Страница 9 из 10
— Прочитал я твою нетленку-то, Иваныч! — сообщил инкассатор, когда все формальности с приемом сумки закончились.
— Так быстро? — изумился Александр Иванович. — И как впечатление?
— Скажу честно — понравилось. Прикольный детективчик. Кровищи, конечно, многовато, а кому сейчас легко!
— Правда, понравилось?
— Да, супер, супер! — Виктор показал кассиру большой палец. — Я половину твоего блокнота разными сценками украсил — так увлекло. Да вот беда…
— Что? — насторожился Александр Иванович. — Какая беда?
— Посеял я твой подарок. То ли в трамвае из сумки выронил, то ли еще где…
— Подарок? — Александр Иванович, казалось, не сразу понял, о чем речь. — А-а-а… мой блокнотик… Черт! Жаль! Обидно! Обидно, что твой труд пропал. А ты восстановить рисунки смог бы? К примеру, на обычной бумаге?
— Да без проблем! Просто блокнот всегда под рукой, и рисовать в нем удобнее. У тебя другого такого же нет?
— Что? Да причем здесь блокнот? — не понял проблемы Александр Иванович. — Главное — изобразить живых людей, как они радуются, страдают, погибают…
— Согласен, согласен… И все-таки, ты не помнишь, где тот блокнот приобрел?
— Черт его знает, — наморщил лоб Александр Иванович. — Может, на антресолях нашел — там много всякого барахла от нашего соседа по квартире осталось…
— А где сейчас тот сосед? — не унимался Виктор.
— Помер. В своей комнате помер. Он в ней один был прописан, а мы на очереди стояли, ну и получили комнату вдобавок к своей. Да зачем тебе все это знать?
— Незачем. Ты сам рассказываешь. Ладно, пойду я…
— Рисунки-то восстановишь? — крикнул вдогонку Александр Иванович.
— Обязательно, — обернулся на пороге Виктор.
— И на рыбалочку бы неплохо вместе сгонять.
— Мы с приятелем на днях на Рузское водохранилище собираемся. Хочешь, — присоединяйся.
— Так это же, как и Истра, мои родные места!
В одном из магазинов Виктор купил песочный торт «Ленинградский» и две бутылки игристого вина «Салют». Чем вызвал немалое удивление у Михалыча, который не признавал напитков слабее сорокаградусных.
— Не стану же я на первом свидании девушку водкой угощать, — в свое оправдание сказал Виктор.
— Намекаешь, что после работы даже дозочку не махнешь? — насторожился старший маршрута.
— Михалыч, мы вчера с друганом на двоих полтора литра усугубили. А печень беречь надо. Так что ты сегодня — без меня.
— В твои годы рано о печени думать, — проворчал Михалыч.
— Зато о бабах — в самый раз, — возразил Виктор и ушел инкассировать очередной магазин.
Михалыч, осознав, что вечером останется без собутыльника, погрустнел, но после того, как Виктор принес ему из аптеки пять пузырьков с настойкой боярышника, вновь взбодрился. А когда после сдачи денег и оружия прощался с напарником, заговорщицки ему подмигнул:
— Давай там, не осрами знатный имидж московских инкассаторов.
— Постараюсь, — пообещал Виктор.
Дома осуществлять задуманное начинающий художник не торопился, сначала надо было все хорошенько взвесить. На чудесной странице, лежавшей на столе, Виктор рисовал уже два раза, и затем стирал изменяющиеся картинки. Не потеряла ли она своих свойств и долго ли будет их сохранять? Но у нее же есть еще и оборотная сторона, пока что не испытавшая воздействия карандаша. До поры до времени ее можно поберечь.
Обстановку своей комнаты Виктор отображал на бумаге не раз. Однажды по памяти зарисовал, как вместе с Никитой, Генкой и Низким расписывает за столом пулю. В другой раз — как сам, глядя в телевизор, сидит на диване с бутылкой пива в руках. Друзья картинки хвалили, говорили, что очень похоже…
Поразмыслив, Виктор нарисовал на чудесной страничке уголок комнаты с телевизором на тумбочке и диваном, на подлокотнике которого, свернулась калачиком кошка. Поставив последнюю точку, на пару секунд закрыл глаза. А когда открыл, увидел кошку прямо перед собой — живую! Словно, приготовившись вступить в схватку с собакой, она выгнула спину и зашипела, оскалив клыки — вот-вот прыгнет.
Виктор провел ластиком по картинке, одним движением стерев кошку и часть дивана. Из комнаты кошка тоже мгновенно исчезла. Машинально Виктор восстановил карандашом на картинке исчезнувшую часть дивана. И сразу стал рисовать на нем девушку из сегодняшней электрички — тот самый момент, когда она смотрит на него поверх очков, сдвинутых на кончик курносого носика. При этом, задействовав воображение, рисовал ее без одежды, но в очках и с книгой в руках. Картинка вышла очень даже эротичной. А как получится вживую?
Он прикрыл глаза и тут же, вздрогнув от пронзительного визга, уронил карандаш. Перед ним на диване сидела голая девушка, прикрывшая лицо книгой. Книга тут же переместилась ниже, пряча грудь, и Виктор встретился взглядом с той самой девушкой, вышедшей на станции Одинцово. Она уставилась на него, открыв рот, не веря своим глазам.
— Привет, — прохрипел он.
— А-а-а! — заорала девушка. Швырнула в него книгу, спрыгнула с дивана и метнулась в коридор к входной двери…
Открыть дверь у нее не получилось, — Виктор стер ластиком картинку, отображавшую, как он успел заметить, все действия, нарисованного им персонажа. Обворожительная в своей наготе девушка в круглых очках и с двумя топорщившимися косичками исчезла, словно ее здесь и не было. Только книга осталась валяться на полу — «Барнеби Радж» Чарльза Диккенса.
Надо же, это была одна из немногих книг, которые Виктор прочитал, служа на границе. Ему понравился язык Диккенса, а вот сюжет как-то не запомнился, ярче всех других в памяти отложился ворон Грип, проживший много-много лет и чуть ли не до смерти напугавший отрицательного героя криком: «Полли, подай чайник, мы все будем пить чай!»
Отложив книгу, Виктор взялся за карандаш и восстановил на чудесной странице уголок своей комнаты с раскладным диваном и тумбочкой с телевизором, наверху которого теперь сидел черный ворон. Последнюю точку — на кончике клюва ворона, ставить не стал. Для начала нарисовал все ту же девушку, сидящую на диване, только теперь без книги, одетую в цветастое платьице, и так же не поставил последнюю точку на ее курносом носике. Рисовал Виктор быстро, но торопиться не любил.
Для начала выставил на стол два фужера, бутылку «Салюта» и торт «Ленинградский». Торт освободил от упаковки и порезал на небольшие ровные прямоугольники. Сорвал фольгу с белой пластмассовой пробки на бутылке. В коридоре запер входную дверь на ключ и повесил его на гвоздик под вешалкой. Затем умылся в ванной комнате, почистил зубы, причесался.
Все это время чудесная страничка лежала на столе, и картинка на ней ничуть не изменилась. Виктор пририсовал еще две точки: одну — на клюв ворона по прозвищу Грип, другую — на кончик носа девушки, имя которой до сих пор не знал, затем поставил внизу странички автограф. После чего закрыл глаза и открыл, услышав корявое: «Полли, подай чайник!»
На телевизоре ворон с раскрытым клювом взмахивал иссиня-черными крыльями. На диване сидела девушка в очках и с двумя топорщившимися косичками.
— Привет! — не дал ей опомниться художник. — Меня зовут Виктор. А тебя?
— Лил-ля, — слегка заикаясь, ответила девушка.
— Лиля? — улыбнулся Виктор. — Лиличка?
— Да, — кивнула девушка.
— Мы все будем пить чай! — напомнил о себе ворон.
— Что это? — удивилась Инна, посмотрев на птицу.
— Не обращай внимания.
— Где я?!
— Для начала ответь себе на вопрос, кто ты? — Виктор крепко сжимал занесенный над страничкой ластик.
Словно спохватившись, девушка торопливо себя ощупала — кажется, все было на месте, только книга лежала на столе.
— Я хочу проснуться, — она крепко зажмурилась.
— Полли, подай чайн… — движение ластиком по страничке, и Грип исчез и на рисунке, и в комнате.
Лиля открыла глаза, огляделась и, не обнаружив ворона, уставилась на Виктора.
— Проснулась? — усмехнулся он.
— Н-не знаю…