Доминанты

– Ну, знаешь, – жестко сказала она, – с твоей стороны это сказочное свинство! Я от тебя этого не ожидала!

– Алёна! – отчаянно закричал он. – Алёна, я не виноват!

– Иди домой, Рыцарь Печального Образа! – она обреченно махнула ему рукой.

– Алёна, я больше так не буду! – взмолился он, понурив голову и всем телом изображая вселенскую скорбь.

– Пока. Я могу опоздать, – ответила она и быстро, ни разу не обернувшись, пошла к выходу из злополучного парка.

С того самого раза она окончательно убедилась, что вместе им делать нечего. Помните знаменитый фильм с Пьером Ришаром «Невезучие»? Так вот Румен – точная копия этого персонажа. С ним постоянно случались подобные странные и нелепые происшествия, которые выставляли и его, и маму в самом смешном свете. Вы, например, смогли бы любить такого человека? Она – нет. Поэтому мама старалась свести их встречи к минимуму, подготавливая его к мысли о том, что им надо расстаться. Конечно, ей было жаль Румена, но это не лучшее чувство для отношений между мужчиной и женщиной, к тому же у нее внезапно появился человек, в которого она влюбилась, совершенно потеряв голову. Произошло это неожиданно. На концерте. Ее представили одному композитору как молодого начинающего музыкального критика. Его звали Васил. Практически мгновенно их взгляды притянулись друг другу, создав такую энергетику, что при рукопожатии обоих как током ударило. Она отдернула руку и засмеялась. Он улыбнулся. Его бархатистые карие глаза были наполнены таким светом, зеркально отражающим мамино лицо, что ей стало не по себе. Желто-медовые лучики на радужке глаз шаловливо поблескивали. Они начали встречаться и довольно стремительно стали любовниками, хотя прекрасно понимали, что попадись они, сплетни и осуждение им гарантированы. В те годы коммунистическая партия как Болгарии, так и СССР, не любила подобных вывертов. За такое хоть и не сажали, но подпортить карьеру, безусловно, могли. Васил был гениальным композитором и в целом хорошим человеком, хотя и с тяжелым характером. Он страшно ревновал мать и к мужу, и к Румену. Она не скрыла от него ничего, потому что хотела быть перед ним честной. Любовь не допускает лжи и коварства, если она настоящая. Так она думала. Они часто ругались и мирились, пытались найти компромисс, но каждый раз все возвращалось на круги своя. Обладая вспыльчивым нравом, Васил не желал ее делить с кем-то, а она считала, что слишком рано говорить о серьезных взаимоотношениях. Надо было немного подождать. Ведь у них с мужем росла дочь – я. Как отнесется к ней Васил? Сможет ли быть ей хорошим отчимом? Как перенесет это дочь? Нужно время, чтобы разобраться во всем.

Один раз после дикой ссоры Васил позвал маму в гости мириться, сказав, что ее ждет сюрприз. Она приехала. Он накрыл роскошный стол, собственноручно приготовив несколько блюд, в том числе и суп. Он оказался необычно вкусным, но несколько странноватым.

– Тебе нравится? – спросил Васил.

– Да, очень, – ответила она, – ты потрясающе готовишь. Из чего он?

– Догадайся, – поддразнил он и загадочно улыбнулся.

– Боюсь, что не смогу, незнакомый мне вкус.

– Ладно, я не буду тебя томить. Это черепаховый суп.

– Черепаховый? Я не понимаю, я ни разу не видела в магазине черепахового мяса. Где ты его взял?

– Ради тебя, милая, я способен на многое, этот суп из моей Тортиллы.

– Ты убил свою черепаху, чтобы приготовить мне суп? – спросила она, не веря своим ушам.

– Да, я хотел тебя удивить.

– Что ж, тебе это удалось, – сухо сказала она, аккуратно кладя салфетку на край стола. – Можешь мне больше не звонить. Я никогда не смогу находиться рядом с человеком, который может убить живое существо ради забавы и сюрприза. Собак ты еще не готовил? – с этими словами она быстро вышла в коридор, трясущимися руками взяла сумку и вышла.

В подъезде ее стошнило. От стыда, пока никто этого не увидел, она быстро выбежала на улицу и поймала такси. Ее душили рыдания. Остаток дня она пролежала на кровати, оплакивая бесславную судьбу Тортиллы. Она искренне не понимала: как можно быть таким жестоким? Зачем? Приобретая живое существо, ты берешь на себя ответственность за его здоровье, жизнь и судьбу. Это так пошло и нелепо, брать на себя роль Бога и решать, кто может жить, а кто нет. Это же не таракан, не муха или комар, которые досаждают тебе и могут переносить инфекцию, это безобидное домашнее животное. И вот так… Она долго не могла прийти в себя, не отвечая на телефонные звонки и не желая общаться с миром. Но несмотря на свое разочарование она не сумела забыть Васила, не могла не любить его. Он был слишком талантлив, красив и мужественен, и слишком много обаяния, ума, какой-то бешеной энергетики составляли его сущность. Они помирились. В это время мама собирала антологию болгарских композиторов для русского издательства. Рукопись уже была практически готова, все данные в неё включены, но внезапно маме позвонили из Москвы и по-отечески мягко, но с затаенной угрозой поинтересовались, почему нет информации о том, с какого года каждый из композиторов член партии. Она клятвенно пообещала исправить оплошность, зная, что это недоразумение может обернуться для нее большими неприятностями, и тут же начала обзванивать всех по списку. За работу обещали неплохо заплатить, что очень ее воодушевляло. Близились выходные, и она решила порвать отношения с Руменом окончательно, не мучая больше ни его, ни себя. Он как раз объявился с просьбой о встрече.

В Софии стояла удушающая жара, от которой люди прятались кто куда: кто под сень раскидистых каштанов в Парке Дружбы, кто в прохладу кинотеатров, кто уезжал на Витошу, в горы, излюбленное место для гуляний в выходные дни и туристов, и влюбленных, и супружеских пар с детьми. Они гуляли с Руменом по городу, и мама тщетно пыталась объяснить ему, что их отношения должны прекратиться, что они исчерпали себя и дальше только тупик. Он отвечал, что по-прежнему любит ее и хочет всегда находиться с ней рядом.

– Но я не люблю тебя и никогда не смогу полюбить, – втолковывала она ему.

– Нет, Алёна, ты тоже меня любишь, – упрямо возражал тот, – просто у тебя сейчас сложный период, много работы, депрессия. Всё пройдет, и мы опять будем вместе.

– Не будем. Потому что ты меня не слышишь. У меня есть человек, которого я люблю, и это не ты.

– Зачем ты стараешься сделать мне больно? – ласково, по-собачьи заглядывая ей в глаза, с недоумением спрашивал Румен.

– Я не стараюсь сделать тебе больно, я не придумываю и говорю правду. Пожалуйста, пойми это.

– Малыш, такими чувствами и взаимоотношениями не бросаются, ты потом будешь об этом жалеть. Сломать всегда проще, чем построить что-то новое.

– Давай останемся друзьями, Румен, прошу тебя. Просто друзьями.

– Мы поговорим с тобой об этом в другой раз. Хорошо? Я провожу тебя домой. Тебе надо отдохнуть, выспаться, ты очень много работаешь.

– Хорошо, – сдалась она, – проводи.

Ей не удалось справиться с его сокрушительной уверенностью в том, что они предназначены друг другу. Бывают люди мягкие, но очень настырные, избавиться от таких почти невозможно. Румен принадлежал к их числу. Обладая незлобивым характером, он вместе с тем оказался расчетлив, скуповат и искренне считал себя огромным подарком для любой женщины. Впрочем, для многих это и есть эталон мужчины. Он неплохо зарабатывал, отличался хорошей внешностью, стройной фигурой и прагматичным умом. Но маме для счастья этого не хватало, требовалось гораздо больше. Она мечтала о человеке, чья творческая гениальность подпитывала бы ее, заставляла стремиться ввысь.

Они шли по раскаленным улицам. Румен пытался держать ее за руку. Ладони были потные и постоянно выскальзывали, вызывая неприятное чувство брезгливости и желания вытереть их платком. Вот и ее подъезд. Румен открыл дверь и пропустил маму вперед, проходя следом и увлекая в темный угол под лестницей. Ей стало тоскливо и неудобно, близилось ощущение чего-то непоправимого. Он закрыл ей рот поцелуем, не давая выскользнуть из его объятий. Хлопнула дверь, и кто-то прошел наверх по лестнице.