Страница 34 из 93
Но у Владимирка были приятели в Венгрии; они дали ему знать, что король идет на него, и галицкий князь, бросив обоз свой у Бельза, где стоял тогда, поскакал с дружиною к Перемышлю, где уже король начал воевать. Владимирко видел, что ему нельзя бороться с венграми, и начал посылать к архиепископу да еще к двум епископам венгерским и к боярам с просьбою, чтоб уговорили короля возвратиться, не жалел золота и достиг своей цели. Король послушался подкупленных епископов и бояр и стал говорить: «Теперь уже не время воевать, реки замерзают; вот, когда реки установятся, тогда пойдем опять». Отпуская Владимира Мстиславича в Киев, король наказал ему: «Отцу моему и своему брату Изяславу поклонись и скажи ему: царь на меня греческий встает ратью, и потому этою зимою и весною нельзя мне сесть на коня для тебя; но твой щит и мой не будут розно; если мне самому нельзя, то помощь пошлю, 10000, больше ли, сколько хочешь, а летом, бог даст, в твоей воле буду, отомстим за свои обиды». Изяслав, выслушав эти речи от Владимира, отправил его назад в Венгрию. «Брат! – говорил он ему, – бог тебе помоги, что потрудился для моей и своей чести; ты был в Венгрии у зятя своего короля, ведаешь там всю мысль их и думу; так потрудиться бы тебе, брат, и теперь, поехать туда опять для моей чести и своей». Владимир отвечал: «Я, брат, этим не тягочусь; для твоей чести и для чести брата Ростислава с радостию поеду». Владимиру было наказано говорить королю: «Если царь встал ратью и тебе самому нельзя приехать ко мне, то отпусти помощь, как обещался, а мне бог поможет на Юрия, на Ольговичей и на галицкого князя; твоя обида – моя, а моя – твоя». Король отпустил с Владимиром десятитысячный отряд, с которым Изяслав и отправился опять к Киеву, потому что звали его бояре Вячеславовы, берендеи и киевляне. На дороге у Пересопницы получив весть, что Владимирко галицкий идет за ним с войском, Изяслав собрал на совет дружину. «Князь! – говорили бояре, – сам видишь, что нам пришлось плохо: ты идешь на Юрия, а сзади за тобою идет Владимир; очень трудно будет нам справиться!» Изяслав отвечал им: «Вы за мною из Русской земли вышли, сел своих и животов лишились, да и я своей дедины и отчины не могу покинуть: либо голову свою сложу, либо отчину свою добуду и ваши все животы; если нагонит меня Владимир, то, значит, бог дает мне с ним суд; встретит ли меня Юрий, и с тем суд божий вижу; как бог рассудит, так и будет».
Отпустив брата Святополка оберегать Владимир, Изяслав пошел вперед к Дорогобужу с братом Владимиром, сыном Мстиславом, с князем Борисом городенским, внуком известного Давыда Игоревича, и с венграми. Дорогобужцы вышли к нему навстречу с крестами и поклонились; Изяслав сказал им: «Вы люди деда моего и отца, бог вам помощь». Дорогобужцы сказали на это: «С тобою, князь, чужеземцы, венгры; как бы они не наделали зла нашему городу?» Изяслав отвечал: «Я вожу венгров и всяких других чужеземцев не на своих людей, а на врагов; не бойтесь ничего». Миновав Дорогобуж, Изяслав перешел Горынь, жители Корсуни вышли к нему также с радостию и с поклоном; Изяслав миновал и их город, не желая, как видно, пугать жителей приводом иноземной рати и подавать повод к враждебным столкновениям. Между тем Владимирко галицкий соединился с Андреем Юрьичем, которого вызвал из Пересопницы, и скоро к Изяславу пришла весть, что князь галицкий, Андрей Юрьич и Владимир Андреевич (изгой, сын младшего из Мономаховичей) переправляются с большими силами через Горынь; когда Мстиславичи переправились через реки Случь и Ушу, то на противоположном берегу последней уже показались неприятельские стрельцы и стали биться об реку, а иные поудалее перебирались даже с одного берега на другой: один из галицких стрелков был схвачен, приведен к Изяславу и на спрос: «Где твой князь?», отвечал: «Вот за городом Ушеском первый лес, тут он остановился; узнав, что ты близко, не посмел пойти через лес, говорит: как пойдем сквозь лес, то нападут на нас, а сила наша далеко назади, подождем ее здесь». Услыхав это, Изяслав сказал своим: «пойдем на него назад». Но дружина отвечала: «Князь! Нельзя тебе на него идти, перед тобою река, да еще злая, как же ты хочешь на него ехать? Он же стоит лесом заложившись! Это уж оставь теперь, а поезжай к своим в Киев; где нас Владимирко нагонят, там и будем биться, сам же ты так прежде говорил, что если и Юрий встретится, то и с ним будем биться. А теперь, князь, не мешкай, ступай; когда будешь на Тетереве, то вся тамошняя дружина к тебе приедет; а если бог даст, дойдешь до Белгорода, то еще больше дружины к тебе приедет, больше будет у тебя силы».
Изяслав послушался, пошел вперед, Владимирко за ним; когда Изяслав стал у Святославовой криницы, то его сторожа видели галицкие огни; Изяслав велел раскласть большой огонь, чтоб обмануть неприятеля, а сам в ночь двинулся к городу Мичьску, где встретило его множество народа с берегов Тетерева с криками: «Ты наш князь!» Перешед за Тетерев, Изяслав дал себе и коням отдых и потом пошел ко Вздвиженску, где держал совет с дружиною: «Владимирко едет за нами, – говорил он, – так скажите, здесь ли нам остановиться и ждать его или уже не жалеть сил, выступить в ночь дальше? Если здесь остановимся и будем дожидаться Владимира, то не дождаться бы нам с другой стороны Юрия: тогда будет нам трудно; лучше уже, по-моему, не давать себе отдыха, ехать; как будем в Белгороде, то Юрий непременно побежит; тогда мы поедем в свой Киев, а как в сильный киевский полк въедем, то уже я знаю, будут за меня биться; если же нельзя будет ехать на Белгород, то поедем к черным клобукам, а как приедем к черным клобукам и с ними соединимся, то уже нечего нам будет бояться ни Юрия, ни Владимирка». Венгры отвечали ему на это: «Мы у тебя гости; если надеешься на киевлян, то тебе лучше знать своих людей; лошади под нами: доброе дело, когда друг прибудет и новая сила, поедем в ночь». Тогда Изяслав сказал брату Владимиру: «Ступай ты наперед к Белгороду; мы все отпустим с тобою свою младшую дружину и пойдем за вами вслед; если придешь к Белгороду и станут с тобою биться, то ты дай нам знать, а сам бейся с утра до обеда; я же между тем либо перееду на Абрамов мост, либо въеду к черным клобукам и, соединясь с ними, пойду на Юрия к Киеву; а если ты займешь Белгород, то дай нам также знать, и мы к тебе поедем». Владимир приехал к Белгороду, а тамошний князь Борис Юрьич спокойно пировал на сеннице с дружиною да с попами белгородскими: если бы мытник (сборщик податей) не устерег и не развел моста, то князя захватили бы. Владимирова дружина, подъехав к мосту, затрубила в трубы; Борис вскочил в испуге и ускакал с дружиною из города, а горожане побежали к мосту, кланяясь Владимиру и крича: «Ступай, князь, Борис бежал», и тотчас же опять навели мост. Въехав в Белгород, Владимир послал, как было улажено, гонца к брату: «Я в Белгород въехал, а Борис выбежал; он ничего не знал о моем приходе, и Юрий ничего не знает: ступай скорее». Изяслав тотчас же поехал к нему, до света переправил полки через мост и, оставив в Белгороде Владимира на случай приезда галицкого князя, сам с венграми отправился к Киеву. Между тем Борис прибежал к отцу с вестью, что рать идет; Юрий был в это время на Красном дворе, в испуге не нашелся за что приняться, сел в лодку, переплыл на другой берег и спрятался в Городке, а киевляне вышли с радостию навстречу к Изяславу. Есть очень вероятное известие, что Юрий поведением своим возбудил у них сильное негодование, рассердил и черных клобуков, которые вместе с киевлянами и стали звать к себе Мстиславича. Перехвативши дружину Юрьеву, Изяслав поехал к св. Софии, а оттуда – на Ярославов двор, куда позвал на обед венгров и киевлян; было тут большое веселье: после обеда венгры, славные всадники, удивляли киевский народ своим искусством в ристании!
Между тем Владимирко и Андрей Юрьич, ничего не зная, стояли у Мичьска, как вдруг пришла им весть, что Юрий в Городке, а Изяслав в Киеве; сильно раздосадовало это Владимирка, он сказал князьям Андрею и Владимиру Андреевичу: «Не понимаю, как это княжит сват мой: рать идет на него с Волыни, как об этом не узнать? И вы, сыновья его, сидели один в Пересопнице, а другой в Белгороде, – как же это вы не устерегли? Если так княжите с отцом своим, то управляйтесь сами, как хотите, а я не могу один идти на Изяслава; он хотел вчера со мною биться, идучи на вашего отца, а на меня оборачиваясь; теперь же у него вся Русская земля, я не могу один на него ехать!» Причина изумительного в самом деле успеха Изяславова заключалась не столько в оплошности Юрия и сыновей его, сколько во всеобщем нерасположении к ним народа и в старании многих людей вводить их в эту оплошность.