Иисус Неизвестный

«Множеством различий в передаче Иисусовых слов и в повествованиях о жизни Его доказывается, что евангельские свидетельства свободно почерпнуты из независимо друг от друга текущих источников». Если бы первая община измышляла «миф о боге Иисусе», то, уж конечно, позаботилась бы о единстве вымысла и сгладила бы в нем противоречия.[61] Здесь-то именно, где образ Иисуса действительно или как будто противоречит церковно-общинной вере, мы и нащупываем под нею неколебимый исторический гранит предания.[62] Здесь же лучше всего обнаруживается вся историческая невозможность «мифологии».

Если главное для первохристиан – совпадение Человека Иисуса с ветхозаветным Мессией-Христом, то с какою же целью вводят они в «миф» об Иисусе такое множество вовсе не предсказанных в Ветхом Завете и этим предсказаниям явно противоречащих исторических черт, как бы одной рукой строят, а другой – разрушают «миф»?[63]

XXXV

Стоит только открыть Евангелие, чтобы пахнуло на вас запахом именно той земли, где жил Иисус, и именно тех дней, когда Он жил. «Здесь, в Палестине, все исторично» – вот к чему пришел один из лучших знатоков Палестины, после тринадцатилетних странствий по следам Господним. Тот не усомнится, что Он был, кто, почти на каждом шагу по Св. Земле, вступает в след Иисусовых ног.

Слишком знаменательны настойчивые и подробные указания всех четырех Евангелий на определеннейшие точки в пространстве и времени, т. е. в исторической действительности, или, другими словами, указания на то, что евангельские события – не миф, а история. Нет, вовсе не призрачного «бога Иисуса» искала здесь, в Палестине, древняя церковь, а, наоборот, выступала, пред лицом всего мира, с ясным и непреложным свидетельством, что Иисус Человек был лицом историческим.[64]

XXXVI

Как же, после всего этого, люди могли усомниться, был ли Христос? Только ли злая воля, соединенная с глупостью и невежеством, причина «мифологии»? Нет, увы, не только. Есть причина более глубокая и страшная, скрытая в самом христианстве, – та вечная болезнь человеческого ума и воли, которую древняя церковь называет «докетизмом», кажением, – от слова «казаться», δοκεĩν: «докеты» – те, кто не хочет знать Христа «по плоти», для кого Он «кажущаяся», мнимая плоть.

«Видимое тело Иисуса – только тень, призрак, umbra, phantasma, corpulentia putativa», – учит первый докет, Маркион, в конце II века,[65] «Иисус не рождался, а сошел прямо с небес в Галилейский город, Капернаум, в пятнадцатый год правления кесаря Тиберия» – этим начинается «исправленное» Маркионом, Евангелие от Луки.[66] Иисус не умирал: «Симон Киринеянин распят за него». – «Как бы только тенью страдал, passum fuisse guasi per umbram», – учит гностик Марк.

«Лама сабахтани!» возгласил Господь на кресте только для того, чтобы обмануть и победить сатану», – скажет и Афанасий Великий, столп православия.[67] Господь, ища плодов на бесплодной смоковнице, только «притворялся алчущим», скажет не меньший столп, Иоанн Златоуст.[68] «В пище Иисус не нуждался», по Клименту Александрийскому: призрак не ест и не пьет.[69] «Жажду», на кресте, значит: «жажду спасти род человеческий», скажет Лудольф Саксонский, написавший в XIV веке одну из первых «Жизней Христа». – «Иисус – только распятый призрак», – скажут и нынешние «докеты» – «мифологи».[70] Так, от Маркиона через Иоанна Златоуста и Афанасия Великого до наших дней, все христианство пронизано «докетизмом», «кажением».

XXXVII

Вот почему самые неверующие люди наших дней с такою легкостью поверили нелепейшей из всех мифологий, что Христос – миф. Что такое докетизм, в последнем счете? Чья-то попытка украсть спасенный мир у Спасителя, совершить второе убийство Христа, злейшее: в первом, на Голгофе, – только тело Его убито, а в этом, втором, – душа и тело; в первом – только Иисус убит, а во втором – Иисус и Христос: «излетел (на кресте) из Иисуса Христос», учат докеты,[71] и осталось лишь человеческое «подобие», «вид», «схема» (homoi ôma, schêma, – Павловы страшные слова, Рим. 8, 3; Филип. 2, 7), геометрическая фигура человека, призрачно-пустая, из-под выпорхнувшей бабочки, куколка.

Если бы попытка эта удалась, то все христианство – сама Церковь, Тело Христово – рассыпалось бы, как съеденная молью одежда. Вот почему последним и величайшим Докетом, Каженником, будет «кажущийся Христос» – Антихрист. Наших дней «докетизм» и есть к нему прямой и гладкий путь.

XXXVIII

Все это, конечно, покушение с негодными средствами, ибо самое существо докетизма – не то, что есть, а то, что кажется, – обман, туман, фокус, – тщетная попытка сделать, чтобы не было того, что было. Люди все-таки знают, и лучше людей знает сам вечный Фокусник, Каженник, Докет, что Христос был.

«Духом уст Своих убьет господь Врага», – только одним этим словом: был.

XXXIX

«Был ли Христос?» значит сейчас «будет ли христианство?». Вот почему прочесть Евангелие, как следует, – так, чтобы увидеть в нем не только Небесного, но и Земного Христа, узнать Его, наконец, по плоти, – значит сейчас спасти христианство – мир.

XL

Тенью ходит Он по миру, а тело Его в Церкви заковано в ризы икон. Тело надо найти в миру и Закованного в Церкви расковать.

XLI

Церковь, – врата адовы не одолеют ее, – сама от страшной болезни «кажения», может быть, спасется; но этого мало: ей надо спасти мир. Церковь знает Христа по плоти; но Его уже не знает или не хочет знать мир. Вечный путь Церкви – от Иисуса Земного ко Христу Небесному; миру, чтобы спастись, надо пойти обратным путем, не против Церкви, а к ней же, – от Христа к Иисусу.

Путь Церкви – ко Христу Известному; путь мира – к Иисусу Неизвестному.

2. Неизвестное Евангелие

I

«Я не премину включить для тебя в „Истолкования слов Господних“ все, что хорошо узнал от Старцев (Presbyteroi) и хорошо запомнил, ручаясь за истину всего. Ибо я искал, вопреки большинству, не тех, кто много говорит, а тех, кто учит истине, помня не чужие слова, а самим Господом, сказанные верующим и от самой Истины идущие. Вот почему когда встречался я с кем-либо из наученных Старцами, то расспрашивал об их словах: что говорил Андрей, Петр, Филипп, Фома или Иаков, или Иоанн, или Матфей, или кто другой из учеников Господних; а также что говорят Аристион и Пресвитер Иоанн, ученики Господни. Ибо я полагал, что мне будет полезнее взятое не столько из книг, сколько из живого и неумолкающего голоса».[72]

Это говорит, около 150 г., епископ Иерапольский (во Фригии) Папий (Papias), ближайший для нас к ученикам Господним, свидетель, в предисловии к пяти книгам «Истолкований слов Господних», – православными уничтоженного сокровища, где могло быть много неизвестных нам, и не менее, чем в Евангелиях, подлинных Слов. Здесь мы имеем древнейшее и драгоценнейшее, потому что почти единственное, свидетельство о той среде, откуда вышли Евангелия.

61

Jülicher, 28.

62

Bousset, Was wissen wir von Jesus? 44, 57.

63

Soden, Hat Jesus gelebt? 26.

64

G. Dalman, Orte und Wege Jesu, 1924, S. 16: «Hier ist alles historisch». – Furrer, Leben Jesu, 1905. S. 7: «Когда я ходил пешком по земле Иисуса… я видел евангельские картины, с величайшей ясностью и часто удивлялся, с какою точностью вставлены они в окружение здешней природы. Я окончательно понял тогда, что евангельское предание могло возникнуть не в Риме и Александрии, как думают некоторые, а только здесь, на Иисусовой родине». – «Пятым Евангелием» называет и Ренан Св. Землю. – Renan, Vie de Jesus, XCIX.

Хронологические точки во времени так же историчны в Евангелии, как географические – в пространстве. Правление Тиберия началось, по Иосифу Флавию, в 764 г. римского летосчисления (ab urbe condita), в 14 году по Р. X. Иоанн Креститель выступил «в пятнадцатом году правления кесаря Тиберия» (Лк., 3, l): 14+15=29. Второй Иерусалимский храм строился 46 лет (Io. 2, 20); Ирод начал строить его, тоже по Иосифу Флавию (Ant. XV, 11, 1) на 18-м году царствования, в 735 г. a. u. c.: 735+45=781=15 г. Тиберия, 29-й по Р. X. Так как Иисус родился, вероятно, года за четыре до нашей эры, «во дни царя Ирода» (Мт. 2, 1), в последний год жизни Ирода, 754-й a. u. c., то в 29 году по Р. X. (781 а. и. с.), Иисусу было 33 года: «Иисус, начиная служение, был лет тридцати» (Лк., 3, 23).

Так, все четыре свидетельства – одно Иосифа Флавия, одно Иоанна, и два Луки – сходятся в одной хронологической точке, а между тем все три свидетеля ничего друг о друге не знают (если Лука и знает Иосифа, то не пользуется им для летосчисления). Есть ли малейшее вероятие, чтобы такие математически точные совпадения были случайны в мифе о несуществующей исторической личности? – G. Volkmar, Jesus Nazarenus und die erste christiche Zeit, 1882, S. 385–386.

65

W. Bauer, Das Leben Jesu im Zeitalter der neutestamentalischen Apokryphen, 35.

66

Tertull., Contr. Marcion., IV, 7.

67

Hase, Geschichte Jesu, 580.

68

Mk. 11, 12. – Lagrange, Luc, 293.

69

He

70

«Only a crucified phantom», Robertson, ap. Guignebert, Le problème de Jesus, 59.

71

«Revolans in fine Christus de Jesu», Iren., haeres., l, 26. – Hippol, Philos., VII, 7, 33; 10, 21.

72

Papias ap. Euseb., Hist. Eccl., III, 39.