Другой Путь

Он перевел дух и продолжил:

– Но мы говорим о России. Значит, чем меньше степеней переделки сырья, тем – в государственном смысле – нам дешевле обходится товар и тем выше прибыль по отношению к затратам. Не нужно строить заводы, обрабатывающих сырье и на каждом этапе переделки увеличивающих издержки, не нужно содержать огромное количество социальных объектов для персонала заводов. Нам улыбнулась удача, вернее, стараниями нашей разведки и ЦК, мы во многом сами создали ситуацию, в которой война на Ближнем Востоке дала нам такой товар – нефть. С начала семидесятых основной оборот во внешней торговле, если исключить участников СЭВ, придется как раз на поставку ресурсов. Мы стали мировым донором, хлопцы, вовсе не обладая достаточными объемами крови. Мы затыкаем дыру несостоятельности достоянием будущих поколений.

– Как же так? – возмутился Захар. – Если судить по отчетам изысканий, наши запасы нефти едва ли не самые большие в мире!

– Во-первых, молодой человек, не самые большие. Процентов десять от общемировых. Не больше. А во-вторых, они все труднодостижимые. Не как у саудитов – подгоняй танкер к берегу и черпай из ямы черпаком. Нам требуются железные дороги, требуются нефтехранилища, требуются трубопроводы – по три тысячи километров длиной! А это все затраты, которые будут заложены в конечную цену. Так что когда нефть стоила три доллара в течении сорока лет – никому и в голову не приходило тащить ее на внешний рынок. И мы потихоньку обходились своими собственными заводами – потому что валюты для покупки продукции у капиталистов просто не было. Помню, как лично Анастас Микоян ездил в Америку покупать заводик по производству томатного сока! Мы делали дорогие станки, над которыми смеялся весь мир, и надрывая жилы выпиливали на этих станках свои спутники и ракеты.

– Несколько попыток увеличить объем внешнего рынка для реализации промышленного производства – все эти пляски с «Капиталом» Маркса вокруг африканских и азиатских корольков – только увеличили круг нахлебников, едущих на издыхающей лошадке. Мы не смогли им продать ничего, кроме некоторого количества тульских «пряников» от товарища Калашникова, но взамен получили целую когорту шантажистов, норовящих сорваться с крючка каждый раз, когда поток «безвозмездной помощи» хоть чуть-чуть ослабевает.

– Так что же, – потерянно спросил Захар, – выхода, выходит, нет?

Изотов рассмеялся и, оставив нас переглядываться, понес самовар на кухню – долить воды.

Он вернулся минут через десять.

– Выход, конечно же, есть. – Он последовательно наполнил нам стаканы. – Особенно в ситуации, когда нет тайн в завтрашнем дне. Ведь нам не обязательно вкладывать те небольшие средства, что приходят к нам в страну, внутри нашей страны. Правда, то, что я сейчас скажу – страшная крамола и признание, только частичное, превосходства капиталистического способа производства. Так что принимать этот рецепт или нет – судите сами.

Захар весь подался вперед, зависнув почти над серединой стола, едва не спихнул самовар на пол. А я уже знал, что нам скажет Изотов, поэтому наоборот – откинулся на спинку стула.

– Но, прежде чем давать вам советы, я хотел бы задать вам несколько вопросов.

– Спрашивайте, – воскликнул Захар, пустив «петуха». – Ой.

Валентин Аркадьевич улыбнулся и разгладил свои усы.

– Скажите, хлопцы, готовы ли вы на все ради выполнения этой задачи?

Захар оглянулся на меня, я кивнул и мой друг повторил мой жест.

– Хорошо. Готовы ли вы бросить Родину, отринуть друзей, подружек, родственников?

– Мы все это уже сделали, – встав в героическую позу, заявил Майцев и продолжил словами Сэмуэля Харриса: – Все подружки – в сад! Родина еще осталась, но если нужно, – он опять дождался моего согласного кивка, – то проживем и без нее!

– Тогда последний вопрос – у вас есть деньги? Не жалкие тысячи, а настоящие деньги? Миллиарды. Желательно в долларах?

Я развел руками и Захар очень похоже отзеркалил.

– Ладно, вы еще молоды, и у вас есть неоспоримое преимущество – инсайд, – сказал Изотов.

Такого слова я еще не слышал и потому немедленно поинтересовался, что оно значит.

– В вашем случае это знание, недоступное остальным участникам рынка. Но перейдем к моим рекомендациям. Только учтите, что для их воплощения нужны на самом деле огромные деньги! Нужно такое состояние, которого ни у кого никогда не было. И полное подчинение себя выполнению задачи.

Захар выпучил глаза, да и я сделал вид, что мне интересно, хотя уже знал весь план Изотова.

– Итак, суть моего плана в том, чтобы найти некий источник финансирования, который бы позволил инвестировать колоссальные суммы в рентабельные предприятия.

– А что в этом нового? – спросил Майцев.

– А нового вот что: вы станете инвестировать деньги в те иностранные – американские, английские, японские, китайские предприятия, которые будут развиваться особенно быстро и стабильно! И знание будущего вам в этом поможет. Чем успешнее будут работать эти иностранные предприятия, тем большими средствами вы будете обладать. И дай бог через пару десятков лет у вас что-то начнет получаться. Но не вздумайте инвестировать в массовое производство внутри страны! Россия должна стать фабрикой изобретений, научных открытий – только в этом путь успешного развития. Они должны ехать учиться к нам – прикладным и фундаментальным наукам – от дизайна и маркетинга[8] до квантовой физики. Патенты-патенты-патенты – вот вторая часть вашей головоломки. Немногие предприятия с сумасшедшей рентабельностью, дающие на вложенный рубль десять рублей прибыли – только такие производства должны остаться в России. Ну, разумеется, кроме тех, которые будут обеспечивать энергетическую и продовольственную безопасность. Пусть капиталисты занимаются обычным производством – они умеют это делать лучше нас. А мы будем жить на дивиденды от удачных инвестиций, на патентные отчисления, на доходы от самых наукоемких предприятий, на предоставлении научных данных и всем том, что умеем или научимся делать хорошо. Вот таким я вижу решение вашей головоломки. И будь мне лет на двадцать поменьше, я бы с радостью к вам присоединился.

– Да вы и сейчас – ого-го себе! – польстил деду Захар, потирая бок.

Я же раздумывал над словами Изотова.

В России сто пятьдесят миллионов человек. Сколько-то занимаются брюквой-зерном-коровами-курицами, кто-то будет добывать нефть-газ (в гораздо меньших объемах, чем в том мире, что я помнил), уголь, лес и металлы. Еще немножко будут всем этим управлять и перевозить сырье с места добычи на место переработки и товары на место потребления. Но большинству лет через пятнадцать-двадцать-тридцать предстоит стать учеными – математиками, физиками, химиками, генетиками, кибернетиками… Все это было достаточно просто на словах, но над воплощением проекта в жизнь следовало еще работать и работать. Без моего знания будущего этот проект вообще нежизнеспособен.

– Разве мы сможем угнаться за всем миром? – Вслух спросил я. – В Европе живет почти полмиллиарда народу, в США и Канаде триста миллионов. А еще остаются всякие Аргентины-Бразилии, где тоже люди чего-то делают. И Китай вот-вот примется выбираться из своих социальных экспериментов и культурных революций. И Индия. Итого конкурировать с нами будут страны с общим населением более трех миллиардов человек. Чисто статистически у них всегда будет рождаться больше светлых голов, чем у нас. Что такого мы сможем предложить всему миру, чего бы у него не было? В том будущем, что еще имеет шансы сбыться, из России сбежит большинство ученых. За зарплатами, достатком, да просто за работой!

– Хороший вопрос, Сергей, – одобрил мои размышления Изотов. – И будь на дворе какой-нибудь пятый век до рождества Христова, я бы тебе сказал – шансов нет. Но нынче на дворе двадцатый век. Теперь для научного открытия недостаточно поковырять палкой в песке. Нужна технологическая база для проведения экспериментов. Дай обычному человеку инструменты и восемь из десяти испытуемых сделают тебе стул. Кто-то кривой и неустойчивый, но большинство представят вполне пригодные образцы. И отбери все инструменты у дипломированного краснодеревщика – и можешь быть уверен: лучшее, что он сможет предложить – проект стула. Нарисованный палкой на песке. А зарплатами и инструментом обеспечить их всех – и есть твоя задача. Такая же как и кадровый отбор достойных получать эту зарплату и работать с этими инструментами.