Страница 11 из 42
Роджер наискось написал красным карандашом «Да», трижды подчеркнул и засунул бумагу в рапорт.
Тут дали «Глоуб», Роджер попросил соединить его с Энвиллом, внутренне готовый к тому, что репортер еще не пришел. Но Энвилл ответил сам:
— Кто это?
— Вест из Ярда, — ответил он. — Вы меня помните?
— Да, мистер Вест.
Он был скорее «старым знакомым», чем «старым приятелем». Про него говорили, что человек он беспощадный, но исключительно честный. Роджеру было известно, что до тех пор, пока он не убедится в абсолютной достоверности своих сведений, он ими ни за что не воспользуется.
— Только не говорите, что вы ищете помощи от газетчика!?
— Меня интересует ваше личное мнение, — уклончиво ответил Роджер.
— Бирвитц?
— Да.
— Прежде всего должен предупредить, что мы поддерживаем его. Мы считаем, что его без всяких на то оснований отстранили от работы, потому что тем самым разных агрессивно настроенных негодяев благословляют и дальше набрасываться на полицию всякий раз, когда им этого захочется. Долго ли будет продолжаться столь вольготное житье для разного отребья?
— Спасибо! — сказал Роджер.
— Ну и вам, видимо, интересно знать, какое впечатление произвел на меня сам Бирвитц?
— Конечно.
Хорошо, что разговор пошел так откровенно. Кто знает, поведи он себя более легкомысленно, репортер мог бы рассердиться и встать на официальную ногу.
Энвилл не сразу ответил.
— Бирвитц вчера был вне себя, — медленно, но уверенно произнес он. — Я даже подумал, что и мне от него попадет под горячую руку. Наверное, так бы и получилось, если бы рядом с ним не было его жены. Она, скажу вам, лакомый кусочек, типичная скандинавка. Позднее она позвонила мне и сказала, что с большим трудом вытянула из мужа, что ему показалось, будто Диббл намеревался пустить в ход оружие. Сам же Бирвитц был настолько полон величия и гордости члена полиции метрополии, что его ничто бы на свете не заставило раскрыть рот, если бы на него не нажала его белокурая Далила. Объяснение прозвучало вполне правдоподобно, если учесть, что за несколько минут до этого он увидел посреди дороги неподвижное тело полицейского сержанта. Во всяком случае женщина клянется, что это так. Ну а Бирвитц не сказал мне ни «да», ни «нет».
Чуть подождав, репортер спросил:
— Вам это что-то дало?
— Еще раз благодарю.
— Вам поручено разобраться в этом деле?
— Я расследую ряд преступлений, вроде хобберовского, пытаюсь узнать, кем они организованы, ну и это привело меня в Ричмонд и к Бирвитцу… Что вы скажете в отношении своих приятелей с Флит-стрит?
— Вы имеете в виду другие газеты?
— Да.
— Объединились против Бирвитца. Вчера он многих из них насторожил или разочаровал… Когда же джентльмены из полиции поймут, что джентльмены из прессы — живые люди с сердцами и нервной системой?
Роджер рассмеялся.
— Как только представители прессы поймут, что полицейские тоже живые люди.
Он повесил трубку до того, как Энвилл успел придумать достойный ответ, и продолжал улыбаться, когда открылась дверь и вошел Коуп.
Коуп был худющий юркий кокни с резковатыми быстрыми манерами, живым чувством юмора и поразительной способностью запоминать мельчайшие подробности. Он был идеальным помощником-исполнителем, так что со временем его придется поставить в известность о полученном задании. Но пока Роджер не хотел ничего говорить.
— Мне думается, здесь все в ажуре, — обратился к нему Вест, — так что я снова поеду к Нанну. — Предупреди его, ладно?
— О'кей. Дайте от моего имени Бирвитцу хорошего пинка под зад.
Он плюхнулся в кресло и принялся теребить свой галстук.
— Вы не слышали, что сегодня утром произошло на Марлборо-стрит?
— Нет, а что?
— Мы давно уже установили слежку за Виддерманом, — с плохо скрываемым раздражением принялся объяснять Коуп, — несколько месяцев держали его на приколе за организацию в его клубах азартных игр. Наконец поймали буквально с поличным. Я не сомневался, что он схлопочет, как минимум, пару лет.
— Не получил?
— Какое там! Его вообще оправдали.
— Почему? — спросил Роджер, чувствуя, что у него бешено заколотилось сердце. Он не сомневался, каков будет ответ.
— Младший из двух наших сотрудников, которых мы выставили нашими свидетелями, путался в своих показаниях. Защитник Виддермана заявил, якобы тот пришел в клуб уже после рейда, и хотя один из наших парней поклялся, что Виддерман был там с самого начала, все дело решило то, что второй так неубедительно мямлил. Ловкий молодой адвокат его окончательно запутал, у присяжных появилось сомнение, не пришивают ли честному предпринимателю «липовое дело». Всех остальных оштрафовали. Виддерман нахально заявил, что его помещение использовали для карточной игры БЕЗ ЕГО ВЕДОМА. Ну и вывернулся. Доказательства-доказательствами, но коль скоро появились сомнения, все идет кувырком. Вы это знаете не хуже меня, Красавчик.
— Я знаю, что меня в высшей степени интересует имя этого ловкого молодого адвоката. Может быть, это тот самый умник, который так хитроумно выигрывает все наши «бесспорные дела»?
— Хорошо, я выясню. Знаете, что я думаю?
— Нет. Слушаю.
— Я считаю, что ведется кампания по дискредитации всех полицейских свидетелей. И я не удивлюсь, если в дальнейшем она будет только усиливаться. Вот почему я так возмущен Бирвитцем. Чем быстрее его вышвырнут из полиции, тем лучше — общественность должна знать, что мы не потерпим никаких глупостей!
— Возможно, ты и прав, — сказал Роджер, — но я с годами все больше убеждаюсь в правильности и необходимости правила: «Семь раз отмерь, а один отрежь».
С этими словами он вышел из кабинета.
Глава 7
ТУГО НАТЯНУТАЯ СТРУНА
С самого начала Весту было ясно одно: ему придется действовать с предельной осторожностью. Многие старшие офицеры в самом Ярде и в дивизионах отличались болезненной чувствительностью, так что они встанут на дыбы при одном намеке на то, что их самих или их подчиненных подозревают во взяточничестве. С другой стороны, найдутся люди посообразительнее, они сопоставят все факты и начнут удивляться, почему комиссар не принимает никаких мер. Какой-нибудь дотошный репортер, типа Энвилла, начнет работать в этом же направлении.
Он сел на водительское место своей машины, хлопнул дверцей и поехал к воротам из Ярда. На посту дежурил молодой констебль в гражданской одежде и сержант в форме.
Роджер живо представил, что они думают в этот момент: «Вот Вест опять куда-то поехал один, без шофера».
В репутации «одинокого волка» имелись свои плюсы и минусы.
Роджер поехал к Фульхэму по набережной, ему было как-то трудно думать о предстоящей работе. То и дело вода перехлестывала через каменный парапет реки, обрушивая фонтаны брызг на тротуар и мостовую. В более низких местах и у стоков вода скопилась огромными лужами.
Транспорт двигался медленнее обычного. Там, где воды скопилось слишком много, дежурили полицейские, пожарники и сотрудники гражданской обороны. Возникла вполне реальная опасность наводнения, потому что во многих местах вода поднялась уже вровень с асфальтом.
Какой-то человек, переходивший через дорогу, неожиданно был сбит с ног сильным порывом ветра. Он упал под колеса проезжавшего мимо велосипедиста. Шляпу прохожего подхватил шальной поток воздуха, забавно сверкнула лысина, обрамленная седыми волосами. Сразу три человека бросились на помощь старику. Порывы ветра, ударявшего сбоку в машину Веста, были настолько сильными, что он лишь с большим трудом удерживал ее на прямой линии.
Поэтому он был рад отвернуть от реки и спрятаться в относительно тихих поперечных улицах, с двух сторон окаймленных сплошными линиями домов. Бумага, шляпы, зонтики, картонные коробки, темные листья — все это кружилось в подобии миниатюрных смерчей.
Роджер проехал Белл-стрит, где стоял его дом, с трудом преодолев соблазн заскочить домой на чашку кофе. По Путней-бриджу шли люди крепко вцепившись в перила, с опаской поглядывая на беснующуюся внизу реку.