Страница 15 из 123
– Точнее не выразишь… От имени нашего совета старейшин я приглашаю тебя на наши курсы «Основ человечьего поведения» в качестве учебного пособия. Оплата почасовая.
Бальян сказал:
– Я выполню вашу просьбу. Мне очень хотелось бы дружить с народом гномов, потому что общение с людьми почему-то мне не дается, а жить в одиночестве иногда бывает утомительно.
Гном остановился посреди хижины. Глянул на Бадьяна совершенно обезумевшим взором, а затем преспокойно произнес:
– А, ну вот и хорошо. Я знал, что ты согласишься.
Первая встреча Бальяна с отцом состоялась, таким образом, по просьбе народа гномов. Герцогу Вейенто доложили, что его желает видеть представительство его союзников по совершенно личному, конфиденциальному и, можно сказать, тайному делу. Вейенто, чрезвычайно дороживший отношениями с подземным народом, сразу отложил все дела и согласился принять их представителя.
Каково же было удивление герцога, когда к нему ввели не бородатого гнома с могучими ручищами, а юного представителя рода человеческого! Юноша, костлявый, крепкий, со скуластым лицом и волосами цвета соломы, очень просто одетый, поклонился герцогу, и по этому поклону Вейенто сразу понял: паренек кланяться не привык.
– Я ждал гнома, – сказал Вейенто вместо приветствия. – Кто ты?
– Меня зовут Бальян, – ответил юноша спокойно, – и я действительно представляю перед вашей милостью интересы народа гномов.
– Кто ты? – снова спросил герцог. – Гномский выкормыш? Я слыхал о том, что иногда гномы подбирают человеческих детей и позволяют им вырасти в подземных городах. Такие люди становятся потом посредниками между двумя мирами.
– Если таковые и бывают, то мне о них ничего не известно, – ответил юноша. – Нет, ваша милость, я вырос среди самых обычных людей.
– В таком случае объясни, почему гномы обратились к тебе с просьбой говорить передо мной от их имени, – потребовал герцог. – У тебя есть какие-то особые заслуги перед ними?
Юноша покачал головой.
– Они надеялись, что ваша милость прислушается ко мне, потому что… – Он набрал в грудь побольше воздуха и замолчал. Он и не подозревал о том, как трудно будет ему выговорить эти слова, но наконец решился: – Потому что я ваш сын, ваша милость. Я – Бальян, сын Эмеше. Разве вы забыли о ней?
Вейенто сдвинул брови.
– Разумеется, я не забыл Эмеше. Она была… чудесная. Замечательная. Она любила меня. Не мой титул, а меня. Старалась во всем угодить, не требовала ничего… – Он вздохнул. – Сказать по правде, я до сих пор частенько о ней жалею. Как она живет?
– Она сошла с ума, – спокойно ответил Бальян и с удивлением увидел, что герцог вздрогнул. – Неужели вашей милости не доносили об этом? Я думал, вы знаете обо всем, что происходит в герцогстве.
– Да… Но я не верил, – пробормотал герцог. – Она всегда была такая… здравомыслящая. Любила красивые вещи. Твердо стояла на земле. Как-то не верится…
– Ну так пусть поверится. Моя мать сошла с ума, потому что слишком сильно любила вашу милость. – Бальян помолчал немного, потом добавил со всей силой молодой искренности: – Впрочем, если хотите знать мое мнение, ваша милость, она, по всей вероятности, и прежде была не вполне нормальна. Я думаю, она потеряла бы рассудок в любом случае. Только это приняло бы какие-то другие формы. Она слишком страстная, так мне объяснял мой воспитатель. Он говорил, что у некоторых женщин дурная кровь плохо влияет не только на поведение, но и на умственные способности.
Вейенто пробормотал:
– Благодарю…
Как ни был он взволнован известиями об Эмеше, он продолжал внимательно наблюдать за своим незаконным сыном. За юным незнакомцем. Отметил его речь – спокойную, правильную, временами даже книжную. Речь образованного человека. Хорошо, что его обучили читать.
– Но почему же гномы облекли тебя таким доверием?
– Вероятно, у них больше никого под рукой не оказалось…
И Бальян рассказал историю о гноме-изгнаннике. Вейенто выслушал без улыбки, вполне серьезно, и в заключение кивнул:
– Согласен. Я выполню их просьбу. Сегодня же отправлю письмо с запрещением исследовать этот район. Без всяких объяснений, разумеется.
Вейенто встал. Несколько секунд он колебался – не следует ли ему обнять сына, но затем ограничился тем, что протянул ему руку для поцелуя. Бальян взял отца за руку, подержал немного и отпустил.
– Я был рад встретиться с вашей милостью, – просто сказал он. – Прощайте. Благодарю вас за понимание.
Глава шестая
НАМЕКИ И НЕДОМОЛВКИ
Теперь Гайфье обедал в обществе Пиндара. По-видимому, компаньон считал своей обязанностью развлекать молодого господина беседой во время вкушения пищи. Сам Пиндар трапезничал весьма умеренно и при том являл столь изысканные манеры, что у Гайфье кусок застревал в горле.
Мальчик привык есть быстро, хватая мясо руками и орудуя ножом, вилку же оставляя в пренебрежении. Пиндар находил это недопустимым, однако сказать о том прямо не осмеливался и потому решил представлять собою воплощенный укор ухваткам королевского брата.
– Вы уже побывали на псарне? – спросил Гайфье своего компаньона. Мальчик говорил с набитым ртом, потому что но обыкновению торопился.
– Нет, мой господин, – отозвался Пиндар степенно. – Пока что не нашлось времени. Хотя я непременно загляну туда, коль скоро вы на этом настаиваете.
– Да нет, не настаиваю, – пробормотал Гайфье. – Я думал, вам охота поглядеть на рыжего. Помните, я рассказывал?
– Разумеется, – молвил Пиндар. – Однако я прогуливался по саду в поисках достойных тем для разговора. Изысканные застольные беседы – необходимость для…
– Да бросьте вы! – перебил Гайфье. – Для меня нет никакой такой необходимости. Я – просто Гайфье, помните?
– Возможно, когда-нибудь ее величество захочет видеть вас рядом с собой, – сказал Пиндар многозначительно. – И тогда вам непременно пригодится все то, чему вы были обучены в юные годы.
– Ее величество усадит рядом с собой на трон своего мужа, когда придет ее время, – сказал Гайфье. – А меня ждет веселая жизнь, полная приключений. И собак, – добавил он, лукаво блеснув глазами. – В моем положении есть кое-что хорошее. Да что говорить, я считаю его наилучшим!
– Вы это всерьез? – осведомился Пиндар.
– Конечно!
– В таком случае у вас счастливый характер, мой господин, – заявил Пиндар и отрезал ножичком маленький кусочек от мяса, лежавшего у него в тарелке. Он нацепил кусочек на зубчик вилочки и деликатно отправил его в рот.
Гайфье вдруг ощутил отвращение. Он не понимал, откуда взялось это чувство, но оно было однозначным. Вид пса, лопающего из миски, никогда не пробуждал в мальчике подобных эмоций, наоборот. А аккуратно жующий Пиндар с полузакрытыми глазами и отставленным мизинцем почему-то вызывал прямо противоположную реакцию.
Гайфье поскорее проглотил то, что держал за щекой. Схватил кубок, выхлебал сильно разбавленное вино.
– Ну ладно, я пойду, – сказал он, вскакивая.
Пиндар с кроткой укоризной принялся отрезать новый кусочек.
– Желаю вам приятного дня, мой господин. Если я понадоблюсь, позвоните. Я буду у себя.
– Угу, – сказал Гайфье, спасаясь бегством.
«В принципе, он не так уж и плох, – думал мальчик, направляясь к приемной королевы. – Над ним можно подшучивать, подсовывать ему лягушек в постель, высмеивать его эстетические принципы… или завести разговор о прелестях гниения во время обеда – интересно, поперхнется он или нет? В общем, есть где разгуляться. С няней Горэм такой фокус бы явно не прошел».
Ему хотелось поделиться с сестрой своими наблюдениями. Может быть, она захочет принять участие в розыгрышах, которые ожидали ничего не подозревающего компаньона.
Гайфье вошел в приемную и первым делом сунул жирные пальцы в фонтан. Прополоскав их в прозрачных струях, мальчик вытер руки об одежду и крикнул: