Страница 22 из 24
Ему удалось найти дорогу домой.
Конечно же, его рассказам никто не поверил. История была слишком дикой, а никаких доказательств физик не представил. Впрочем, некоторые романтики и энтузиасты готовы были поверить путешественнику, если бы он не стал свою теорию развивать. Он высказал идею, что существование двух практически одинаковых солнечных систем – некий эксперимент, суть которого состоит в том, чтобы посмотреть, как будут развиваться одни в сытости и спокойствии, а другие в постоянной борьбе за выживание. Какое человечество сумеет выжить и добиться больших успехов? Какое человечество будет лучшим?
После этого от физика отвернулись уже все. Окончательно. А история про планету, являющуюся двойником Земли, входила во все сборники космических анекдотов.
– Ну, как вам сказочка? – осведомилась Груша.
– Интересная. Мне и правда история понравилась.
– Бред, – безапелляционно заявила Груша. – Полнейший бред вся эта история, вот что я вам скажу.
– И с чего ты вдруг считаешь ее бредом? – спросил я.
– Бред, бред, бред! – убежденно повторила Груша. – Эта теория мне всю молодость искалечила. Я так…
Груша замолчала. Видимо, вспоминала свою искалеченную молодость.
– А вдруг все в ней правда? – спросил Барков. – С чего ты взяла, что такое невозможно?
– С того, что антинаучно.
– Почему? – изумился я. – Напротив! Жизнь везде развивается по схожим законам…
– Согласна, – перебила Груша. – Согласна, что по одним и тем же законам. Но чтобы она развивалась одинаково, чтобы на разных планетах разных звездных систем разных галактик у людей были одинаковые имена… Такое нельзя оправдать никакими законами. Это невозможно!
– А как же быть с гениями? – стоял на своем Барков. – С теми, кто двигает человечество вперед?
– Гении – просто флуктуация разумной материи, – тут же нашлась Груша. – Статистическая величина. Они появляются сугубо в соответствии с законами относительности.
– Тут ты противоречишь сама себе, – улыбнулся я. – Значит, статистически встретить планету с похожими на нас людьми невозможно, а встретить гения за короткую историю человечества возможно?
– Я понимаю, куда ты клонишь. Понимаю. Что гениев нам якобы подбрасывают для ускорения нашего развития, так? Чтобы посмотреть, что получится в разных условиях. Но получится то же самое! Дважды два всегда четыре! Из реакции деления атома может получиться только атомный реактор…
– Или атомная бомба, – вставил Барков.
– Какая еще бомба? – поморщилась Груша.
– Атомная. Реактор – управляемая атомная реакция, а бомба – реакция неуправляемая. Принцип один, а результаты совершенно противоположные…
– Оставь свои легенды, Петюня. Бомбы… Зачем нужны какие-то бомбы?
– Ни за чем, – отмахнулся Барков. – Про бомбы я перебрал, конечно.
– Если я буду верить в планету, являющуюся двойником нашей Земли, то должна буду поверить в то, что в космосе действуют некие силы, которых мы не знаем. А человечество в пространстве уже сотни лет никаких высших сил не встретило! Тот сумасшедший, ну, якобы открыватель Двойника, писал, что на Двойнике верят в высшие силы. Но они в них верят, потому что слабые. И хотят, чтобы им помогали. А высших сил нет!
– Если ты их не встречала, вовсе не значит, что их нет, – возразил Барков.
– С вашей логикой мы черт знает куда зайдем! Если верить вам, то получается, что вся наша жизнь срежиссирована кем-то извне. Получается, что мы вроде как не свободные люди. Что нами кто-то управляет и наша жизнь – всего лишь соревнование с нашими космическими близнецами.
– Да, именно так, – просто ответил Барков. – Это если смотреть…
– Ерунда! – воскликнула Груша. И еще раз повторила: – Ерунда!
Восклицания она подтвердила энергичным потрясанием булыжника на веревке, будто своим самодельным оружием лично разобралась с дюжиной носителей внеземного разума, как враждебных, так и дружелюбных.
– А может, высшие силы нами не управляют, – как бы рассуждал вслух Барков. – Может, они просто наблюдают. Может, им интересно, что получится, когда мы встретим друг друга…
– Так… – Груша уперла руки в бока. – Я вижу, что ты тоже книжку читал. Признавайся!
В ту минуту она была удивительно выразительна. Изодранный комбинезон, раскрасневшееся лицо, в руке булыжник на веревке, на поясе часы с кукушкой. И косички торчат чуть в стороны. Жаль, что с Европы она не притащила свои страшные папиросы – папироса бы ей сейчас очень кстати пришлась.
– Так ты читал книжку? – повторила вопрос Груша.
– Нет, не читал, – отрицательно помотал головой Барков. – Но если мы уж начали говорить… В общем, я верю в Контакт.
– Да верьте во что хотите, – махнула рукой Груша. – Я устала от вас, надоели вы мне, дурошлепы. Пойдемте лучше искать Петюнин рюкзак. Нам куда?
Барков повел палочкой. Зеленый, в сторону гор. Там невысокие такие горы. И в тот момент с их стороны послышался грохот. Обрушилось что-то. Видимо, сошла лавина.
– Камнепад… – Барков всматривался в даль.
Ну, камнепад. Меня он не очень занимал. Я спросил у Груши:
– Послушай, Аполлинария, а если бы ты встретила инопланетянина, то что бы ему сказала?
– Я бы ему ничего не сказала, я бы ему справа – и в дыхало! – Груша погрозила камнем.
– А если бы он был похож на тебя? – продолжал я расспрашивать.
– Если бы он был похож на тебя… – слово в слово повторила вопрос Груша и задумалась. – То я бы ему слева – и в дыхало! – И сделала выпад камнем слева. После чего рассмеялась.
– Ты очень похожа, – сказал Барков, оторвавшись от гор.
– На кого?
– На инопланетянина.
Мы все опять расхохотались. Колючка, глядя на нас, тоже стал похохатывать. Груша смотрела на наше веселье с неодобрением, а потом не вытерпела и треснула своим камнем по другому камню.
Мы с Барковым вздрогнули.
– Я тебе, Петюня, торжественно обещаю, – сказала Груша с угрозой. – Тимоня свидетель, – презрительно кивнула она на меня. – Я тебе торжественно обещаю: если я когда-нибудь встречу живого инопланетянина, то… то я съем своего утконоса.
Глава 10 Лавкрафт
Горы оказались совсем маленькими. Не горы, а так, мелкие сопки, мы дошли до них к вечеру. За горами чувствовалась долина, однако перебираться в нее мы решили с утра. Устроились в широкой расселине, развели огонь. Сначала ночь ничем не отличалась от предыдущих, мы с Барковым дежурили по очереди, а Груша спала.
Ближе к утру начались приключения. Я проснулся от неприятных ощущений – болело горло. Я открыл глаза и обнаружил, что меня душит Груша. Она возвышалась надо мной, впиваясь мне в шею своими крепкими ногтями. Лицо у нее было совершенно безумное, а силы было через край. Когда я очнулся, она меня почти уже додушила, душительница этакая, взяла в привычку меня душить…
Я дернулся, но она продолжала меня давить и шептала:
– Красный… красный… красный…
Вернее, не шептала, а хрипела.
Потом в кадре появился Барков. Он ткнул пальцем куда-то в шею Груши, та продолжала меня душить еще секунд десять, затем отвалилась.
Барков подал мне руку, я поднялся.
– Что с ней такое? – указал я на Грушу.
Девушка лежала без сознания, а лицо у нее было жалкое, будто она вот-вот готова заплакать. Потом Груша перевалилась на бок, показались часы. С кукушкой. Я наклонился, потянулся к ним…
– Не надо, – остановил меня Барков.
– Почему?
– Не надо.
И я не стал трогать часы.
Барков присел рядом с Грушей, нашел ровный круглый камень и стал прикладывать его к голове Аполлинарии. К разным местам.
Скоро Груша очнулась и принялась браниться. Но даже ее вопли не могли испортить утра, потому что оно было чудесным. Тучи сгинули, и открылось небо непривычного ярко-фиолетового цвета. Солнце было похоже на наше, ну разве что поменьше в размерах. Наверное, оно просто висело подальше. От солнечных лучей у всех улучшилось настроение, даже Груша ругалась недолго.