Страница 15 из 74
Между однодворцами происходило движение особого рода: Козловского уезда, Алешинского стана, села Жидиловки, 26 человек однодворцев обоего пола. Тамбовского уезда, села Горелого, церковник один да села Лысых гор шесть человек однодворцев вступили в секту, положили: веровать по-православному, как и в Символе Веры, но поклоняться Св. Троице не телом, а духом истинным, образов не принимать, в крест не веровать, а почитать крест, т. е. слово Господне, за которое Господь распят, крестного знамения на себе не изображать, в церковь не ходить: в таинствах нет спасения, ибо преподаются священниками недостойными, пьяницами, сквернословцами, людьми сварливыми; иметь церковь нерукотворенную, соборную апостольскую, собрание святых, исповедоваться у священника, которого сами изберут, посвященного Богом и слово приемлющего от уст Божиих. Когда сектанты содержались в Воронеже, то семь человек однодворцев сами явились в консисторию и объявили, что они также сектанты, прося, чтоб их присоединили к своим. На допросе скрыли происхождение своей секты и учителей; только один однодворец, Жерноклев, показал, что в 1765 году ездил к гореловскому церковнику Кирилле Петрову для научения Божественному Писанию, где нашел 8 человек однодворцев, и один из них, Побирахин, сидел в переднем углу, а прочие стояли и пели 14-ю главу пророчества Захария и псалмы; Побирахин толковал им петое и говорил, что не должно поклоняться образам, должно поклоняться человеку, созданному по образу и подобию Божию, вследствие чего все поклонялись Побирахину, называя его радостью. Участь сектантов была решена так: мужчин велено отдать в военную службу, детей – в гарнизонные школы, откуда разместить по полкам; женщин оставить при мужьях наравне с другими солдатскими женами, а вдов и девиц раздать по однодворцам и крестьянам в работницы. По следствию сектантов оказалось много.
Мы видели, как следственная комиссия окончила свое дело о пыскорском архимандрите Иусте, какие вопиющие дела нашла она в богатом монастыре. Сенат, рассмотрев доклад комиссии, нашел, что хотя обвинения и преувеличены, однако Иуст и другие монахи и мирские служители достойны наказания за самовольное перестраивание монастыря и растрату монастырской денежной суммы, также и за другие поступки. Но прежде приговора все обстоятельства дела были сообщены Синоду, который один имел право снять духовный чин. Синод отвечал, что он, сообразуясь с милостивыми указами императрицы, не признал Иуста и других духовных лиц ни одного достойным лишения духовного чина, тем менее какого-либо другого наказания или денежного взыскания в рассуждении, что они уже и прежде за те их вины от Синода духовным образом наказываемы и смиряемы были, и теперь Синод может присудить только некоторых к понижению чинов. Сенат признал для себя невозможным приступить к осуждению людей, оправданных Синодом, и решил представить доклад императрице.
Относительно областного управления в первой половине 1767 года были замечательны следующие явления. Казанский губернатор донес, что помещики Сызранского уезда и Сызранский магистрат просят об определении к ним в воеводы капитана Ивана Дмитриева, который и определен им, губернатором, но Сенат уже назначил другого. Кадомские помещики подали челобитную об отрешении воеводы их Метлина и служителей воеводской канцелярии; Сенат приказал передать дело воронежскому губернатору. Комиссия о коммерции прислала в Сенат доношение, в котором прописывала частное известие, что оренбургский губернаторский товарищ Муравьев просит о переводе его из того места в другое; а напротив того, стат. сов. Рычков просит об определении его на место. Комиссия на основании этого частного известия представляла Сенату, не благоволено ль будет Муравьева перевесть в другое место, а в Оренбург губернаторским товарищем определить Рычкова как знатока тамошней коммерции, доказательством чего служат поступившие от него в комиссию письменные примечания. Сенат оскорбился таким вмешательством комиссии в назначение высших должностных лиц и приказал: доношение комиссии отослать ей назад с таким объявлением, что хотя и желание Муравьева быть в другом месте в Сенат представлено уже и вступило, однако по нему решения еще не последовало, и так как определение в губернаторские товарищи поручено императрицею в исключительное усмотрение и попечение Сената, то и надобно дождаться, пока от него последует сходное с государственною пользою решение, что Комиссии о коммерции нимало не принадлежит: что же касается отзыва ее о знании Рычковым коммерческих дел, то об этом сообщить герольдии для сведения о том при случае, когда этот Рычков представлен будет для определения к каким-либо делам.
Еще в 1764 году (11 октября) с целью сократить расходы на жалованье воеводам и канцеляристам велено было губернаторам рассмотреть каждому в своей губернии положенные в штаты города и, которые имеют уезды, заключающие не свыше 10000 душ, такие приписать по удобству к другим городам или же, соединя 2, 3 и 4 таких уезда вместе, приписать к одному городу, наблюдая, чтоб вновь учрежденная воеводская канцелярия была в середине всего соединенного уезда и чтоб такие уезды по соединении не превосходили 30000 душ; сделать такое расписание, чтоб каждое жительство по возможности приписано было в уезд к ближайшему городу, чтоб никто из жителей не имел напрасного затруднения за всякими делами и нуждами ходить в дальний город. Только теперь, в 1767 году, Сенат мог рассмотреть губернаторские донесения и решил поднести доклад о таких распоряжениях: 1) В Московской губернии в Юрьеве-Польском по малости уезда (27811 душ) провинциальному правлению не быть, а только воеводскому, приписав этот город к провинции Переяславля-Залесского, причем из бывшей Юрьевской провинции города Шую и Лух причислить к Суздальской провинции по близости; город Борисов переименовать в слободу; в Звенигороде за малостью поселения воеводскому правлению не быть, а учредить комиссарство. Рязанской провинции в городах Сапожке, Печерниках и Гремячеве воеводскому правлению не быть, в Сапожке учредить комиссарство, а в других никакому правлению не быть, приписать Печерники к Пронску, а Гремячев к Михайлову; Тульской провинции в Дедилове и Богородицке никакому правлению не быть. Кинешму с уездом исключить 113 Ярославской провинции и приписать к Костромской. Калужской провинции в городе Одоеве учредить комиссарство и приписать его к Тульской провинции. 2) В Новгородской губернии переименовать городами село Валдай и Осташковскую слободу; в городе Олонце вместо воеводского быть провинциальному управлению, также и в Петрозаводске; Псковской провинции в Заволочьи и Ржеве Пустой воеводское правление уничтожить и приписать к Великолуцкой провинции; Тверской провинции Зубцов приписать к Вязьме, Смоленской губернии. 3) В городах Белгородской губернии – Карпове, Судже, Миропольи, Чугуеве, Салтове и Новом Осколе – по малости уездов (в самом большом Салтовском только 15000 душ) вместо воевод учредить комиссарство, а в Яблонове никакому правлению не быть, приписать его к Короче; Севской провинции в Путивле и Трубчевске учредить комиссарство. 4) Воронежской губернии в Павловске по многолюдству учредить воеводское управление, в Орлове вместо воеводы комиссарство, так же как в Романове, Сокольске и Добром и т. д.
Из губернаторов особенною деятельностию по-прежнему отличался новгородский Сиверс. 19 января в присутствии императрицы читали в Сенате донесение Сиверса об объезде им губернии. Губернатор доносил, между прочим, о соединении каналом реки Ковжи с Вытегрою и чрез них Белого моря с Онежским озером; решено: для снятия этих мест и положения на план ассигновать губернатору 500 рублей; утверждено его предложение о съемке на план Архангельской дороги и проведении ее прямыми линиями, отчего много сократится настоящая дорога от Петербурга до Архангельска. Сиверс предлагал учредить в Вольном экономическом обществе премию примерно в 1000 рублей для выдачи тому, кто первый из Новгородской губернии представит несколько кулей каменного угля, признанного годным. Сенат согласился. Сиверс просил также, чтоб позволено было ему выписать из Швеции ученого ботаника и минералога, который бы поехал с ним для обзора губернии и освидетельствовал горы, разделяющие воды Балтийского, Белого и Каспийского морей; определено: обнадежить губернатора, что если выписанный им из Швеции ученый своими изысканиями окажет полезные обществу плоды, то без награждения оставлен не будет. Сиверс требовал учреждения банка в Новгороде; определено отвечать: примется в рассмотрение, когда государству будет возможность распространить банковые учреждения и для купечеств других губернских городов, кроме столиц. Не переставая заботиться об участи крестьян, Сиверс писал в Сенат, что «по незнанию грамоте тем более они достойны сожаления», и, чтоб побудить крестьян учиться грамоте, указывал, по его мнению, надежное средство: умеющих грамоте не брать в рекруты. Сенат определил: об этом рассуждать в комиссии об Уложении.