Фиалка

Удивительное представление, размышлял Джулиан. Никто, видя ее такой, не поверил бы, что она может быть свирепой жилистой воительницей, или неукротимой фурией Бадахоса, или усталым почерневшим от пороха подручным канониров на борту «Изабеллы». И все эти Тэмсин, Виолетты и Фиалки были знакомы ему, все они ему принадлежат, думал он, и его охватывало всепоглощающее томление, и он уже был не властен над этим водоворотом чувств, над омутом, в который его засасывало. А юная, блестящая лицедейка чувствовала себя, как рыба в воде. Она играла роль, и он один знал об этом.

Но настоящая, подлинная Тэмсин принадлежала только ему одному. И ему хотелось выхватить ее из круга этих разомлевших и глупых прыщавых юнцов и объявить всему миру о своих правах.

Безумие. Совершеннейшее безумие. Он так же подпал под ее чары, как и все остальные, кто присутствовал в этой комнате. Он знал, что она такое. Незаконнорожденная, полукровка, разбойница, дикарка, не имеющая принципов и не ведающая о приличиях.

— Удивительное сходство, не правда ли? — произнес дребезжащий голос у его локтя.

Он очнулся от своего полусна и с вежливой улыбкой повернулся к древней леди, стоявшей рядом с ним, которая опиралась на палку с серебряным набалдашником и сгибалась над нею почти вдвое.

— Леди Ганстон, как ваше здоровье?

— Человеку девяноста шести лет не задают таких вопросов, юноша, — сказала она хихикнув. — Помогите мне добраться до стула и раздобудьте стакан негуса[29]. Не могу понять, куда подевалась эта дурочка.

Джулиан с улыбкой повиновался. Легация Ганстон была местной знаменитостью. Она никогда не отказывалась от приглашений, и ее многострадальная компаньонка, почти такая же древняя, как она сама, несла бремя светских обязанностей с такой же твердостью, с какой выносила постоянные раздражение и жалобы своей хозяйки.

— Пожалуйста, мэм. — Он подал негус и сел рядом с ней. — Я добавил туда немного вина, зная, что вам нравится его вкус.

Леди Ганстон снова хихикнула и отхлебнула крошечный глоточек крепленого пряного вина, смешанного с горячей водой.

— Мне случалось пить и худший. Она одобрительно кивнула и снова оглядела комнату своими выцветшими глазами.

— Поразительное сходство, вам не кажется?

— О чем вы, мэм? — Он наклонился ближе к ней, чтобы лучше слышать ее тонкий дребезжащий голос.

— Об этой девушке. — Она указала палкой куда-то через комнату.

— Я не видела ее здесь прежде. Но она как две капли воды похожа на Силию.

— Не понимаю вас.

Джулиану показалось, что его кровь заструилась по жилам медленнее. Леди Ганстон повернула голову и внимательно на него посмотрела.

— Ну, конечно же, откуда вам это помнить. Силия умерла, когда вы, как я понимаю, были еще в пеленках. Красивая была девушка, но немножко более живая, чем требуют приличия. Никто не мог бы сказать, что она сделает в следующую минуту.

Она рассмеялась, потом сильно закашлялась и снова сделала добрый глоток негуса.

— Силия… а как дальше, мэм?

Он почувствовал, что весь похолодел, все его тело будто стало невесомым в ожидании ответа, который, как он чувствовал, изменит всю его дальнейшую судьбу и положит конец его приключению с этой дивной дикаркой.

— Ну, конечно же, Пенхэллан. Силия Пенхэллан. Умерла в Шотландии от какой-то лихорадки.

Леди Ганстон снова кивнула головой, вглядываясь туда, где Тэмсин танцевала с каким-то юным отпрыском местной дворянской семьи.

— Все дело в волосах, — размышляла она, и ее голос становился все тише.

Чтобы слышать, что она говорит, Джулиану пришлось наклониться низко к ней.

— Никогда и ни у кого не видела прежде такого цвета волос. Хотя мне не видны отсюда ее глаза.

— Фиолетовые, — ответил Джулиан, и его голос прозвучал так, будто доходил сюда с большого расстояния, — Ах, да. Они и должны быть такого цвета. Старая женщина улыбнулась беззубым ртом, но улыбка ее была самодовольной.

— У Силии были фиолетовые, глаза. Внезапно она вздернула голову и сказала;

— Приведите сюда мою дурочку, молодой человек. Время ехать домой.

Джулиан отправился на поиски мисс Уинстон. Он двигался будто через пустоту, его сознание отключилось. Он проводил старую леди к ее старомодной берлине[30].

Лакей в ливрее помог усадить ее, маленькая мисс Уинстон устроилась позади. На руках у компаньонки была целая охапка плащей и лишних ридикюлей. Кучер прикоснулся к заломленной набекрень шляпе, щелкнул кнутом, и тяжелая повозка загромыхала по подъездной дорожке.

Джулиан стоял в дверях, прислушиваясь к звукам музыки, приглушенным голосам, внезапным взрывам смеха, доносившимся из комнат у него за спиной. «Люси превзошла себя, — думал он отрешенно. — Если она так себе представляла малый прием, то как бы она устроила настоящий бал».

Силия Пенхэллан. Сесиль. Но как Силия Пенхэллан стала Сесилью? Подругой испанского разбойничьего Барона? Как же смерть в Шотландии могла обернуться похищением в Пиренеях? Должно быть, ответ известен Седрику Пенхэллану.

Сент-Саймон вышел из дома и повернул за угол, в темную тишину фруктового сада. В этой толпе его отсутствие не сразу заметят, а ему требовалось время, чтоб он мог вернуться к светским глупостям, к самодовольным улыбкам, к ничего не значащей болтовне. Он не мог вернуться до тех пор, пока не приведет мысли в порядок.

Значит, в ее жилах текла кровь Пенхэлланов. Голубая кровь одной из влиятельнейших семей в стране. Но это была скверная кровь. Опозоренная бездушной и безудержной жаждой власти виконта и грязными и порочными фокусами близнецов.

Боже милосердный! И в этих тонких голубых жилках, столь хорошо заметных под белой кожей на запястьях, кровь изгоя была смешана с кровью тиранов. Когда она стояла, ее подбородок был надменно вздернут, глаза вызывающе сверкали, рот был упрямо сжат, будто она решила настоять на своем. Все это были черты Пенхэлланов. Непоколебимая решимость, не знающая преград, слепое стремление добиваться своих целей, все сметая на пути, такова и ее манера преодолевать любые препятствия.

Но Седрик Пенхэллан никогда ее не признает, даже если ее доказательства будут неопровержимыми. Не только его личная гордость не позволит ему обнародовать родство с таким существом, с созданием такого неприемлемого для него происхождения. А как ему объяснить широкой публике, что смерть, похороны, траур по его сестре — все это было инсценировкой? И почему, во имя всего святого, он пошел на такой обман? Зная Седрика, можно предположить, что из боязни скандала.

Может быть, Сесиль… Силия… сбежала из дому. Сбежала в Испанию, чтобы длинные руки брата не дотянулись до нее, и Седрик просто придумал приемлемое объяснение для общества. Возможно, и так.

Джулиану казалось, будто голова его сейчас лопнет. Он ненавидел Пенхэлланов и все, что было с ними связано. Двадцать лет назад Седрик манипулировал жизнями людей, чтобы добиться собственных целей, и Тэмсин была непредсказуемым отпрыском этой семейки.

И теперь этот непредсказуемый отпрыск начинал активно вмешиваться и по-своему перекраивать жизнь лорда Сент-Саймона в соответствии со своими представлениями о том, какой она должна быть, и, может быть, лелея в душе идею стать будущей владелицей Тригартана. И каким, черт возьми, образом он сам, Джулиан, оказался впутанным в эти хитросплетенные интриги семейства Пенхэлланов?..

Теперь он ясно видел, что и его собственной жизнью манипулируют, но эта ясность никак не помогала упорядочить его запутанные, пребывающие в полном сумбуре, чувства. Было невероятно, чтобы он мог построить свою жизнь с Тэмсин, и в то же время он не мог себе представить жизни без нее.

И надо ли говорить ей о том, что ему удалось выяснить? Стоит ли пробуждать в ней бесплодные надежды? Седрик Пенхэллан рассмеется ей в лицо и разрушит эту страстную мечту о семье, которая возместит утрату Сесили и Барона.

29

Негус — крепкий напиток, названный так в честь его изобретателя полковника Ф.Негуса (XVIII в.): подслащенный портвейн с лимонным соком, разбавленный горячей водой.

30

Берлине — четырехместная крытая коляска.