Страница 2 из 76
Когда вы играете с Бобби, вопрос не в том, выиграете вы или нет;
вопрос в том, выживете вы или нет.
11 июля 1972 года, вторник, пять часов вечера. Все места в зале «Лаугардалсхолл» невыразительного спортивного комплекса Рейкьявика распроданы. На сцене Борис Васильевич Спасский, тридцатипятилетний чемпион мира по шахматам, в одиночестве сидит за шахматной доской. Он играет белыми. Точно в назначенный час немецкий арбитр Лотар Шмид пускает часы. Спасский берет ферзевую пешку и двигает вперёд на две клетки. Шахматный король из Советского Союза защищает свой титул, завоёванный в 1969 году; титул этот его страна наследовала без перерывов с конца Второй мировой войны. Он смотрит на противоположную сторону. Привезённое специально для его соперника дорогое низкое кресло на шарнирах, покрытое чёрной кожей, пустует.
Через шесть минут прибывает американский претендент на звание чемпиона мира Бобби Фишер. По залу проносится вздох облегчения. Из-за отказа Фишера покинуть Нью-Йорк к открытию матча первая партия уже была отложена, и многие опасались, что он может так и не появиться: с Фишером ни в чем нельзя быть уверенным. Но вот над доской протягивается большая рука, берет чёрного королевского коня и ставит на f6.
В тихой столице далёкой Исландии начинается поединок, уже названный «Матчем века».
Чемпионат мира по шахматам проводится с 1886 года. Но этот матч породил невиданный ажиотаж впервые за все время соревнований; его призовой фонд составил 250 тысяч долларов, почти в двадцать раз больше, чем на последней схватке, когда Борис Спасский победил действующего чемпиона, своего соотечественника Тиграна Петросяна.
Почему же именно эти партии попали в телевизионные новости, сделав из комментаторов звёзд? Хотя в странах коммунистического блока шахматы давно превратились в народную игру, как случилось, что на Западе они мигом стали предметом всеобщего помешательства, модным увлечением, как чарльстон, канаста или обруч, о котором можно поболтать в баре с незнакомцами или за обеденным столом с друзьями?
Чемпионат 1972 года был увековечен в фильме, на сцене и в песне. Он остается самой знаменитой шахматной дуэлью в истории. Такой больше не будет. И это почти не имеет отношения к самой игре. Если бы это было не так, история, произошедшая в Рейкьявике, осталась бы в книгах и сотнях репортажей, посвящённых сугубо шахматам и подробно разбирающих детали каждой партии (существует множество таких источников, по большей части созданных во время матча или сразу после него). Но то, что превратило этот матч в уникальное и неотразимое противостояние, не имело отношения к шахматной доске; всё началось с убеждения, что происходит историческое событие.
Для западных комментаторов значение такой схватки было совершенно очевидно. Одинокая звезда Америки бросала вызов давнишнему господству советских шахматистов в чемпионате мира. Успех Фишера разрушил бы утверждение Советского Союза, что преимущество в шахматах отражает превосходство советской политической системы. Шахматная доска символизировала арену «холодной войны», где чемпион свободного мира боролся за демократию против чиновников советской социалистической машины. Это был солнечный зенит шахмат, ласкающий своими лучами аудиторию в бетонном зале исландского спорткомплекса.
Принимая во внимание взаимную враждебность двух великих держав времён «холодной войны», такое прочтение схватки было неизбежным. Но теперь на историю можно взглянуть с новых перспектив, без искажённого восприятия того беспокойного времени, найти в ней тонкие и удивительные детали, незаметные в далёком 1972 году. Конец «холодной войны» открыл доступ к людям и документам, позволившим увидеть жизнь внутри монолита Советской империи. Белый дом, Государственный департамент США и источники в ФБР[7] предлагают по-новому взглянуть на официальное отношение и к матчу, и к самому Фишеру. Соревнования, помимо простейшего их понимания как идеологической конфронтации, проходили на многих уровнях, из которых шахматы сами по себе были лишь одним из аспектов; Рейкьявик оказался местом переплетения интересов множества личностей, моральных и юридических обязательств, социальных и политических убеждений.
Однако в большей степени это событие обязано своей славой Бобби Фишеру, изменчивому гению, очаровывающему и шокирующему, притягательному и отталкивающему. В 1972 году ему было лишь двадцать девять, но на вершине шахматного Олимпа он пребывал уже целое десятилетие, являясь объектом всё возрастающего восхищения с тех пор, как был ребёнком.
ГЛАВА 2
МАЛЬЧИК ИЗ БРУКЛИНА
Фишер хочет войти в историю один.
Роберт Джеймс Фишер пришёл в этот мир ради игры в шахматы 9 марта 1943 года, родившись в Чикаго, в 2.39 пополудни. Он вырос в беспокойной, суматошной среде, образ которой создавался Норманом Рокуэллом на обложках «Saturday Evening Post», представляя из себя идиллический портрет Америки среднего класса: процветающей, доброжелательной, с хорошей работой, где на первом плане всегда семья, равно как и забота об обществе.
Однако семья Фишера не попала бы на обложку этого журнала. Фишер никогда не знал человека, чьё имя в свидетельстве о его рождении стояло в графе «отец», — Герхард, немецкий биофизик. Его мать Регина, из польских евреев, была поразительной женщиной, умной и властной. Помимо Бобби она растила дочь Джоан, которая была старше брата на пять лет. Всё детство Фишера Регина постоянно нуждалась в деньгах, выбиваясь из сил, чтобы одеть и накормить детей. Однако она оказалась более чем изобретательна.
Работу можно было найти: для американцев наступало время свободных рабочих мест. Федеральные вложения в военный комплекс, сочетание производственных технологий и позитивного отношения «мы можем» превратило нацию в наиболее сильную и продуктивную за всю историю. Американская экономика давно превосходила европейскую, теперь же доход на душу населения в два раза превышал уровень наиболее развитых стран Западной Европы, которые довольно медленно восстанавливались после Второй мировой войны, несмотря на огромные вливания американского капитала. Демобилизованные войска возвращались из Европы и тихоокеанского региона к рабочим местам, высоким зарплатам и карьерному росту, к обедам и стойкам с хот-догами; дома были наполнены машинами, предназначенными экономить труд и время хозяек, а центральные улицы изобиловали разнообразными товарами. Победный марш по стране начинало телевидение; наступало время культурного оптимизма.
Солдаты возвращались в период правления президента Трумэна, вдохновлённого ощущением собственной миссии — сдерживанием экспансии Советов и стремлением сделать мир безопасным для демократии.
Во время войны Регина отправилась из Чикаго в Вашингтон навестить близкого друга, венгра по происхождению, доктора Пола Неменьи, затем переехала в Айдахо, где несколько месяцев училась (химии и иностранным языкам), следом нашла работу стенографистки в Орегоне, затем поступила на верфь сварщицей. После этого она оказалась на юге, в Аризоне, где какое-то время преподавала в начальных классах, потом отправилась на восток, чтобы получить диплом медсестры и начать работать по специальности. В конце концов, семья обосновалась в Бруклине, в квартире «Q» на Линкольн-плейс 560, небольшой, простой, но вполне достойной, и именно в Бруклине Фишер провел свои детские годы. Это было удачей: если в Америке и существовала шахматная столица, то ею, без сомнения, был Нью-Йорк.
Фишер рос молчаливым ребёнком, приходящим в восторг лишь от настольных игр и головоломок; когда мальчику было шесть, сестра Джоан принесла ему комплект шахмат. Вместе они начали учиться играть, следуя инструкции. Вскоре Фишер настолько погрузился в игру, что его мать испугалась, не слишком ли много времени он проводит в одиночестве. Она решила поместить в местную газету «Brooklyn Eagle» объявление, чтобы найти для своего сына спарринг-партнера, но оно не было опубликовано, поскольку редакторы не решили, в какую категорию его поместить. Однако то, что они сделали, позволяет им занять почётное место в шахматной истории: объявление было направлено ветерану шахматной журналистики, влиятельному чиновнику Герману Хелмсу. В январе 1951 года он написал матери Фишера письмо, предлагая ей привести сына в Бруклинский шахматный клуб.
7
ФБР (Федеральное бюро расследований): основано в 1908 году как Бюро расследований, является отделом расследований Американского департамента юстиции и подчиняется министру юстиции. Оно расследует случаи, связанные с федеральными интересами. Во времена нашей истории ФБР было неотделимо от Эдгара Гувера, возглавлявшего его с 1924 года.