Страница 73 из 83
Татищев заказывал русскую историю в Швеции; в России заботились о том, чтобы была написана подробная история Петра Великого. Это дело поручили Шафирову, который подал доношение: «…к повеленному мне сочинению гистории о преславных действиях и житии его императорского величества Петра Великого потребно: 1) для вспоможения в выписывании и переводе с иностранных языков из гистории прошу, дабы определен был сын мой Исай Шафиров, который ныне до указу определен был в герольдмейстерскую контору. 2) Дабы повелено было барону Гезину да Иностранной коллегии гистории описателю аббату Крусали, когда я временем требовать буду для совету или справки о каких принадлежащих к той гистории делах, оные бы то по требованию моему исполняли. 3) Дабы даны мне были к тому делу: Иностранной коллегии студент Алексей Протасов для письма латинского, немецкого и других языков да для русского письма копиисты. Чтоб сыну моему и вышеписанным трем человекам жалованье давано было, а о пропитании моем с моею фамилиею предаю во всемилостивейшее изволение ее величества; також прошу, дабы мне со всеми к сочинению той гистории потребными людьми определена была удобная квартира вместе и определено б было давать на то потребное число бумаги и чернил. 4) Чтоб повелено было из Кабинета, из Иностранной коллегии и от барона Гизена те гистории ко мне прислать, и, понеже к сочинению оной гистории потребны и другие книги, того ради прошу, чтоб даны мне были: поколенные или родословные книги российских великих государей и прочих фамилий российских и летописцы письменные российские древние, которые сбираны в Кабинет, в Иностранную коллегию и герольдмейстерскую контору и инде. Книги на российском и иностранном языках, взятые в домах моих в С. – Петербурге и Москве, которые отданы здесь в библиотеку, а на Москве, чаю, обретаются в конторе вышнего суда; також, чтоб повелено было из библиотеки петербургской, ежели к тому потребны будут какие книги, по письменному моему требованию, на время мне давать. 5) Чтоб из разрядных и других записок дано мне было известие о избрании на престол Российского царства Михаила Феодоровича и о браках его и о рождении детей сто величества, также царя Алексея Михайловича, царя Феодора Алексеевича и воспоследствующем пред его кончиною стрелецком бунте, и как оный бунт по избрании Петра Великого умножился, и каким образом потом царь Иоанн Алексеевич на престол купно произведен, и о всех происшедших делех с рождения его императорского величества по начатие гистории, которая в Кабинете сбирана. Надлежит иметь ко известной гистории о последующем известие: 1) как содержан царь Петр Алексеевич, яко царевич, с матерью своею по смерти царя Алексея Михайловича? 2) Какою болезнию болезновал царь Феодор Алексеевич перед смертию и задолго ль был болен до кончины? И по смерти его как избрание царя Петра Алексеевича воспоследовало и что чинилось по избрании маия по 15 число, когда главный бунт начался? 3) Что во время того бунту с его величеством от бунтующих случилось? 4) Какие внутренние интриги в том и от кого были? 5) Каким образом Хованский казнен и с какого случаю? 6) Какие интриги и умыслы на его величество до казни Шакловитого и от него были, и как они и от кого открылись, и каким образом та премена учинилась и царевна в монастырь сослана? 7) Каким образом царское величество охоту к воинскому делу и экзерцициям получил и набор Преображенского и Семеновского полков?» и проч. Возбуждение этих вопросов делает честь смыслу бывшего вице-канцлера, но, с другой стороны, показывает неприготовленность его к исполнению задачи, ибо с этими вопросами он должен был обратиться к самому себе и искать их решения в своих источниках, а не обращаться с требованием этого решения к правительству; Шафиров хотел писать историю Петра Великого по известным ему готовым материалам (гистория Свейской войны, или так называемый журнал Петра Великого), а что не было приготовлено таким образом, того он требовал от правительства! Эта неприготовленность, неуменье взяться за дело, самому отыскать что нужно, разумеется, должны были помешать делу в самом начале; Шафиров не написал истории Петра Великого. Но очень может быть, что возбуждение вопросов о событиях во время малолетства Петра заставило старика Матвеева написать известные записки об этом времени.
Шафиров упоминает о бароне Гизене, или Гюйсене, который мог быть ему полезен, ибо сам занимался составлением истории Петра Великого. Мы уже давно потеряли из виду этого человека: он был в удалении, в опале, забыт. По всем вероятностям, Петр рассердился на него за царевича Алексея, относительно которого он не исполнил своей обязанности, прославляя успехи царевича в учении, чего на самом деле не было, и таким образом обманывал отца. В июне 1726 года в Верховном тайном совете, по представлению светлейшего князя, происходило рассуждение о бароне Гизене и о службах его, что он так оставлен и живет многие годы без жалованья; напоследок велели записать указ быть ему в Военной коллегии советником, а о жалованье справиться, на которые годы ему дачи не было, и хотя не все, однако в удовольствие ему выдать.
Хотели поддержать начатки образования, которыми Россия была обязана предшествовавшему царствованию; для этого нужно было позаботиться и – о типографии, которая терпела от общего недостатка в деньгах и терпела более других учреждений, ибо многие тогда могли смотреть на нее как на учреждение вовсе неважное. В начале царствования Екатерины директор типографии Михайла Аврамов донес, что типографским служителям дано на 1723 год вместо денег казенными товарами – приказным камками, а мастеровым людям – книгами, и то за вычетом четвертой части; товары эти продавали с немалым убытком; на 1724 год мастеровым людям хлебного ничего, а приказным денежного и хлебного не выдано. За неотпуском денег и за непродажею книжною ныне в конторе типографской денег ничего нет, бумаги и прочих потребных припасов купить не на что, отчего типография пришла в очень худое состояние, приказные и мастеровые люди терпят несносную нужду, платьем и обувью весьма обносились, вследствие чего и на работу им впредь ходить будет невозможно.
В типографской конторе денег нет, потому что книги не распродаются. Трудно было и надеяться, чтоб книги, хотя их было очень немного, распродавались при начатках только образования, когда требовалось так мало для удовлетворения умственным потребностям. С неряшеством умственным в тесной связи находилось неряшество физическое, несмотря на полицейские распоряжения относительно соблюдения чистоты в городе, сделанные в прежнее царствование. Теперь обыкновенно жалуются на нездоровость климата в столице, основанной Петром. Но не так было в описываемое время для людей, успевших приобрести лучшие привычки. Новая столица, несмотря на известные неблагоприятные условия своего положения, отличалась чистотою воздуха вследствие незначительности еще народонаселения и лучшего соблюдения полицейских правил, тогда как в Москве при большом народонаселении и несоблюдении правил чистоты воздух был убийственный в известные времена года, особенно в центральных частях, где скучивалось жилье. Генерал-майор Волков, отправленный в Москву для устройства монетного дела, писал Макарову 25 февраля: «Извольте меня из это пропастного места вывесть: истинно опасаюсь, чтоб не занемочь; только два дня, как началась оттепель, но от здешней известной вам чистоты такой столь бальзамовой дух и такая мгла, что из избы выйти нельзя. Какое здесь многонародное место, можно видеть из того что одних канцелярий и контор с 50, колодников – более 1000 человек, караульщиков рогаточных с большими дубинами – с 2500 человек; по одной таможенной записке в одно прошлое лето с 45000 быков и с 50000 баранов здесь вышло кроме партикулярных пригонов в домы господские». Приведем несколько наиболее замечательных черт из жизни общества. Генерал-майор Андрей Ушаков подал императрице просьбу: «Был я в доме вашего величества, и там же случился быть от гвардии подпоручик Пальчиков, который говорил мне весьма сердито, с злобою такие уязвительные слова: „Не так-де ты делаешь, как прежде при государе“. Да повелит ваше высокодержавство оного Пальчикова допросить, в чем он меня усмотрел против прежнего в нынынешнем отменна». В 1725 году подана была жалоба на известного нам Посошкова зятем его, Киевского гарнизона полковником Петром Роде. Из этой жалобы мы узнаем, что в 1725 году купецкий человек Иван Тихонов Посошков был взят под караул в Тайную канцелярию. Роде пишет, что у Посошкова есть деревни купленные и заводы винные в разных городах, а владеет деревнями, не справя их за собою по купчим, потому что купецким людям покупать и справлять за собою деревень не велено, если не имеют фабрик. Когда Посошков выдавал замуж дочь свою за Роде, то обещал под клятвою дать ей в награждение 1000 рублей денег да деревню, да приданого на триста рублей, чему он, Роде, может поставить свидетелей. Но обещание не было исполнено. Посошков показал, что, когда он выдавал замуж дочь свою за первого мужа, полковника Барыкова, тогда отдал все, что обещал; Барыков умер, а за Роде дочь его вышла без его ведома, и он новому зятю ничего не обещал. Императрица указала недвижимое имение Посошкова, кроме дворов петербургского и новгородских, отдать дочери его, жене Роде, в награждение.