месяца назад — с разговора во флотском чате. Меня привлекли высказывания девушки с ником Freya о счастье. Уж очень они отличались от обычного девичьего бреда о любви, второй половинке, семье и доме.

Freya: «Счастье — когда человек, которого ты провожаешь в путь, возвращается живым. Счастье — когда ты сообщаешь окружающим, что он вернулся. Когда наблюдаешь за их лицами, видишь на них радость и радуешься сама от осознания того факта, что это ты доставила им это счастье. А еще большее счастье видеть лицо вернувшегося живым человека».

Tapacoff: «А как же любовь? Чувства? Романтика? Семья? Дом?»

Freya: «Глупости. Бред гражданских дурочек. На войне счастье вполне конкретно, и лично для меня оно такое. Я диспетчер».

Мы проболтали несколько часов, вечер незаметно перерос в ночь, а спать я лег вообще под утро. Я тогда не знал, что Freya — та самая девушка с синими глазами, что так запала в душу. Через два месяца она предложила встретиться. Сюрприз удался на славу.

Потом она призналась, что сразу поняла по нику, кто ее собеседник. И постепенно заинтересовалась мной всерьез. Вот уже месяц мы встречаемся. У нас романтический период — прогулки по зоне отдыха, совместные посещения развлекательных мероприятий в «Эполете», поцелуи под местной луной, правда, в оранжерее — вне базы не очень-то погуляешь, планету недаром назвали Бурная. Процесс терраформирования еще только в самом начале, это лет через пятьдесят здесь будет более-менее приемлемый климат.

— Пойдем, — потянула она меня за руку.

— А может… посидите с нами немного? — отчаянно краснея, спросил оробевший Котов.

— Извините меня, но нам нужно обсудить кое-какие вопросы личного характера, — отрезала похитительница и потащила меня к выходу.

Мне не оставалось ничего иного, как виновато улыбнуться собутыльникам и направиться за ней. Хотя я и не сопротивлялся, если честно.

Ольга привела меня в оранжерею, на наше обычное место. Не представляю, как можно в таком крошечном искусственном садике отыскать укромный уголок, но ей это удалось. В самом дальнем углу, на стыке двух стен и крыши из прозрачного пластика, несколько земных туй, обвитых боллианскими лианами, образовали небольшой растительный грот. Здесь можно было с некоторым трудом усесться вдвоем, если тесно прижаться друг к другу. И кусок местного сурового неба в просвете крон. Сейчас как раз один из редких моментов, когда тучи разошлись и проступил рисунок звезд, таких ярких в еще только формирующейся атмосфере колонизируемого мира…

Устроившись на мягкой траве, я приобнял спутницу за плечи и принялся изучать созвездия над головой. В кои-то веки я не знал, что сказать. Ольга сидела обняв колени и о чем-то думала.

— До меня дошли слухи, что ты завтра уходишь… — наконец проговорила она. — Мне кажется, что мы так и не успели сделать нечто важное… Иди ко мне.

Я не стал сопротивляться. Бывают такие моменты, когда лучше подчиниться женщине. Она на инстинктивном уровне чувствует, что сейчас будет правильно, а что не очень, и умудряется не разрушить волшебное очарование таких мгновений неуклюжими попытками что-то сказать или сделать. Я просто поддался ее порыву, ощутил вкус ее губ, прижал к себе разгоряченное тело. Она впилась в меня, словно пыталась выпить без остатка, чтобы как можно дольше потом сохранить памятью тела эти минуты. Но первый бешеный порыв быстро угас, уступив место нежности и томлению сердца, присущим всем влюбленным. А я уже давно не сомневался, что люблю ее. Мы долго не могли оторваться друг от друга, но наконец Ольга устало выдохнула и уперлась мне в грудь ладошками, отстраняясь.

— Хватит здесь маячить, — сказала она, загадочно сверкнув глазами. — Пошли к тебе.

И потянула меня за руку к выходу из оранжереи.

Я шел за ней словно во сне, машинально переставляя ноги, а в голове билась только одна мысль: наконец-то она моя…



Когда за спиной с тихим щелчком захлопнулась дверь кубрика, Ольга решительно толкнула меня в грудь, уронив на кровать. Одним гибким движением избавилась от комбинезона, оставшись в форменной белой футболке и черных трусиках. Ткань туго обтягивала идеальной формы небольшую грудь с набухшими сосками, и я почему-то никак не мог отвести от нее взгляда. Потом она столь же решительно избавилась от трусиков, продемонстрировав гладко выбритый лобок, потянулась, дав возможность оценить тело с самых соблазнительных ракурсов, и скользнула в кровать. А дальше все было как в тумане…

Потом мы просто лежали в обнимку, тесно прижавшись друг к другу. Невыразимо приятно было ощущать бархатистость ее кожи, вдыхать запах волос, слушать биение ее сердца. Так вот, оказывается, какое оно — счастье…

— Помнишь наш первый разговор в сети? — вдруг спросила она.

— «Счастье — это когда человек, которого ты провожаешь в путь, возвращается живым», — процитировал я по памяти, зарывшись лицом в ее волосы.

— Да… Возвращается живым… Мой муж два года назад не вернулся. Я думала тогда, что не смогу дальше жить. Но теперь у меня есть ты… И я прошу тебя, нет, умоляю — вернись! Вернись живым! — сорвалась она на крик.

И тут же замолчала, как будто перегорело что-то внутри.

— Я буду ждать… Ждать до конца, — прошептала она, — потому что я люблю тебя.

Вот так вот просто взяла и сказала то, что я не решался сказать уже год. Теперь я точно знаю, что пройду весь путь до конца и вернусь, ведь у меня есть такой мощный стимул — любимая женщина, которая ждет…

— Вернусь, обещаю. Обязательно вернусь, потому что я тоже тебя люблю. Ты только жди. Обязательно.

Глава 2

Система Вольф-1061, планета Бурная, база космофлота «Северная»

23 февраля 2535 года

— Товарищи офицеры! Через десять минут начнем процедуру переброски, — известил нас лейтенант Офиногенов и склонился над громоздким пультом, соединенным толстенным кабелем с рамкой внутрисистемного грузового телепорта.

Я стоял и маялся в ожидании, загрузив мозги проверкой списка снаряжения. Вроде ничего не забыл, даже на всякий случай к «вихрю» тактический фонарь прицепил, а на пояс повесил флягу с коньяком — лишним он точно не будет. Нервы они ведь не железные. Рядом точно так же мялись полностью экипированные капитан Гречко и старший лейтенант Матвеев. Парни вчера допоздна засиделись в «Эполете» и сегодня страдали похмельем, но не настолько сильно, чтобы это угрожало заданию. В общем, нормальное для военного состояние. В руках Гречко сжимал такой же, как и у меня, автомат, а из кобуры на правом боку торчала рукоятка мощного Ruger PRO-7 калибра 11,5 мм. Матвеев в качестве основного оружия предпочел снайперскую винтовку «Кобра-М» под зверский четырнадцатимиллиметровый унитар. Отдача у нее будь здоров, не представляю, как миниатюрный старлей с ней управляется. Для ближнего боя у него был припасен компактный «викинг», здорово смахивавший на древний хеклеровский МР-5, калибром 9 мм, и стандартный АПС-17, благо боеприпас оба ствола потребляли одинаковый. Серьезно подготовились парни к походу, ничего не скажешь.

Вообще день двадцать третьего февраля начался совершенно буднично — никто не выдергивал нас из постелей, не орали сирены по всей базе, а суета в коридорах не выходила за обычный свой уровень. И оркестра с толпой провожающих у входа в грузовой терминал не было. Даже обидно как-то.

Я дисциплинированно поднялся по будильнику в восемь утра, поцеловал сладко спящую Ольгу. Умылся, побрился, принял душ, озаботился завтраком для двоих, оставив ее половину на подносе в кресле. Затем облачился в повседневку и, загрузившись оружейным кофром, отправился на вещевой склад. Ольгу будить не стал, все самое важное сказано ночью, а продлять прощание не хотелось.