Страница 3 из 9
– Что ж ты творишь, братан? – спросил он у Витька, пытаясь одной рукой блокировать его выпады.
– Просто прими все как есть, – прошипел тот в ответ и с новой силой навалился на Серегу.
Серега сжал зубы. Невероятным усилием воли, превозмогая адскую боль, он вскинул раненую руку и двинул Витьку в висок. Тот никак не ожидал такого поворота. По инерции попятился назад. Но не настолько далеко… Лазарь махнул левой рукой, в которой держал пистолет. Держал за ствол, а ручкой норовил ударить Витю по голове. Тот быстро среагировал и отстранил голову, как сумел. Пистолетная ручка прочертила ему по щеке, задев скулу. Образовалась бороздка, из которой проступила кровь. Бита зарычал от злости и прыгнул на раненого, снова пытаясь свалить его с ног. Серега, однако, резко присел и кинулся под ноги нападавшему. Тот потерял равновесие и упал, распластавшись на полу вагона. Лазарь не хотел терять больше ни секунды. Оказавшись возле Вити, он несколько раз ударил того локтем в грудь, после чего стал выталкивать из вагона. Витя сопротивлялся. Однако дверь была очень близка, а решительные действия Сереги не давали противнику опомниться. Единственное, что сумел сделать Бита, это схватить блондина за ногу и резко дернуть. Блондин рухнул на пол, но все равно продолжал выталкивать, но уже не руками, а ногами. Все происходило как бы на автомате. Инстинкт самосохранения вкупе с чувством справедливости задействовали скрытые резервы организма даже тогда, когда перед глазами Сереги начинали мерцать синие пятна, а обзор заволакивала мутная пелена. Как бы там ни было, потеря крови давала о себе знать. Раненый подспудно понимал, что вот-вот потеряет сознание. И чем ближе развязка боя, тем ожесточеннее он норовил избавиться от человека, который из лучшего друга внезапно превратился в кусок дерьма. И хотя Бита упирался, Лазарю все равно удалось его вытолкнуть наружу.
Оказавшись на снегу, Витя тут же пополз к трупу своего подельника. Хотел все-таки забрать пистолет и уже с его помощью окончательно решить вопрос с Серегой. Оставлять его в живых он не планировал. Завладев пистолетом, Бита повернулся к вагону. На это раз он не собирался стрелять вслепую. Намеревался забраться внутрь вагона и пустить пулю в лоб неугомонному Лазарю. Чтобы наверняка. Едва он сделал первый шаг, как вдруг по вагонам прошелся громкий металлический грохот. Сомнений не было – состав начал отходить, постепенно набирая скорость. Видя это, Бита рванул к вагону, норовя забраться прямо в него на ходу. Лазарь в который раз собрал силы и дернул двери, чтобы закрыть их. В какой-то степени ему это удалось. Двери подались в нужную сторону, ударяя собой пытавшегося вскарабкаться Витю. Тот не сумел удержаться и упал. Состав набирал скорость.
Витек был не в состоянии нагнать нужный ему вагон. В отчаянии он опустошил остаток обоймы, навскидку стреляя в направлении удаляющегося вагона, в котором находился Серега. Ни одна из выпущенных пуль не достигла желаемой цели. В гневе Бита метнул пистолет в сторону и выругался, проклиная Лазаря и его ангела-хранителя. Сам Лазарь не слышал тираду ругательств, ее смысл не уловил. Сознание неумолимо покидало его. Стук вагонных колес и мерное покачивание убаюкивали. Не сводя глаз с небольшого зазора, образованного не до конца закрытой дверью, он отключился.
* * *
Обессилевшего от потери крови Сергея Лазаренко обнаружили железнодорожные рабочие. Произошло это на станции Москва-Сортировочная. Туда прибыл состав товарного поезда, в одном из вагонов которого лежал без сознания молодой мужчина. Его правое плечо было заляпано кровью. В левой руке он даже в бессознательном состоянии держал пистолет. На рукоятке пистолета также были заметны следы крови. Железнодорожники не стали разбираться и размышлять, чья это кровь. Они просто-напросто связались с начальством. Доложили обстановку. А уже начальство с подачи рабочих вызвало милицейский наряд и «Скорую помощь».
Прибывшая на станцию милиция довольно быстро выяснила личность раненого. Портреты «бригадиров» местных организованных преступных группировок были хорошо известны правоохранительным органам. Лазаря под усиленной охраной вывезли в тюремную больницу и разместили в специальный бокс, который тщательно охранялся. Медицинский осмотр показал, что Лазаренко нуждался в срочном хирургическом вмешательстве. В тот же день была произведена успешная операция. Пару дней Сергею дали на то, чтобы оклематься. Затем он был переведен в больничный корпус «Матросской Тишины».
С самого начала делом «бригадира» занялась прокуратура. При этом подача обстоятельств случившегося выглядела по меньшей мере странно. Согласно прокурорской версии, Лазарь во время поездки повздорил с Бульдогом и смертельно ранил его. А тот перед смертью якобы успел прострелить Лазарю плечо. После этого, опять же по версии прокуратуры, Сергей попытался скрыться с места преступления, добежал до подмосковной станции, забрался в вагон товарного поезда, где и потерял сознание, держа в руках пистолет.
Лазаренко отрицал данную версию и требовал проведения следственного эксперимента вплоть до выезда на место трагедии. К тому же он ссылался на то, что «жигуль», на котором они с Бульдогом ехали, был изрешечен выстрелами. А об этом прокуратура ничего не говорила. Требование провести следственный эксперимент было отклонено без объяснения причин. В отношении «жигуля» было заявлено, что многочисленных пулевых отверстий в нем не обнаружили. Обвиняемый настаивал на проведении дополнительного осмотра машины. В этом ему также отказали, мотивируя тем, что автомобиль уже успели утилизировать. Сам Сергей рассказал все, как оно было на самом деле. Утаил лишь те моменты, которые противоречили бандитским понятиям: не сообщил о перевозимом рюкзачке с миллионом долларов и о личности нападавших. Ему не спешили верить. Если не считать женщину-следователя, которая напрямую занималась делом. Это была Татьяна Гребенникова.
Татьяна как-то сразу приняла сторону обвиняемого. Не то чтобы это было безоглядное доверие к его показаниям. Она заметила многочисленные нестыковки в деле. Следователь понимала, что Сергея планомерно топят, и пыталась восстановить справедливость. Вначале Лазарь отнесся к ней с большой настороженностью. Полагал, что она просто хитрит, преследуя какие-то свои цели. Но чем дальше, тем все больше и больше Татьяна становилась ему симпатичной. Особенно когда для него стало очевидным, что женщина не притворяется, а реально идет против навязываемой сверху версии дела. Симпатичной она стала для него не только как человек, но и как женщина. Красивая, умная, порядочная, скромная, честная – все это можно было по праву сказать о ней. А в ситуации, когда о недавней невесте ни слуху ни духу, Сергей начинал питать к Татьяне более глубокое чувство, нежели просто симпатию. В очень скором времени выяснилось, что это светлое чувство стало взаимным. Да, Сергей был бандитом. Но кто в ту пору из его ровесников не стремился к романтике! Гребенникова влюбилась в него такого, каким он был. Надеялась вытащить из передряги, чтобы затем он смог перечеркнуть свое прошлое и начать жизнь с чистого листа.
– Ну что нового, Танюша? – спрашивал Лазарь во время очередной встречи с ней.
– Сережа, все по-прежнему, – объясняла она в ответ. – Пытаюсь раздолбить все ту же стену. Требую от начальства то, чего оно не хочет делать. Они там сидят в полной уверенности, что расследование пора прекращать, а дело следует передать в суд. Но все равно я их закидываю требованиями дополнительных экспертиз. Стараюсь доказать целесообразность расширения круга свидетелей. Я пытаюсь ткнуть их носом в те неувязки, которыми полна официальная версия. Они слушают и морщат носы. Мол, что ты, цыпочка, дергаешься, когда есть установка засадить Лазаренко в тюрьму.
– Так, может, ты бы и не дергалась? А то ведь отыграются на тебе. Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя были неприятности, – с заботливостью в голосе говорил Сергей.
– Перестань. Я знаю, что делаю. – Татьяна не собиралась отказываться от своих намерений. – Вот если бы ты дополнил свои показания, рассказал бы о том, куда вы тогда ехали, и так далее…