Черепашья луна

— Поезжай домой, а я скажу, что у тебя голова разболелась, — решает Китти.

Этот хороший совет оказывается пророческим.

По дороге домой Люси проезжает перекресток на красный свет, а потом, уже возле Лонгбоут-стрит, у нее в самом деле начинает болеть голова — да так, что темнеет в глазах. Сердце у Люси колотится так, что боль отдается в ребрах. Пол Сэлли уехал следом за Уолтом Хэнненом в полицейский участок на Мейн-стрит, и на парковке стоят лишь две полицейские патрульные машины, но в вестибюле оставили дежурного офицера, и он просит Люси назваться и только потом пропускает к лифту. Люси рисует себе в воображении Кейта — как он, милый, хороший мальчик, сидит в наушниках, с хмурой физиономией у себя в комнате и слушает музыку, но, открыв входную дверь, она сразу понимает, что дома никого нет. За холодильником трещит застрявший там сверчок, и его голосок разносится эхом над терракотовой плиткой. В конце концов, в том, что, как выясняется, люди знают то, чего вроде бы знать не должны, нет ничего невероятного, и Люси, еще не заглянув в комнату Кейта, уже знает, что его постель не смята. Она встает на пороге, дышит запахом сигарет и грязных футболок и думает об обвинениях, которые обрушит на ее голову Эван, если она позвонит и скажет, что сын их исчез. Когда оцепенение наконец проходит, Люси бежит в кухню и звонит в полицию. Сверчок за холодильником действует на нервы; телефонный шнур Люси накручивает на руку, как медицинский жгут. Она хочет, чтобы в полиции ее успокоили. Но дежурный в участке делает еще один звонок, в квартиру 8 «С», где находится Ричи Платт, и просит его спуститься к Люси и ждать Уолта Хэннена.

Люси сидит в кухне на табуретке и раскачивается вперед и назад, обхватив себя за плечи. Ричи Платт боится, что у нее поехала крыша; он не хочет ни смотреть на нее, ни отвечать на вопросы. Велено, объясняет он, держать язык за зубами. Когда приезжает Уолт Хэннен, вид у Люси такой измученный, что Уолт, которому кажется, что она вот-вот потеряет сознание, идет прямиком к холодильнику, достает кувшин с апельсиновым соком и заставляет ее выпить полный стакан, чтобы она не потеряла сознание. Он усаживается рядом, а когда говорит, что убита ее соседка из квартиры 8 «С» и пропала девочка, Люси начинает трясти. Не помогает даже одеяло, которым ее укутывают Уолт и Ричи. Люси пытается думать о Карен, вспомнить ее лицо, ее стрижку, но на самом деле ее волнует только одно — пропали двое детей, и один из них Кейт. Ей трудно сосредоточиться, ей мучительно слушать утешения Уолта, но одно она понимает: если дети вместе и если их ищут, то найдут, скорее всего, засветло. В эту самую минуту кто-то уже пошел по их следу. Люси должна дать им список друзей сына и тех мест, где он чаще всего бывает, а потом она может ждать здесь, у себя в кухне. Она не будет впадать в панику и обвязываться телефонным шнуром. Что она может сделать? Смотреть из окошка на небо и отмечать, где в эту минуту находится солнце. Может спуститься вниз и, выйдя за стеклянные двери, молиться о ясной погоде, которая в мае в Верити бывает до того редко, что даже самые рьяные астрономы убирают свои телескопы до июня.

Когда начинает темнеть, Уолт Хэннен едет обратно на Лонгбоут-стрит, а за ним подъезжает патрульная машина К-9. Воздух неподвижен, а небо покрыто легкими низкими тучами. Плохо, что первая ночь поисков оказывается неудачной из-за того, что не видно луны, и еще хуже смотреть на женщину, которая ждет тебя на подъездной дорожке рядом с кроваво-красным гибискусом, вышагивая из стороны в сторону.

— Проклятье, — говорит Уолт Джулиану, когда они вышли каждый из своей машины. — Она на пределе.

Год назад в мае у них выпрыгнула из окна сотрудница социальной службы из Нью-Йорка, и Уолт ездил к ее родителям в дом престарелых в Дел-Рэй-Бич сообщить им об этом. Иногда ему приходится делать то, что должен бы делать священник, а он, с его точки зрения, не подходит для такой работы.

— Приготовься к истерике, — на ходу тихо говорит он Джулиану.

Над озерцом уже вьются тучами комары. Люси расхаживает перед домом в длинном сером свитере и беговых шортах; глаза у нее красные и распухшие. Весь день она разваливалась на части. Вот и развалилась. Наверное, на ней лежит проклятие, потому ей и досталась в «Сан гералд» колонка некрологов и она потеряла всех, кого любила. Едва Люси видит Уолта, она сразу же понимает, что сына ее не нашли.

— Вы ничего не нашли, — говорит она с укором.

Она в таком отчаянии, что Джулиан мгновенно ныряет в тень гибискуса, надеясь, что она его не заметит.

— Пока еще нет причин так огорчаться, — говорит Уолт Хэннен.

Голос у него глубокий, неторопливый и, как считает его жена, такой приятный, что понравится даже мертвому.

— Нет причин огорчаться! — говорит Люси.

Губы у нее сжимаются в тонкую линию; она смотрит на них опасно, как будто готова вцепиться в обоих.

— Миссис Роузен, — говорит Уолт. — Люси.

Люси шарахается в сторону, как будто он хотел ее ударить. Когда погибли ее родители, то, наверное, все соседи по дому старались ее погладить; ей казалось, что она сама ляжет и умрет, если к ней еще кто-то подойдет.

— Просто успокойтесь, — говорит Уолт.

— Да, хорошо, — отвечает Люси. — Конечно.

По рукам у нее бегут мурашки. Она сказала это голосом, до того похожим на голос Кейта, что во рту становится горько.

— Джулиан сегодня же продолжит поиски, и, должен вам сказать, он способен разыскать снежинку в преисподней, — говорит Уолт. — Я не шучу.

Люси впервые переводит глаза на Джулиана. Она видит шрам на лбу, красные полосы на лице и на руках от колючих кустов, через которые он продирался. Он взгляда не отводит. Он стоит вымотавшийся, грязный, и ему абсолютно нечего ей сказать. Если у Люси и была какая-то надежда, тут она улетучивается; Люси без сил опускается на поребрик и не успевает спохватиться, как с губ ее легкой спиральной струйкой срывается тоненький вой. Лоретта поднимает голову на заднем сиденье машины Джулиана и скулит.

Уолт и Джулиан переглядываются. Они терпеть этого не могут. Уолт садится рядом с Люси на корточки и заставляет ее наклонить голову между колен и восстановить дыхание.

— В этом деле загадка на загадке, — говорит ей Уолт.

Он поднимает глаза на Джулиана в надежде на подсказку, что дальше говорить, но Джулиан только смотрит на него, и никаких идей у него нет.

— Что мы имеем? — говорит Уолт. Он прикуривает, чтобы потянуть время. — Мертвую женщину с фальшивыми документами и двух пропавших детей. Один ребенок ее, другой ваш. Таковы факты.

Много лет Уолт чувствовал себя несчастным, но теперь тот факт, что у них с женой никогда не будет детей, кажется ему божьим даром. Мать мальчишки выть перестала, но в глазах у нее паника, а на шее пульсирует жилка. Вот уже пять лет Уолт с женой Роуз выращивают лабрадоров; всякий раз, когда появляются щенки, Уолт всю ночь торчит в гараже, чтобы знать наверняка, что щенкам тепло, и все поняли, где им кормиться. За пять лет только один щенок умер, умер у него на руках, прежде чем у бедняги открылись глаза. Воспоминание об этой крохотной смерти заставляет Уолта открыться больше, чем следует.

— Мы не знаем, кто забрал детей, почему забрал, или они просто сбежали со страху. Но у нас есть основания считать, что они останавливались возле «Счастливого удара». И у нас есть одна любопытная улика. Обувная коробка.

Как только он упоминает обувную коробку, Люси выпрямляет спину, плечи становятся похожими на проволочную вешалку. С этой минуты Джулиан Кэш начинает на нее смотреть.

— Мы ее откопали вон там. — Уолт Хэннен машет сигаретой в сторону фикусов.

Джулиан отмечает про себя, что Люси точно знает, куда смотреть, хотя Уолт махнул неопределенно, просто в сторону бассейна.

— Это, может быть, какой-то знак для нас, — продолжает Уолт. — Подсказка, которую нам оставил тот, кто хочет, чтобы мы его поймали. Если золотые кольца, которые лежали в коробке, принадлежали убитой, то, возможно, они нам помогут.