Страница 51 из 58
Деннинг без всякой спешки выехал из дома в четверг утром. В модный черный с алым экипаж был запряжен резвый серый жеребец Джинго, купленный Деннингом несколько недель назад. Джинго обладал горячим нравом, и викарий со сквайром предупреждал и об этом Деннинга, но тот уверял, что никогда не любил смирных животных.
Теперь он был готов испытать коня.
Проезжая под зеленым балдахином дубовых, березовых и ясеневых ветвей, склонявшихся по обе стороны проселочной дороги, полковник предвкушал приятную поездку. Он знал уютную гостиницу в нескольких милях отсюда и собирался остановиться там на ночь, прежде чем доберется до города. В гостинице служила пухленькая молодая горничная, которая в прошлом показала себя весьма изобретательной и сговорчивой. Вряд ли сегодня она будет вести себя по-другому.
Он широко улыбался, довольный размашистым ходом Джинго и попытками последнего перекусить удила.
Но миль через шесть после крутого поворота в поле зрения Деннинга попал одинокий всадник. Деннинг крепче сжал поводья, намереваясь несколько умерить энтузиазм Джинго: дорога была слишком узкой. Но серый воспринял это как личное оскорбление и, хотя замедлил ход, все же мотнул головой и попытался встать на дыбы, выражая свое неудовольствие.
Сосредоточившись на том, чтобы удержать коня в узде, Деннинг не обращал внимания на приближавшегося всадника, и только когда тот поравнялся с ним, ощутил странную неловкость. Было в этом человеке что-то знакомое, несмотря на то что черная широкополая шляпа, надвинутая на глаза, почти закрывала его лицо. А тяжелый темный плащ, надетый в теплый летний день, скрывал фигуру.
Черт! Деннинг узнал всадника. Это Ормсби!
Его затрясло от страха. Забыв о проделках Джинго, он уронил поводья и сунул руку в карман жилета, где держал пистолет.
— Не будьте идиотом! — прошипел Ормсби, успевший прицелиться первым. — Я не хочу ничего дурного... но мы должны поговорить.
Вид оружия направленного ему в грудь на секунду остановил Деннинга.
— Это вы идиот, — парировал он, — если воображаете, будто я поверю вашим словам. Зачем тогда вы целитесь в меня?
— Только чтобы склонить вас к переговорам, — сказал Ормсби и наскоро огляделся, дабы увериться, что дорога остается безлюдной. — Сегодня базарный день, и хотя в это время дня большинство фермеров уже прибыли в деревню вместе с товарами, всегда найдутся опоздавшие...
— Не дождетесь! — ответил Деннинг, нащупав пистолет.
Положение было тупиковым. Деннинг не уступал, а Ормсби опасался стрелять в таком оживленном месте, хотя действительно собирался убить его, как только заманит на маленькую уединенную полянку, скрытую за деревьями.
Несколько долгих, напряженных минут они смотрели друг на друга.
Почувствовав, что поводья ослабли, Джинго окончательно вышел из повиновения. Копыта выбили нетерпеливую дробь по утоптанной дороге. Он постоянно вскидывал голову, что предвещало большие неприятности. Кабриолет бешено раскачивался, и Деннинг понял, что еще несколько минут — и жеребец выбросит его на дорогу.
И тут из-за поворота донесся странный визг, с каждой секундой становившийся все громче. Ормсби нерешительно обернулся. Господи, откуда столько свиней?!
Какофония визга и недовольного хрюканья раздирала уши, и вскоре на дороге показался с десяток больших рыжих свиней. Ормсби тихо выругался. Только этого ему не хватало: чертов фермер гонит свиней в деревню!
Едва Ормсби отвел глаза, как пальцы Деннинга сомкнулись на пистолете. Одним быстрым движением он вырвал оружие из кармана. Краем глаза уловив движение, Ормсби устремил взгляд на Деннинга как раз в тот момент, когда тот, не целясь, выстрелил. Реакция Ормсби была инстинктивной, он тоже выстрелил. Деннинг промахнулся. Ормсби — нет.
Застонав, полковник схватился за грудь. На белом полотне рубашки расцвела жуткая красная роза.
Все это происходило уже на глазах двух фермеров. Свиньи верещали так, что обезумевший Джинго понес, словно его преследовала стая волков. Брошенные поводья громко хлопали по конскому крупу.
Ормсби бросил растерянный взгляд на исчезающий кабриолет и, выругавшись, сунул пистолет за пояс панталон, развернул лошадь и помчался к лесу. При этом он нещадно пришпоривал несчастную лошадь. В миле от дороги маркиз вспомнил о своем облачении и дрожащими пальцами снял шляпу и забросил в кусты. За шляпой последовал плащ, приземлившись черным пятном у старого дуба.
Ормсби пытался отдышаться, унять бешеный стук сердца. Впервые в жизни он по-настоящему испугался. А вдруг его узнали? Что, если фермеры разглядели его лицо? Что, если в это самое время по округе разносятся слухи о том, что маркиз Ормсби безжалостно пристрелил полковника Деннинга? Что, если его начнут искать? Господи, ну почему все пошло наперекосяк?
Однако к тому времени как маркиз выехал из леса в полумиле от Ормсби-Плейс, самообладание к нему отчасти вернулось. Первый приступ страха прошел, и Ормсби овладел собой. Он напомнил себе, что прошло несколько секунд, прежде чем он исчез в лесу. Фермеры находились на некотором расстоянии, и самое большее, что они могли видеть — это лошадь и всадника. Черные Шляпа и плащ надежно скрывали лицо и фигуру. Он сидел на обычном вороном мерине, без каких-либо примет, — он специально выбрал сегодня утром именно этого коня.
Чувствуя себя более уверенно с каждой проходящей минутой, Ормсби отдал мерина конюху и ухитрился ничем не выдать мучительного беспокойства. Добравшись до дома, он сказал дворецкому, что его ни для кого нет, и исчез в кабинете. Заперев за собой дверь, он немедленно налил себе бренди и с проклятием отметил, что пальцы сильно трясутся. Залпом выпив опаляющую жидкость, маркиз почувствовал приятное жжение и глубоко вздохнул. Нет, ему нечего волноваться. Он — Ормсби. Кто посмеет связать его имя с чем-то неприглядным, вроде банального убийства на проселочной дороге! Чьим словам поверят больше — словам невежественных фермеров или слову могущественного маркиза? Вздор и чепуха!
Бренди согрел желудок, и к Ормсби вернулось ощущение довольства собой. По крайней мере теперь можно не волноваться о шантажисте Деннинге. Но ведь полковник был только одной из проблем...
Маркизу стало дурно. По спине пробежал ледяной озноб. Письма Джейн по-прежнему у него...
Джинго проскакал почти четыре мили и наконец замедлил ход, увидев едущую навстречу тележку.
Темно-зеленой тележкой, нагруженной съестными припасами, правила миссис Беррел, которая возвращалась домой с рынка. Ее сопровождал конюх Перкинс, который помогал ей донести покупки, а сейчас сидел рядом с хозяйкой. Именно миссис Беррел узнала Джинго.
— Это новая лошадь полковника! — вскричала она и совершенно растерялась, заметив болтавшиеся поводья и свисающую до земли руку седока. Другая рука покоилась на маленьком черном саквояже.
— О Господи! Перкинс, немедленно поймай это животное, пока оно не ускакало! — приказала миссис Беррел, резко остановив свою лошадь, славную маленькую гнедую кобылку.
Перкинс выбрался из тележки и осторожно приблизился к жеребцу. Но бояться было нечего: Джинго так устал, что забыл о своих капризах, и не успел Перкинс схватить поводья, как тот покорно встал.
Миссис Беррел спустилась на землю, привязала кобылу к низкому деревцу у обочины дороги и поспешила к кабриолету. Судя по позе Деннинга, случилось что-то ужасное. Но она посчитала, что это удар или что-то с сердцем, и несколько раз его окликнула. Не получив ответа, она велела Перкинсу крепче удерживать серого, подхватила юбки и осторожно влезла в кабриолет. Осторожно подняв Деннинга, она ахнула, увидев его окровавленную рубашку и жилет, и широко открытыми глазами взглянула на Перкинса, который с интересом наблюдал за происходящим.
— Съезжай с дороги и привяжи серого к дереву, — спокойно, несмотря на внутренний трепет, приказала она.
Лицо полковника было смертельно бледным. Он не двигался, и миссис Беррел впервые испугалась, что он может быть мертв. Судя по количеству крови, было очевидно, что здесь произошло убийство.