Тщеславие

Октавия ничего не отвечала. Граф по-прежнему сжимал ее горло, и девушка ответила на его хищный взгляд. Ей надо было соглашаться. Но неужели не было способа избежать капитуляции? Что-то должно прийти в голову. По крайней мере она теперь знала, что кольцо у него и она старается не напрасно.

— Надо возвращаться в гостиную, сэр, — сказала Октавия и сама удивилась спокойствию своего голоса. — Если уж заботиться о моей репутации, бессмысленно рисковать сегодня.

— Справедливо, мадам. Кажется, у вашего мужа отныне появится время, чтобы заниматься с леди Дрейтон. Впрочем, может, это она занимается с ним?

Октавия равнодушно пожала плечами, но граф не унимался и ровным голосом продолжал:

— Я вижу, его забавы с этой дамой вас раздражают.

— Что вам дало повод так думать, сэр? — рассмеялась Октавия, пряча потрясение за наигранной веселостью. Чем она себя выдала?

— О, я заметил ваш взгляд, когда вы смотрели в их сторону. Уверяю, Маргарет Дрейтон вам и в подметки не годится. Но мужья не ценят своих жен.

Он отступил в сторону, пропуская Октавию во французское окно — к свету и шуму гостиной.

— Наградить мужа рогами — достойная расплата за недостаток внимания, — прошептал он ей на ухо.

Октавия улыбнулась и кивнула. Несмотря на отвращение, которое она испытывала к этому человеку, в голове блеснула мысль — ведь одурачен он. Филипп Уиндхэм угодил в капкан, который поставил Руперт Уорвик.

Руперт видел, как Октавия выходила с Филиппом из гостиной, и во время ее отсутствия чувствовал себя как на иголках, хотя и продолжал флиртовать с Маргарет Дрейтон.

Чем они занимались? Вопрос не давал покоя. Руперт представлял Октавию в объятиях брата: его губы прижимаются к ее губам, язык настойчиво проникает в ее рот, длинные пальцы мнут и марают белоснежную кожу. Одна за другой проносились приводившие в ярость, отталкивающие картины. Нет, их дело надо решать как-то по-другому.

— Эй, Уорвик, мы сегодня утром видели вашего приятеля! — прокричал вместо приветствия, продираясь сквозь толпу, Дирк Ригби. — Чудной человек, этот ваш Тадеуш Нильсон.

Руперт поднял испытующий взгляд и в упор посмотрел на вето.

— Извините, вы говорите загадками. — Его глаза были холодны и пусты, словно в них вовсе не было жизни. — Утверждаете, что утром встретили какого-то моего приятеля?

Скорым соображением Дирк Ригби похвастаться не мог.

— Ну как же… — Он выглядел явно озадаченным. — Тот самый тип, о котором вы нам рассказывали?.. — Чтобы помочь мысли, он несколько раз моргнул и наморщил нос.

Взгляд Руперта стал еще холоднее и отрешеннее.

— Извините, но я не имею ни малейшего представления, о чем вы толкуете.

— И вы совершенно правы! — поспешно вступил в разговор Гектор, при этом пихнув Дирка в бок. — Дирк вас с кем-то спутал… Он так забывчив. Подтверди скорей, дорогой!

Постепенно до Ригби стало кое-что доходить. Его лицо прояснилось.

— Конечно же! — с готовностью согласился он, утирая выступивший на лбу пот. — Страшно забывчив. Совершенно не могу сосредоточиться. Вот и вас, Уорвик, перепутал с другим… Был уверен, что он — это вы.

— Такое удивительное сходство? — вежливо поинтересовался Руперт.

— Потрясающее, — тут же уцепился за это объяснение Дирк. — Невероятное. Точно вы — близнецы. Правда, Лакросс? Настоящие близнецы. Никогда не видел, чтобы люди были так похожи.

— Неужели? И кто же этот мой двойник? Я его знаю?

— М-м-м… не… не думаю. Как же его звали, Гектор? — Дирк обратился за помощью к приятелю.

— Вы его не знаете, Уорвик, — спокойно произнес Лакросс. — Мы его третьего дня встретили на скачках, разговорились, и выяснилось, что у него есть связи, которые нас очень интересуют. — Гектор с удовольствием втянул в себя нюхательный табак. — И получили интересное предложение.

Руперт кивнул:

— Поздравляю. Надеюсь, под «интересным» предложением вы подразумеваете выгодное?

— Возможно, возможно. — Лакросс поклонился и отошел. Ригби секунду колебался, но последовал за компаньоном.

Удивительно, размышлял Руперт, как такой умный человек, как Оливер Морган, мог стать жертвой двух набитых дураков? Видимо, права была Октавия, когда говорила, что отец живет в собственном мире, а о жестокой реальности, где существуют остальные люди, имеет смутное представление.

В эту минуту в гостиной появились Октавия и Филипп. Октавия было направилась к мужу, но дойти до него не могла: словно военный трофей, ее перехватил принц Уэльс кий.

Руперт нахмурился: жена выглядела подавленной и усталой — утомительный вечер давался ей нелегко. Что произошло между ней и Филиппом на улице? Вопрос буравил мозг, как ноющий зуб.

Наконец в окружении короля и королевы возникло движение, и гул голосов тут же замер. Августейшая пара проследовала через зал, отвечая на поклоны и реверансы едва заметными улыбками, и скрылась в дверях. Вслед за ними последовала свита принца Уэльского.

— Слава Богу, — прошептала Октавия на ухо Руперту. — Еще минута, и я бы не выдержала. Отвезешь меня домой или ехать самой?

Морщинки вокруг глаз сказали Руперту больше, нежели любые слова, и только присутствие людей не позволило ему нежно разгладить их кончиком пальца.

— Отвезу.

— А потом поедешь куда-нибудь еще? — Она изо всех сил старалась, чтобы голос прозвучал бодро.

Октавия сама не знала, чего ей больше хотелось: то ли тихой, успокаивающей ласки, то ли вихря страсти, который унес бы все невзгоды сегодняшнего дня.

— Нет. — Руперт нахмурился — в ее тоне он услышал все, что Октавия попыталась скрыть. Голос заметно потеплел. — Нужно приласкать и успокоить тебя.

Нежность слов, как бальзам, пролилась на раны Октавии, напряжение дня сразу схлынуло.

— Как ты догадался?

— Я не так уж плохо тебя знаю. — Секунду его глаза лучились добротой, но в следующий миг он обернулся к собравшимся:

— Боюсь, дамы и господа, нам придется вас оставить.

Замечание было встречено общим смехом, а Маргарет Дрейтон потянулась, чтобы смахнуть пылинку с его рукава.

— Ночь только началась — впереди столько удовольствий. Разве может прийти кому-нибудь в голову сидеть у своего камелька?

— Вот мне, мадам, — он поклонился, делая вид, что совсем не замечает ее руки, — пришло же.

Оскорбление было столь явным, что поначалу Маргарет Дрейтон ничего не поняла и продолжала улыбаться, но уже в следующую минуту на ее лице появилось напряженное выражение. В толпе хихикнули.

— Пойдем, дорогая. — Руперт повернулся к Октавии и взял ее за руку.

— Ты так пренебрежительно с ней обошелся, — пробормотала Октавия, когда они дожидались экипажа. — Разве можно было так говорить?

— Дама становится слишком утомительной. — В словах Руперта прозвучали раздражение и безразличие.

— И, видимо, больше ненужной? — предположила Октавия.

Несмотря на свою антипатию к Маргарет Дрейтон, в поступке Руперта ее что-то покоробило.

Однажды и она станет Руперту ненужной.

— Может быть, и ненужной, — улыбнулся он.

— Значит, твой план готов?

— Больше того, дорогая. В действии.

Октавия поправила складки наброшенного на плечи бархатного плаща. Она по-прежнему не имела представления, что собирается сделать Руперт с Гектором и Дирком.

— А как твои успехи? — Взгляд стал пристальным. Октавии не хотелось отвечать.

— Ваш экипаж, лорд Руперт! — Слова дворецкого нарушили повисшее молчание.

— Так что же с успехами? — Вопрос был повторен, когда оба устроились в коляске. — У тебя есть мне что-нибудь сказать?

— Кажется, я нашла кольцо — во внутреннем кармане жилета.

— Во внутреннем? Неудобно. — Лицо Руперта никак не отразило нахлынувшее ликование. Он был уверен, что Филипп постоянно носит семейную реликвию. Но то, что Октавия до сих пор не могла обнаружить кольцо, вызывало беспокойство.

— Очень. Придется заставить его снять жилет.

— При определенных обстоятельствах это будет нетрудно сделать. — Голос стал суше песков Сахары, а нахлынувшие вновь видения никак не изменили его спокойного выражения.