Любимая

— Надо бы свернуть тебе шею, — заявил он наконец.

— Но тебе же нравится моя шея, — проговорила Тео с видом оскорбленной невинности.

Она снова повернулась к графу лицом.

— Разве ты не находишь эту стрижку изысканной?

— Нахожу, — нехотя согласился он. — Но моей цыганки больше не существует.

Тео действительно преобразилась. Черные волосы вились теперь крупными локонами вокруг ее головы, блестящие колечки спадали на уши и лоб. От этого ее мальчишеское лицо казалось похожим на личико эльфа, а глаза стали еще больше.

— Ой, Тео! — вдруг раздался позади них голос потрясенной леди Илинор.

— Вот именно «ой», миледи, — сухо сказал Сильвестр. — Зачем ты это сделала?

— Я уже давно собиралась это сделать, — объяснила Тео. — Это мои волосы, Сильвестр, и я вольна делать с ними то, что мне нравится.

— Ты их продала? — спросила Рози, которая вошла вместе с матерью.

— Продала? О Господи, о чем ты говоришь? — Тео удивленно взглянула на младшую сестру.

— Я читала в «Газетт», что можно заработать кучу денег, продав свои волосы, — сообщила Рози. — Особенно если они необычны, как твои… вернее, как были у тебя, — поправилась она. — Из них делают парики тем, у кого не хватает собственных волос.

— Никогда об этом не слышала, — заявила Тео. — Что касается моих, то они остались лежать на полу у мсье Шарля.

— Тогда он продаст их сам, — убежденно сказала Рози. — И неплохо заработает. Ты об этом не подумала, потому что у тебя много денег, а мне так всегда не хватает, — с грустью добавила она. — Да, кстати, Стоунридж… — Рози решительно повернулась к Сильвестру. — Я все еще должна вам три шиллинга за книгу о пауках. Ничего, если я заплачу в рассрочку? В этом месяце я могу вернуть только шиллинг.

Сильвестр заморгал в недоумении, потом нашелся:

— Это был мой подарок, Рози.

— О нет, — серьезно заявила девочка. — Я точно помню, что брала в долг. Вы еще сказали, что моего честного слова будет достаточно.

Сильвестр не знал, куда деваться. Он испытывал такое же чувство стыда, как в тот день, когда съел яблочные тарталетки.

— Дитя мое, я пошутил насчет долга. Конечно же, это был подарок.

Рози подумала и затем проговорила:

— Хорошо, очень вам благодарна, Стоунридж. Я тогда просто вас не поняла.

И с этими словами она вышла из комнаты.

— Такое впечатление, что вы поменялись ролями, Стоунридж, — сказала Тео Сильвестру. — Тебе нечего было ответить, а Рози поставила тебя на место.

— Ты хочешь сказать, что она намеренно завела этот разговор?

— Ну, когда дело касается Рози, всегда трудно сказать что-нибудь определенно, — хихикнула Тео. — Но сама она любит точность. Ты же не сказал, что это подарок, и она искренне считала, что взяла деньги в долг.

— Но я ведь только пошутил, — смущенно сказал Сильвестр. Боже, сколько же ему еще привыкать к этому семейству! Каждый раз, когда он думал, что уже освоился, либо одна, либо другая делали или говорили нечто непостижимое.

— Тебе действительно не нравится моя прическа, мама? — Тео повернулась к леди Илинор, и в голосе ее звучала искренняя озабоченность.

— Мне кажется, она тебе идет, — медленно проговорила леди Илинор. — Я убеждена, что мы скоро привыкнем и через неделю-другую забудем, как ты выглядела раньше.

Сильвестр в этом сильно сомневался. Эта иссиня-черная река была средоточием его наиболее сильных чувственных ощущений. Но леди Илинор была права: прическа шла Тео.

— Кларисса, пожалуйста, не верти головой, — вдруг проговорил Джонатан из угла, где он стоял перед мольбертом, придирчиво глядя на холст.

Кларисса извинилась и перестала вертеться.

— Можно мне посмотреть, Джонатан?

— Да, позвольте нам взглянуть, — попросила Эмили. — Мы все умираем от любопытства.

— Художники всегда держат свои произведения в тайне до тех пор, пока они не завершены, — нахмурившись, важно проговорил будущий Гейнсборо. — Таков обычай.

— Пренебрегите им хотя бы раз. — Тео пересекла комнату. — Уверена, это должно быть восхитительно. Позвольте же нам взглянуть.

Молодой человек зарделся и, положив кисть и палитру, нерешительно проговорил:

— Ну если вы действительно хотите…

— Хотим, хотим, — ободряюще заверила его Тео. — Поверните к нам мольберт.

Джонатан с решительным видом повернул портрет к зрителям. Наступила тишина.

— О, мистер Лейси, это действительно очаровательно, — тихо произнесла леди Илинор, прикладывая ладони к щекам.

Сильвестр увидел, что Тео корчится от еле сдерживаемого смеха, и рывком развернул ее к себе. Ему самому потребовалась вся сила воли, чтобы не расхохотаться во все горло. Он сжал руку Тео в своей, чтобы предотвратить возможные попытки антиобщественных выходок со стороны супруги.

Кларисса внимательно разглядывала портрет.

— Очень… очень мило, Джонатан. Это действительно я?

— Разумеется, — решительно заявила Тео, в свою очередь вцепившись в Сильвестра. — На этом портрете ты напоминаешь нимфу. Джонатан прекрасно уловил изгиб твоих губ и цвет волос.

— Но почему вы изобразили Клариссу в этих забавных кусках материи, когда на ней красивое платье? — спросила Рози, вернувшаяся так же незаметно, как и ушла. — А если вы рисуете ее в гостиной, то почему на портрете она сидит у фонтана?

— Это художественное видение, — пояснила Кларисса, защищая своего рыцаря. — Художник рисует так, как он видит.

— Ну тогда у вас очень плохое зрение, мистер Лейси, — заявила Рози, беря из вазы яблоко и запуская в него зубы. — Даже хуже, чем у меня.

— Не говори о том, чего не понимаешь, — вмешалась Эмили, приходя на помощь сестре и ее жениху. — Очень красиво, Джонатан. Уверена, что вы получите массу заказов, когда люди увидят этот портрет. А что вы думаете, Стоунридж?

— Согласен с вами, — спокойно ответил граф, сильнее сжимая пальцы, так как Тео снова начала корчиться. — Очень удачная работа, мистер Лейси. Вы согласны, Эдвард?

— О да, разумеется, — поспешно сказал Эдвард, стараясь не смотреть на Тео.

— О, благодарю вас!

Услышав эти похвалы и возгласы одобрения от людей, которые, несомненно, лучше разбирались в живописи, чем эта нахальная девчонка, Джонатан успокоился.

— Я забыла сообщить. Деннис сказал, что завтрак подан. Будут тартинки с сыром, — заявила Рози с набитым ртом.

— Превосходно! Я уже целую вечность их не ела! — воскликнула Тео.

— Должен тебя огорчить, — проговорил Сильвестр, — но нам пора возвращаться на Керзон-стрит.

— Ой, да, я совсем забыла! — почти простонала Тео. — Мы должны идти, мама.

— Разумеется, дорогая, — живо согласилась леди Белмонт. — Но ты едешь с нами вечером к Венбру? Я с удовольствием взяла бы с собой леди Джилбрайт и Мери.

Тео взглянула на мужа. Сильвестр улыбнулся:

— Конечно же, ты должна пойти, дорогая. Благодарю вас, леди Белмонт, но моя мать почти не показывается в обществе, а Мери не в том состоянии, чтобы выезжать. Уверен, они с удовольствием побудут дома.

— Ты останешься с ними? — спросила Тео.

— Нет, я буду в другом месте, — ответил граф. Тео улыбнулась:

— Замечательно! — Она повернулась к Ферфаксу: — Эдвард, ты можешь заехать за мной. Ты ведь не возражаешь?

Тео улыбнулась ему, и Эдвард без труда прочитал в ее глазах настоятельную просьбу. Тео нужно было нечто большее. Инстинкт подсказывал ему, что надо отказаться под каким-нибудь предлогом, но старая дружба одержала верх, и он согласился.

— Я заеду за тобой в девять.

Тео кивнула в знак благодарности, и они ушли.

— Что за фантазия! — сказала Тео. — Изобразить Кларри жеманной пастушкой на коробке с конфетами! Глупая стилизация. Так он никогда не заработает на жизнь.

— Ну я бы не высказывался столь категорично, — возразил Сильвестр. — Эта псевдоромантическая манера становится весьма модной. Помяни мое слово, мистер Лейси через месяц-другой произведет настоящий фурор.

— Ты серьезно? И люди будут за это платить деньги?