Пронто

Она закрыла глаза, но через несколько секунд открыла их снова.

– Так все в порядке?

– Все тихо и прекрасно.

– И с тобой все в порядке?

– А ты проверь.

Гарри почувствовал, как рука Джойс скользнула в его пижамные брюки.

– А, так ты с подарочком.

– Он еще там?

– Да вроде того.

Гарри ждал.

– Никак стоит, – сказала Джойс.

– Твое волшебное прикосновение.

– Я здесь уже три дня, – заметила Джойс, – и за это время с твоей стороны не было никаких гнусных поползновений.

– Нам и без того хватало забот.

– А сейчас что, забот стало меньше?

– Сейчас все немного изменилось.

Сегодня Гарри проснулся с эрекцией, чего не случалось ни вчера, ни позавчера. Это и было, пожалуй, главным, что изменилось.

– Потому что здесь Рэйлен?

Здесь – это в спальне по другую сторону коридора или же внизу. Они с Робертом Джи взяли на себя охрану, поделили дежурства, установили правила, как и когда выходить из дома, в каких комнатах можно зажигать свет, а в каких нет.. Присутствие Рэйлена в корне изменило ситуацию, и Гарри откровенно это признал.

– Не то чтобы он мне особенно нравился, с трудом могу представить нас друзьями. Но он – хороший парень, это точно.

– А те, нехорошие, – сказала Джойс, – продолжают тебя искать. Так что перемен не очень много.

– Да, но теперь у меня есть выбор, и от этого сразу стало легче. Захочу – могу вернуться. Если только он не пудрит мне мозги. Будь у меня телефон, позвонил бы Торресу и узнал точно.

Несколько секунд Гарри молчал, наслаждаясь приятными ощущениями от прикосновений руки Джойс к его члену.

– Ну и что ты думаешь? – спросил он, имея в виду свою мужскую готовность.

– Я думаю, что Рэйлен говорит правду, – сказала Джойс. – Ведь сейчас он не коп, добивающийся твоей экстрадиции. Зачем ему врать?

– У него могут быть и личные причины. Возможно, он хочет со мной посчитаться. Ведь я дважды оставил его в дураках.

– Он обрадовался, увидев тебя. Это совершенно точно.

– Да уж, конечно, – ухмыльнулся Гарри.

– Но ты же понимаешь, о чем я, – настаивала Джойс. – Никакого злорадства и торжества. Ты ему нравишься, и он рад, что нашел тебя раньше, чем те, другие.

Вчера ночью Рэйлен напугал их до полусмерти, а сам чуть не схлопотал заряд дроби, когда пробирался к дому через сад. Роберт Джи выстрелил из ружья через стеклянные двери библиотеки и сбил с одного из апельсиновых деревьев половину листвы. Он выстрелил бы и второй раз, но Рэйлен закричал, кто он такой, и Джойс узнала голос. Все в порядке, Гарри его знает, тот самый маршал, от которого он смылся в «Каменном крабе»; А теперь он явился, что твой Санта-Клаус, с сумочкой Джойс, ее паспортом, ее чемоданами и целой кучей хороших новостей насчет пересмотра материалов следствия: все идет к тому, что обвинение в убийстве снимут. Хотя, если верить Рэйлену, явиться в суд все равно надо.

– Он притащил тебе твои шмотки, – сказал Гарри. – Потому он тебе и понравился.

– Но ты подумай, Гарри, ведь даже то, что мысль о моих вещах пришла ему в голову?.. Что он вообще подумал о том, чтобы их привезти. И это на глазах у бандитов, следивших за ним. Это самое большое проявление заботы обо мне, какое я знала в своей жизни.

– Да? Даже так? Что-то она перебирает.

– А он вообще привык таскать чемоданы, заниматься физическим трудом. Работа у него такая – охранять людей, сторожить их, возить с места на место. В тот раз, в Атланте, он носил мой чемодан. Зуб даю, я мог бы уговорить Рэйлена работать на меня. Начать с сада, прополоть, почистить. Нет, сперва нужно попросить, чтобы он вывез тебя отсюда и посадил на самолет.

– Ничего не получится, Гарри. Они меня видели.

– Ну должен же быть какой-нибудь способ.

– Ты помнишь Сид Чаррис? – спросила Джойс.

– Которая в кино? Ну да, танцовщица. Только я совсем не помню, как она выглядит.

– Потому что она каждый раз выглядит по-другому, – сказала Джойс. – Как раз по пути сюда я читала статью о ней в «Пипл». И там четыре ее снимка, и на всех четырех она разная.

– Она еще была замужем за Тони Мартином.

– Она и сейчас за ним замужем. Но я ведь вот про что, будь я Сид Чаррис, прошла бы мимо них прямо средь бела дня, не скрываясь, и никто ничего не заметил бы. Я была бы не такая, как в прошлый раз. Но раз уж я не Сид Чаррис, придется нам возвращаться всем вместе. Тебе все равно пришлось бы вернуться, раньше или позже, и ты сам это понимаешь.

– Это он так говорит, а вот мне кажется, что и копам и прокурору на все это дело наплевать. Расследование по Джимми Кэпу заброшено. Скоро никто и припомнить не сможет, с чего началась эта история. Приедет сюда через год какой-нибудь репортер из «Майами геральд», возьмет у меня интервью, напишет статью... «Так что же случилось с Гарри?» Подождем, посмотрим. Ну а как там дела у меня в штанах?

– Думаю, он сник окончательно... твой прибор.

– Ты это точно?

Некоторое время они молчали.

– Ничего не выйдет, Гарри.

Он состроил разочарованную гримасу:

– Вот черт!

– Да ты прямо сросся с этой шляпой.

Роберт Джи имел в виду, как здорово Рэйлен ее носит, чуть-чуть набекрень. Рэйлен ответил, что вчера Роберт едва не снес ее вместе с головой.

– Я даже ветер почувствовал от выстрела, – добавил он. Сейчас, в полседьмого вечера, они сидели на кухне и чистили оружие – пистолеты, отобранные Рэйленом у Ники и этого второго итальянца, собственные его револьверы, браунинг Роберта Джи, его же «ремингтон» и «беретту», раздобытую им для Гарри. Только Гарри, по словам Роберта, все время теряет свой пистолет, где сядет, там и оставит. Привыкая понемногу друг к другу, они обсуждали военную службу. Роберт рассказал, что во французский Иностранный легион можно записаться под любым именем, под каким захочешь, но только они потом посылают твои отпечатки в Интерпол и выкидывают тебя к чертовой матери, если ты, не важно где, числишься в розыске. Сначала проверяют тебя в Обани, это возле Марселя, а уж потом отсылают на Корсику проходить четырехмесячный курс общего обучения. «Вот уж где гоняют до упаду и все больше по горам!»

Рэйлен поинтересовался, это что, вроде как в учебном лагере морской пехоты, знакомом всем по фильму «Металлический бушлат», а ему самому и по личному опыту, а Роберт Джи сказал, что вроде того, но только еще хуже, потому что там всю эту хренотень преподают тебе, видишь ли, не иначе как по-французски. Ведь офицеры и большинство ребят – французы, а остальные – восточные немцы, португальцы, испанцы, югославы, наших почти нет. Еще он сказал, что Легион не носит больше этих шлемов с тряпками сзади, которые закрывают шею от солнца, и арабов тоже больше не шлепают.

– Видел фильм «Великодушный поступок»? Вот только подумай: и зачем они стреляли всех этих арабов? Из форта, расположенного в са-а-мой середине пустыни, где и арабы-то никогда не жили.

Роберт еще сказал, что, если запишешься под настоящей своей фамилией и сможешь это доказать, потом, после увольнения, можно получить французское гражданство. Нет уж, спасибочки – ему этого и даром не надо. Служил Роберт и в американской армии, воевал во Вьетнаме – в то самое время, когда Рэйлен был в морской пехоте, работал инструктором на стрелковом полигоне на Перри-Айленде. Пока Рэйлен работал в Южной Джорджии, учил полицейских стрелять, Роберт Джи трубил свои пять контрактных лет в Иностранном легионе сначала на Корсике, а потом в Джибути. Да, решил Рэйлен, солдат он, видимо, опытный. Вот только умеет ли стрелять?

– Стреляю я неплохо, выше среднего, – заявил Роберт Джи.

– А чего ж ты тогда не уложил меня вчера? – поинтересовался Рэйлен.

Они обсудили расположение дома, способы его защиты. Обошли первый этаж, изучили обзор изо всех окон, секторы обстрела. И решили, что дело дрянь! Четверо морских пехотинцев или легионеров с автоматическим оружием продержатся здесь несколько дней – это если не спать. Четверо обитателей этого дома – вряд ли. Получается по одному человеку на каждую из четырех стен, и к тому же безо всякой связи друг с другом. Выбить одного – и конец. А Зип может явиться с целой шайкой, устроить осаду. Ложная атака с задней стороны дома – и на машине прямо в главную дверь на таран. Да мало ли что еще можно придумать.