Страница 1 из 45
Элмор Леонард
Без правил
Спокойную жизнь маленького городка нарушает приезд сотрудника по борьбе с подпольным производством алкоголя. Но местные бравые ребята готовы постоять за свой бизнес с оружием в руках.
В 1970 году роман, как и значительная часть работ автора, был экранизирован.
Глава 1
Летом одна тысяча девятьсот тридцать первого года вся Америка только и говорила об уголовном преступлении, всколыхнувшем штат Кентукки. Как водится, со временем ЧП местного масштаба обросло домыслами, леденящими в жилах кровь.
Короче, дело было так.
Где-то около одиннадцати утра в первую субботу июня Элмер Бэйлор, окружной шериф города Марлетт, встречает возле здания своего управления Лоуэлла Холбрука и говорит:
– Ну-ка, молодой человек, зайдем ко мне в офис! Минуток на десять...
Заходят...
Мистер Бэйлор вынимает из ящика письменного стола папку, достает листок с машинописным текстом, протягивает и велит прочитать вслух.
Надо сказать, Лоуэллу Холбруку только что стукнуло семнадцать. У него было открытое худощавое лицо, задумчивые серые глаза, курносый нос и лукавая усмешка. Прямые каштановые волосы, разделенные слева пробором, были гладко зачесаны назад. Брызги веснушек на носу и скулах, достаточно заметные, придавали ему мальчишеский вид, а ему очень хотелось выглядеть старше.
Шерифу Бэйлору с весны пошел семьдесят четвертый. Поджарый, высоченный, а потому слегка сутулый, он выглядел значительно моложе своих лет и, между прочим, пользовался успехом у местных дам.
Густые волосы, нависшие брови, коротко подстриженные седеющие усы и ван-дейковская бородка придавали пикантную суровость тонким чертам его лица, а узкие кисти рук с длинными пальцами, чуточку узловатые в суставах, выдавали его тонкую душевную организацию.
Обращали на себя внимание и его глаза – синие, как лазурь, прикрытые стеклами очков в оправе из нержавейки, они смотрели на мир чуточку грустно и в то же время встревоженно.
Между тем в округе Марлетт Элмера Бэйлора уважали все от мала до велика.
– Сэр, читать от начала и до конца? – спросил Холбрук с почтительной интонацией в голосе.
Шериф Бэйлор кивнул.
– Восемнадцатая поправка к Конституции о введении в США "сухого закона", – произнес Лоуэлл Холбрук вполголоса и откашлялся. – Раздел первый текста поправки, – продолжал он, – вступивший в силу шестнадцатого января одна тысяча девятьсот двадцатого года, гласит: "Производство, продажа и перевозка алкогольных напитков, ввоз и вывоз их с целью потребления на территории Соединенных Штатов и на всех территориях, подпадающих под юрисдикцию Соединенных Штатов, запрещается". – Лоуэлл перевел дыхание. – Контроль за соблюдением поправки предусмотрен законом Волстеда...
– Достаточно! – прервал его шериф. – Вам все понятно?
– Да, сэр, понятно...
– Очень хорошо! Сколько вам было, когда ввели "сухой закон"?
– Сколько? – Лоуэлл поднял глаза к потолку. – Шесть лет... Мне, сэр, было всего шесть...
– Та-а-а-к! – протянул шериф. – Сейчас вам, стало быть, семнадцать... Я прав?
– Да, сэр, – улыбнулся Холбрук.
– А вы машину водить умеете?
– Да, сэр, я умею водить машину, – отчеканил Холбрук, окидывая шерифа внимательным взглядом.
– Прекрасно! В таком случае у меня к вам поручение, мистер...
– Холбрук, сэр. Лоуэлл Холбрук.
– Итак, Лоуэлл Холбрук, вы ведь в отеле "Камберленд" служите?
– Да, сэр. Скоро полтора года, как по вечерам я там коридорным...
– Ну и как?
– Грех жаловаться, – вздохнул Лоуэлл.
– Значит, так, Лоуэлл. – Шериф достал из кармана ключи от машины. – Садитесь за руль казенного "форда" и немедля отправляйтесь к Биллу Мартину. Знаете, где он живет?
– Знаю, сэр. Его дом в паре километров от кладбища.
– Совершенно верно! Передайте ему вот что. Мол, шериф округа вместе с понятыми вечерком наведается к нему с ревизией. Дескать, у властей возникло намерение проверить, соблюдает ли он восемнадцатую поправку. Короче говоря, едва начнет смеркаться, мы у него... Вернетесь, заплачу вам за услугу, оказанную нашему управлению.
– Все сделаю в лучшем виде, сэр, – расплылся Холбрук в улыбке.
– Вопросы есть?
Лоуэлл Холбрук отвел взгляд, подумал и выпалил:
– Сэр, если, положим, Билл Мартин нарушает эту поправку, какой смысл предупреждать его о ревизии?
– Лоуэлл, вам в это вникать не надо. Просто передайте ему мои слова, и все. Ясно?
– Да, сэр, ясно. Я мигом...
Лоуэлл Холбрук улыбнулся и зашагал к выходу.
А Элмер Бэйлор подошел к окну, минут пять стоял, опершись ладонями о подоконник, когда же Холбрук, газанув, резво взял с места, а затем ловко завернул за угол, он сел за письменный стол и, прикрыв глаза, погрузился в раздумье.
Неспокойный день суббота! В конце недели работягам выдают жалованье, и многие из них предаются безудержному загулу. Отдыхают, так сказать... Вот только ему, по вторник включительно, ни сна ни отдыха. Бражники, чтоб им пусто было, и в ус не дуют! Самые ярые по понедельникам вообще не выходят на работу, потому как отсыпаются либо в себя приходят. А от тех, кто все же добирается до своего рабочего места, никакого толку. Значительно снижается качество продукции. А травматизм? Несчастные случаи на производстве – вот что худо!
Элмер Бэйлор открыл глаза, полистал ежедневник.
Говорят, автомобили, которые сходят с конвейера по понедельникам, а кое-где и по пятницам, как правило, с дефектами. Сведущие покупатели требуют у агентов по продаже те машины, что собраны во вторник, в среду и четверг.
Вот вам и "сухой закон"!
Шериф вздохнул, снял очки, протер стекла замшевым лоскутком.
Хлещут бурбон – это кукурузное пойло – ну прямо ведрами... как лошади! Никакого сладу с выпивохами, дьявол их разрази. Прости, Господи! Будь неладен этот бурбон... А между прочим, самогоноварение из кукурузного сусла поставлено у него в округе на широкую ногу, а если точнее – на все руки. Мастера – эти самогонщики, все как один! Профессионалы высочайшего класса...
Шериф поднялся из-за стола, снова подошел к окну. Распахнул пошире створки.
Духотища!.. Невозможная духота с раннего утра... От ночной свежести в воздухе не осталось и следа.
Он опять тяжело вздохнул.
Похоже, небесная канцелярия окончательно взбунтовалась! Катастрофа, да и только. В апреле – мае весенними ливнями все посевы напрочь смыло. А год назад? Оползни и селевые потоки строевой лес повалили. Стволы потом трелевщики распиливали на доски. А нынче наводнение... Сельским труженикам как жить? И питание, и выплата долгов за купленные в рассрочку товары, и возможность приобрести новую одежду – все планы рухнули, благосостояние многих семей поставлено под угрозу. Прямо беда! Только и остается гнать бурбон, потому что хоть какие-то деньги можно выручить от контрабандной продажи этого виски. Н-да!.. Вот такие дела! Ничего хорошего, уважаемый представитель власти! Хочешь – не хочешь, а приходится смотреть сквозь пальцы на этот подпольный шахер-махер. А где выход?
Шериф достал из кармана носовой платок, вытер пот со лба.
Многодетным семьям впору ложиться и помирать, потому как кормильцы спускают деньжата на выпивку быстрее, чем зарабатывают.
О господи!
Пусть зальются этим пойлом, коли шериф у них такой сердобольный, что устраивает им попойки на дармовщинку. А самогонщики пусть помалкивают! В конце концов, выставить для народа десяток-другой бутылей первача, чем не штрафные санкции?
Между прочим, власть, она ведь тоже кое-что соображает. Иначе говоря, на каждый болт всегда найдется своя гайка!
Шериф подошел к холодильнику, достал бутылку минералки, наполнил фужер, не торопясь выпил.
Работяги вкалывают всю жизнь! Изо дня в день одно и то же, хоть в шахтах, хоть на нефтепромыслах, да хоть и на производстве... Шум, гам, жара, напряженный темп – с ума сойти! Надо думать, социологи неспроста назвали потребность в выпивке реакцией на противоестественную монотонность. Ясное дело, неспроста! Иногда для здоровья "сбросить пар", конечно, необходимо. Правда, некоторые от выпивки воздерживаются, поскольку склонны рассматривать свою работу как нечто временное. Ждут, бедолаги, будто вот-вот подвернется что-то получше, но не тут-то было! Для многих, в особенности для тех, у кого нет образования, это неосуществимая мечта.