Страница 17 из 18
— Мы пришли, — сказал барон Рено, — в комнатку, которая была алхимическим кабинетом барона Адемара де Валькроза, первого и в высшей степени замечательного супруга твоей матери, Оливье. Тебе это известно, ведь ты здесь бывал.
— Мне известно также, что он занимался оккультными науками, разбирался в травах и умел исцелять болезни. Хотя репутация его от этого страдала, — добавил Оливье с кривой улыбкой. — Говорили, что он так разбогател оттого, что превращал обычные металлы в золото. Меня это забавляло и слегка очаровывало, когда я был ребенком, потому что мне не разрешалось входить сюда, хотя отец Ансельм, наш капеллан, пытался раскрыть секреты барона Адемара.
— Он быстро отказался от этого, хотя и продолжал приходить, чтобы изучить все эти книги, к которым я не чувствовал никакого влечения.
— Соблаговолите простить меня, сир Рено, — вмешался Эрве, который уже начал разглядывать книжные полки, — но здесь есть сочинения чрезвычайно ценные...
— Вполне возможно. Но ценность этой комнаты вовсе не в старых книгах и в этом научном инструментарии. Должен вам сказать для начала, что в эту башню можно пройти только через второй этаж. На первом находится хранилище для овощей и чулан с припасами. Они никак не соединены. Зато здесь есть вот это...
Взяв в углу метлу, он убрал золу из камина, затем протиснулся в него, поднял руку, что-то повернул, — остальные это не увидели из-за широкого рукава плаща, — и в глубине со скрежетом выдвинулся камень, открыв темный проход.
— Зажгите факелы! — приказал Рено. Распоряжение было выполнено безмолвно и быстро, что свидетельствовало о нетерпеливом ожидании и сильном волнении его спутников. Кроме Максимена, который, очевидно, был в курсе. Оливье с легким упреком произнес:
— Почему вы никогда не показывали мне этот тайник, отец?
— Ты был слишком молод. А потом стал тамплиером, а мы с твоей матерью не хотели дарить Храму настоящий секрет этого замка: он принадлежит не нам, а барону Адемару.
— Но Максимен, похоже, о нем знает?
— Ты не должен обижаться на него. Он узнал о нем раньше, чем мы. В юности он пользовался полным и нерушимым доверием старого барона де Валькроза. Надеюсь, тебе это не претит?
— Напротив, и я прошу прощения, если мой вопрос был ему неприятен.
Максимен улыбнулся, подтверждая, что он совсем не сердится на молодого хозяина. Факелы уже пылали. Рено взял один из них и протиснулся в проход, выдолбленный в скале рукой человека. Через несколько шагов проход преобразовался в некое подобие природной галереи, которую, наверное, тысячелетиями создавали подземные воды. И галерея эта была необычна. Она не углублялась в землю, а, напротив, поднималась вверх. Впрочем, не очень высоко. Примерно через пятнадцать туазов[25] она привела в грот, вид которого заставил обоих тамплиеров вскрикнуть от изумления — это была настоящая сокровищница, наполненная самыми причудливыми ценностями: здесь были монеты и вещи различных эпох — римской, сарацинской и средневековой, — драгоценности или драгоценные камни без оправы.
— Просто невероятно! — промолвил Эрве д'Ольнэ. — Откуда это все взялось?
Барон Рено объяснил:
— Мы добрались до вершины скалы, нависающей над замком. Древние римляне некогда возвели в этом месте храм, посвященный Юпитеру, богу грозы, грома и молний, которые часто случаются в нашем краю. Жрецы, служившие в нем, обнаружили эту пещеру и спрятали свои богатства. Вот, видите эти ступеньки, выбитые в скале? Они никуда не ведут. Это остатки лестницы, соединявшей пещеру с подземельем храма. Барон Адемар завалил ее, в то время как от храма оставались одни руины, вход же он прикрыл землей и колючим кустарником. Еще в подростковом возрасте он открыл этот тайник и галерею, которая начиналась в маленькой расщелине на боковом склоне горы. Он же велел построить башню, чтобы она прикрывала проход в коридор, который был пробит по его приказу. Он был человеком великих познаний, очень любопытный и обладавший силой, если не невероятной, то намного превосходящей средний уровень. И в этом гроте он сложил сокровища, которые частично пополнил у сарацин, грабивших окрестности... каким образом он раздобыл все остальное, я и сам не знаю... Хотя твоя матушка, сынок, о некоторых деталях мне рассказала...
Он закашлялся, словно пыль попала ему в глотку, и вопросов больше не последовало. Когда приступ кашля прошел, спутники Рено поняли, что нужно сменить тему разговора, и Оливье спросил:
— Брат Клеман знает эту историю?
— Конечно. Когда твоя матушка уехала из Валькроза в Дамьетту, чтобы присоединиться к королеве Маргарите, она доверила ему все секреты дома и поставила управляющим имуществом. Именно поэтому он и выбрал этот замок, чтобы спрятать здесь то, что вы привезли...
— Сир, отец мой, я не понимаю! Мы должны поместить Ковчег среди богатств, происхождение которых для многих людей неясно или даже сомнительно...
Он запнулся, и Эрве с широкой улыбкой пришел ему на помощь:
— Разумеется, сомнительно, хотя твои родители — истинные наследники этого Адемара, который, как мне кажется, был человеком весьма изобретательным. Признаюсь, я тоже нахожу это место... не слишком достойным!
— Именно поэтому Ковчег будет покоиться вовсе не здесь. В том случае, если замок будет захвачен или, несмотря на все предосторожности, кто-то проникнет в тайну камина и галереи, эта комната, внешне не имеющая выхода, вполне удовлетворит его алчность. Никто не будет тратить время на дальнейшие поиски...
— Где-то есть еще одно тайное хранилище?
— Да, есть, и брат Клеман о нем знает. Взгляните сами!
В сопровождении Максимена Рено направился к самому дальнему и самому темному углу грота, отодвинув в сторону сундуки и три запечатанных кувшина, один из которых он поднял с улыбкой.
— Я храню здесь некоторые ценные вина и ликеры. Предпочитаю не оставлять их в подвале, где их может отведать любой желающий. В честь твоего посвящения в рыцари, Оливье, мы выпили три таких кувшина. Остальные предназначались для твоей свадьбы, крестин детей, но теперь...
— Не будем зарекаться! — с жаром произнес интендант, и в его голосе прозвучала глубокая любовь к хозяину. — А черепки тех кувшинов, которые мы вскрыли, нам тоже пригодятся.
Действительно, за большими кувшинами из желтой глины оказался слой битых черепков, примыкавший к скалистой стене, в этом месте немного выступавшей вперед. Наклонившись, Максимен отбросил черепки, обнажив железные пластины, на которых лежали куски скалы. Затем они с бароном начали толкать скалу, которая, наконец, с большим трудом поддалась. Взору присутствующих открылось большое отверстие, куда слегка запыхавшийся Рено вошел, высоко подняв факел. Спутники его с благоговейным восхищением обнаружили перед собой огромный грот, равный по размеру целому собору, в глубине которого блистало зеленое око маленького озера, питаемого ручейком, стекающим с невидимых вершин. Известковые отложения образовали странные фигуры невероятной красоты. Рядом с озером возвышался обломок скалы, природным образом обретший сходство с длинным столом. Рено указал на него рукой.
— Вот, — сказал он, — место, выбранное братом Клеманом! Когда-то давно барон Адемар обнаружил его, и, возможно, в давние времена оно служило убежищем... или даже часовней.
Он указал на странные фигуры, вырезанные в скале, — это были длиннорогие козы и неясные очертания людей.
— Великолепно! — выдохнул Оливье, в то время как Эрве, оправившись от изумления, проявил живейший интерес к системе запоров.
Внутри, на одной из поверхностей скалы, была укреплена массивная железная подкова, выступавшая вперед, когда «дверь» открывалась, и удерживавшая ее. Без упора дверь легко закрывалась вновь.
— Невероятно! — воскликнул он наконец. — Чья это работа?
— Естественно, барона Адемара! Я же вам сказал, это был человек сложный и умный, он был способен постичь многие вещи, недоступные для понимания других людей. Кроме того, как я уже упоминал, он был сведущ и в оккультных науках.
25
В туазе было около шести футов, т.е. почти два метра.